Муравич выпил капли, проглотил таблетку и сделал два глотка воды из стакана, услужливо поданного ему Ароном. И сказал:
— Итак, Арон… «Могу ли я воспользоваться вашим причалом и купить пресную воду?»
Арон посмотрел в потолок, секунду подумал и сказал на ужасающем английском языке:
— Кян ай юз е терминал энд бай дринк уотер?
— Молодец! — похвалил его Муравич. — А «Сколько будет стоить шестичасовая стоянка и двести литров пресной воды?»
— Хау мач кост сикс ауэ стендинг энд ту хандринт литерз оф дринк уотер? — тут же сказал Арон и нахально потребовал: — Тогда и вы мне отвечайте по-английски!
— Иес, сэр! Плиз! — улыбнулся Марксен Иванович. — Сикс ауэрс стендинг кост… А хрен его знает, сколько сейчас это может стоить!.. энд ту хандрит литерз дринк уотер кост… Понятия не имею! Раньше это было бесплатно… Мей би, тен даларз?..
— Тенк ю вери мач, сэр. Ноу проблем!.. — поблагодарил его Арон.
— Ну, вы даете, мужики! — восхитился Вася, входя в комнату с листком бумаги. — Арон! Ты меня просто потряс!
— А ты думал — я пальцем деланный?
— Да нет… Я примерно представляю, чем тебя делали. А теперь, джентльмены, как говорят по-вашему — по-английскому, айм сори. Я вам сейчас немножко испорчу настроение. Чтобы отплыть на нашей яхте от берега, нам нужны еще двадцать одна тысяча нормальных деревянных, советских рублей.
— Ой… — в один голос охнули Арон и Марксен Иванович.
— Вот вам и «ой», — Вася заглянул в свои записи. — Реставраторам должны еще семь штук? Должны. Паруса — десять косых, не греши — отдай. И четыре лебедки по полторы — шесть. Всего — двадцать одна.
— Такие бабки не заработать. Просто — не успеть, — сказал Арон. – Даже если к нашей мастерской будет стоять очередь, как в мавзолей Ленина…
— Господи!.. Да что же это за цены такие кошмарные?! — ужаснулся Марксен Иванович и с готовностью оглядел свои обшарпанные стены, завешанные пожухлыми дипломами и грамотами, полки, уставленные призовыми кубками. — И продать же нечего! Последних два серебряных кубка я еще три года тому назад сдал в комиссионку! А это все — мельхиор, дрянь… Три копейки в базарный день…
— Вы еще будете продавать! — возмутился Арон. — Вам сюда возвращаться, вам жить здесь еще сто лет, а вы… Васька!
— Только без паники! — сказал Вася. — И не суетиться. Арон! Неужели мы с тобой… Мы! Ты и я! Не найдем каких-то вонючих двадцати тысяч?! Да, если присмотреться — мы купаемся в деньгах. Машина, мебель, квартира!..
— Машина — говно, — сказал Арон. — Больше пяти штук не потянет. Такую мебель надо еще умудриться кому-нибудь втюхать, а квартиру у нас Советская власть отберет тут же, как только мы получим паспорта и визы.
— На хитрую жопу есть… что «с винтом»? Извините, Марксен Иванович. Предоставьте это дело мне, и у нас еще останутся бабки и на переезд вместе с яхтой в Одессу, и на паспорта, и на визы, и на булочку с маслом! — нагло заявил Василий.
— Ол райт, Васька. Но шустрить ты начнешь только после того, как мы получим эти самые паспорта и визы. Да, Марксен Иванович? — рассудительно сказал Арон.
— Конечно, конечно, Арон… Васенька, я думаю, так будет разумнее всего.
Как по-русски будет «шейгиц»?
И этот день наконец наступил!
Из невероятной толпы, осаждавшей двери ОВИРа, выдрались на свежий воздух к своему «Москвичу», мокрые и расхристанные, сильно помятые, ошалевшие от духоты и давки, но безмерно счастливые Василий, Арон и Марксен Иванович с отъездными документами в руках.
Тут же к ним подошли очень старые еврей и еврейка с точно такими же документами.
— А что будет с билетами, что? — спросил старик у Марксена Ивановича, как будто они были знакомы уйму лет.
— Извините, я не в курсе, — смутился Марксен Иванович.
— Говорят, там такой халеймес!.. — сказала старуха. — Очередь на полтора года! В нашем возрасте — просто не дожить…
— Нам, честно говоря, билеты до лампочки, — сказал им Вася.
— Так вы не в Израиль? — утвердительно спросил старик.
— В Израиль, — ответил ему Арон.
— И как? Пешком? — иронически спросила старуха.
— Нет. Вплавь, — простодушно ответил Вася.
Старик воспринял это как издевательство и повел старуху прочь. Отойдя на безопасное расстояние, старик обернулся и сказал Васе:
— Шейгиц!
Арон решил исправить положение и крикнул старикам:
— Погодите! Может, вас подвезти куда-нибудь?
— Боже нас упаси от ваших любезностей, — сказала ему старуха.
Уже сидя в машине, Василий спросил Арона:
— А что такое «шейгиц»?
— А я откуда знаю? — окрысился Арон. — Я что, хедер кончал? Я родился и вырос в Ленинграде — «Шейгиц»… «Мудак», наверное. Судя по тому, как он на тебя посмотрел.
— Нет, нет! — возразил Марксен Иванович. — «Шейгиц» по-еврейски «босяк», «хулиган».
— Вы-то откуда это знаете?! — поразился Арон.
Марксен Иванович рассмеялся:
— А черт его знает… Не помню. Может быть, от Петьки Гринберга?.. Понятия не имею.
Как покупают паруса
Волоча за собой тяжелый рюкзак, Марксен Иванович с трудом вылез из трамвая. Отдышался, закинул рюкзак за спину, прошагал немного от остановки и завернул за угол. И сразу же увидел «Москвич» Арона, стоявший у дома.
Муравич улыбнулся, подошел к автомобилю, погладил его по капоту, как члена семьи близких ему людей, и вошел в парадный подъезд.
Дверь ему открыл Арон, тут же перехватил тяжелый рюкзак и недовольно сказал:
— Сколько раз говорить, чтобы вы не таскали ничего! Что за упрямство?! Подождать не могли, пока я приеду за вами?
— Тут бинокль, барометр, компас, корабельные часы, кое-какие навигационные инструменты… — виновато проговорил Марксен Иванович. — Разные мелочи, оставшиеся у меня от прошлых лет. Все, что потом очень пригодится в море… А еще я вам принес в подарок книжечку…
Марксен Иванович достал из большого кармана рюкзака толстую синюю книгу и дал ее Арону. Арон открыл книгу, прочитал вслух:
— «Справочник яхтсмена»… Боб Бонд…
— Замечательная книжонка! — радостно сказал Марксен Иванович. — Ну, буквально все, что вам нужно знать о яхте, о море, о такелаже. Просто прелесть! И таким доходчивым языком написана!.. Тут все ситуации, с которыми вам, может быть, придется столкнуться… Это должно быть вашей настольной книгой!.. А где Вася?
— Здесь я, здесь, Марксен Иванович!.. — закричал Вася из комнаты. — Проходите! Я для вас сюрприз приготовил!
Марксен Иванович переступил порог комнаты и ахнул… Квартира была абсолютно пустой. Ни стульев, ни стола, ни дивана, ни шкафа… Небогатый гардероб Арона Иванова и Василия Рабиновича висел на гвоздях, вбитых в голые стены.