– Лина, ты мне только скажи, что тебе надо! — язык у Хомякова начинал понемногу заплетаться.
– Что же, Игорь Игоревич, мне от вас может понадобиться? У меня у самой все есть, я девушка обеспеченная.
– Это плохо! Женщина должна зависеть от мужчины…
Хомяков налил себе еще водки. Я сделала пару глотков наливки, в рюмке ее оставалось еще достаточно, я ведь сюда не пить пришла.
– Нет, ты мне скажи, Лина! Что тебе нужно? Всем людям что-то нужно!
– Да что же у вас есть, Игорь Игоревич? Зарплата у вас, кажется, небольшая?
– Зарплата — да… Но у меня есть другое, и это не менее важно, чем зарплата.
– Да? И что же это?
– Власть! Только — тсс! Никому…
– Что вы, Игорь Игоревич! Я — могила!
Такую клятву, помню, мы давали в детстве. Когда требовалось сохранить какие-то наши смешные тайны, вроде того, где мы закопали кусочек зеленого бутылочного стекла. Но что же это получается — без малейших наводок с моей стороны Хомяков начал выдавать мне полезную информацию! Я сделала самое невинное лицо и, затаив дыхание и боясь спугнуть болтуна, жевала соленый грибочек.
– Да… У меня — власть! Милиции все боятся. Лина, если бы вы… ты… только знали… знала…
Подошел официант и поставил перед нами блюдо с дымящимся жареным гусем. От него исходил такой аромат, что руки сами потянулись к его золотистой корочке. Хомяков сделал надрез, брызнул желтоватый прозрачный жир и потек по корочке вниз. Мой кавалер положил мне в тарелку большую ножку.
– Лина, у меня есть власть, — чуть приглушенно говорил Игорь Игоревич, — ты… вы не представляете… ешь… что это такое! Я могу сделать с человеком все что захочу! Могу обвинить его в преступлении, и он проведет в КПЗ столько времени, сколько мне надо!.. А могу и отмазать преступника… Я решаю, как поступить с каким-нибудь человеком. А люди, Лина, люди — это мусор!
Да. Власть опьяняет. Особенно — такое ничтожество, как Хомяков.
Я молча жевала кусочек гусиной ножки и старалась не вспугнуть разговорившегося не в меру стража порядка. А он опрокинул еще одну рюмку, ткнул вилкой в блестящий рыженький грибочек, проглотил его и продолжил свой монолог:
– Лина, я скажу тебе по секрету, только — тсс! Я скоро буду капитаном. Меня вот-вот должны повысить… Понимаешь? Я — капитан! — Хомяков вдруг хихикнул, как деревенский дурачок, и запел: — Капитан, капитан, улыбнитесь! Ведь улыбка — это враг корабля!..
Я еле сдерживала смех.
Хомяков, размахивая руками, исполнил пару куплетов из известной песенки, перевирая слова, и вновь принялся за гуся.
– А вы, оказывается, еще и хорошо поете! — сделала я ему комплимент. — Какие у вас разносторонние таланты!
– Да! У меня — таланты. Они все еще узнают, что я могу!.. Я такое могу… что очень даже могу!.. Я пока в своем отделении работал, такие связи завел!.. Я скоро капитаном буду!.. Капитан, капитан, улыбнитесь!..
Песня пошла по второму кругу, хотя на «бис» ее никто не заказывал. Но Хомякову она, похоже, очень нравилась. И, хотя почти половину слов из нее он заменял выражением «ля-ля-ля», он благополучно допел куплет и припев.
– Лина, ты не представляешь, — выдавал мне свои секреты захмелевший старший лейтенант, — я скоро буду богат! То есть я и сейчас уже не беден, но скоро… скоро буду… У меня будет квартира. Да! Большая квартира! Я куплю… двухкомнатную, в центре! И не в каком-то там старье!.. Зачем мне эти развалюхи довоенные?! Я куплю хату в новом доме и с такой планировкой!.. Лина, я все могу, ты не представляешь!..
– Игорь Игоревич…
– Для тебя — просто Игорь!
– Хорошо, Игорь. Так вот, если уж вы все можете, если у вас, как вы говорите, есть связи и все такое…
– Ну чего тебе? Ты говори, не стесняйся!
– Видите ли, у меня бизнес… Нет, он, вообще-то, легальный, я и налоги плачу, но… такой дополнительный заработок… Сами понимаете, кушать-то всем хочется… А вдруг на меня наедет кто-нибудь?
– Никто на тебя не наедет! А если и наедет, звони мне. Сразу!
– То есть вы меня подстрахуете? Я могу на вас рассчитывать?
– Ты чего спрашиваешь?! Звони — без вопросов! Только… Линочка, сама понимаешь, просто так это не делается… Я ведь не один… Я должен поделиться…
– Сколько? Я имею в виду, сколько я должна заплатить в случае чего?
– А смотря на чем тебя поймают!
– Нет, у меня вообще-то все легально. Почти все. Ну, так, мелочовка…
– Но не наркотики?
– Что вы, Игорь! Как вы могли такое подумать?! Нет, просто кое-какая деятельность не отражена в налоговой декларации… Так, мелочь оптово-закупочная — парфюм, косметика…
– Но прибыль-то она хоть дает?
– Да, кое-что капает…
– Тогда — сотка, не меньше!
– Сколько?!
– Не бойся, рублей! Сто тысяч. И это тебе еще со скидкой, как своей…
Хомяков взял мою руку, поцеловал, потом погладил ее, посмотрел многозначительно — в мои глаза… Так, остальную доплату я должна буду осуществить «натурой», поняла я. Этот хорек ко мне неравнодушен и надеется добиться моей взаимности. Что ж, подыграем ему, но осторожно. Обещать многого сразу не стоит. Надо подразнить его, раззадорить.
Хомяков продолжал лакомиться гусем, время от времени бормоча себе под нос что-то вроде: «Заплати — и спи спокойно!»
Ага, я тебе заплачу! Я тебе так заплачу, что ты сам будешь рад отдать очень много, лишь бы тебя оставили в покое! Ты отказался взять заявление у Юлианы? Недвусмысленно намекнул на ее проблемы с ее «умственным и душевным здоровьем»? Получишь обратно по лбу — своим бумерангом, которым ты в нее запустил!
Из ресторана мы вышли уже почти в полночь. Хомяков поймал такси, хотел на нем куда-то вместе со мной поехать, но я, видя, как здорово моего кавалера развезло, усадила в машину его одного. Себе я поймала другую машину.
Когда я приехала домой, Ариша мирно спал в своей комнате. Очевидно, он решил сегодня не ходить в казино. Я включила свой сотовый. Сообщение пришло от Юлианы: «Как освободишься, позвони. Есть новости». Нет, уже за полночь, не стоит будить человека. Завтра утром позвоню ей, и мы все обсудим. Я разделась и легла в постель. Конечно, мне очень хотелось поиграть на саксофоне, руки к инструменту так и тянулись. Но я боялась разбудить Аришу.
Когда утром я спустилась в кухню, Ариша готовил себе кофе.
– Бон матен, Полетт!
– Да, дедуля, доброе утро!
– Наливай кофе, пока он горячий. Я вот тут пачку шоколадного печенья нашел… С кокосовой стружкой, между прочим!
Дед любил сладости, как ребенок. Мы пили кофе и беседовали.