Вопросов у меня не было. Я не медик и не знаю, о чем надо спрашивать в подобной ситуации. Действительно, время покажет.
Спустя минут десять позвонил Олег. Говорил он мало и в основном благодарил за то, что мне удалось утихомирить Катерину Ивановну. Сейчас для него самым важным было быть рядом с Ольгой, а я ему эту возможность обеспечила. Он даже не поинтересовался, как продвигается моя работа. Думаю, теперь и это ему стало не важно.
Мне полегчало. Я весело объявила своим домочадцам и соучастникам об окончании операции, съела сразу несколько пирожков, которые оказались просто божественными, и случайно налетела на только что склеенную и подсыхающую вазу: значит, не судьба. Повторное уничтожение вазы не удовлетворило мою жажду деятельности, я поднялась к себе и набрала номер детективного агентства.
– Детективное агентство «Кречет», – ответил мне приятный мужской голос.
– Мальчишки, привет, – весело рявкнула я, – папендрик мой не звонил?
– Извините?
– Господи, простых вопросов не понимают!
– Девушка, вы, наверное, не туда попали?
– Я Лика, Лика я, Шлейко моя фамилия! Вам это ни о чем не говорит?
– Подождите минуточку, – ответил приятный голос.
Подождем.
– Лика, с вами говорит старший следователь агентства Кречетов. Откуда вы звоните?
– Не скажу!
– Почему?
– Вы меня папке сдадите.
– Лика, вы можете сказать, что происходит?
– Конечно, только вы сначала скажите: папашка меня заказывал?
– Если вы имеете в виду физическое уничтожение, то нет, – хмыкнул старший следователь.
– Очень смешно. Так он нанимал вас для моего поиска или нет? Если немедленно не ответите, кладу трубку!
– Ну, нанимал, – неохотно ответил Кречетов.
– Вы меня хорошо ищите, добросовестно?
– Понимаете, мы только запустили дело, – замялся следователь, – это не так просто, как вы думаете.
– Вы мне-то не рассказывайте, это не я вас нанимала, – напомнила я ему. – В общем, так. Папашка мой человек небедный, это вы, думаю, поняли сразу. Никто меня не похищал, просто я решила немного наказать родителя. Представляешь, деньги стал зажимать! Приучил ребенка к шикарной жизни и вдруг перекрыл кислород.
– И что вы хотите?
– Чтобы ты меня не перебивал, – строго ответила я, – а еще, чтобы ты проучил папашку!
– А откуда, собственно, у вас сведения о том, что он поручил это расследование нашему агентству? – после недолгого молчания поинтересовался Кречетов.
– Есть источники. Думаешь, я взяла узелочек, повесила на палочку и ушла куда глаза глядят? Недоедаю, мерзну, ночую под забором? Так вот. Мне надо, чтобы ты как можно дольше тянул это расследование. Вымогай у папеньки деньги, ссылайся на большие расходы, время от времени можешь предоставлять ему мои носовые платочки и чехлы от зонтиков в доказательство того, что работаешь, а сам не работай!
– И только? Два вопроса: где я буду доставать чехлы от зонтиков, и сколько придется отстегнуть тебе?
– Чехлы могу пожертвовать я, процент мне не нужен, я альтруистка. Ну, человек, которого не интересуют деньги.
– Сама себе противоречишь, девочка. То говоришь, что мстишь папаше за то, что он урезал расходы, то сочиняешь, что не любишь деньги.
– Молодец, хороший профессионал, настоящий сыщик, – похвалила я, – да только плохо слушаешь. Я уже говорила, что хочу наказать его за жадность, а чем можно наказать за жадность? Теперь понятно?
– Понятно. А ты точно Лика?
– Зачем мне врать, если мне не нужны от вас деньги?
– Может, ты ее убила и теперь пытаешься оттянуть расследование?
– Может, и убила. И в землю закопала, и надпись написала. Тебя это очень беспокоит? Впрочем, могу доказать, что я колбасная принцесса, если тебе это так важно. Доказывать или поверишь на слово?
Кречетов опять сделал паузу и весело ответил:
– Черт с тобой, верю. Телефончик оставишь?
– Еще чего. Сама звонить буду.
– Ну, тогда развлекайся!
– Угу, – ответила я и нажала отбой.
На всякий случай, пусть «поиск» Лики будет у меня под контролем. Конечно, в лени и разгильдяйстве работников «Кречета» я была уверена, но мало ли что.
После этого я решила узнать, как, собственно, поживает настоящая Лика.
– Бекджигит? Это я. Как там моя подопечная?
Связь была отвратительная, по-русски парень говорил не очень, но все-таки я поняла, что плохо. Но плохо не Лике, а всем, кто находится с ней в близком окружении. Работать она не хотела, ругалась, обзывалась, грозила бедным, ни в чем не повинным сборщикам хлопка самыми страшными карами, а самое главное, не выполняла план, слишком много ела и требовала для себя отдельные столовые приборы.
– Забирай своя работник, приезжай быстрее, ой, беда тут у нас! – причитал Бекджигит.
– Как это забирай? Я заплатила тебе за месяц, – попыталась урезонить его я.
– Деньга отдам, девушка забирай, – не успокаивался парень.
– Нет уж, договаривались на месяц, значит, на месяц, – отрезала я. – За ней приедут, а пока – терпите. Найдите какую-нибудь взрослую суровую женщину, пусть она на нее повлияет.
Кажется, не все шло по моему плану, и в роли злодейки перед невинными людьми выступала теперь я.
* * *
Настал момент, когда накал страстей несколько спал, и для дальнейшего выполнения задуманного требовалось терпение. Время от времени я позванивала в детективное агентство, убеждалась в том, что Шлейко исправно платит за поиски дочери, даже отослала Кречетову мобильник Лики: теперь он мог предъявить ее папаше хоть какой-то результат поисков. По версии, которую я предложила взять за основную, Лику похитил поклонник, который держит ее взаперти, но не причиняет ей особого вреда.
На второй день после операции Ольга пришла в себя, она была невероятно слаба, но стало ясно, что она узнает окружающих и даже может общаться, не словами пока, а глазами. Может, нахождение между жизнью и смертью заставило ее по-другому взглянуть на некоторые события, может, она действительно видела и слышала все, что творилось вокруг, пока она лежала без сознания, неизвестно, но когда Олегу разрешили подойти к ее постели, глаза Ольги просветлели, и она улыбнулась краешками рта.
Прибежал следователь, который вел это дело, но Катерина Ивановна его к Ольге не пустила. Она действительно рьяно охраняла покой своей дочери и допускала к ней только врачей и Олега, мне даже пришлось разрешить Олегу снять охрану у дверей реанимации, извне ей больше ничего не угрожало. Собственно, и Лику я изолировала для того, чтобы в период реанимации Ольгу ничего не беспокоило. Кто знает, на что могла пойти эта девица, узнай она, что Ольга пришла в себя!