Андре размышлял об этом, пока его вели через зал и усаживали за один из центральных столиков с почтением, полагающимся гостю одного из самых преданных и выдающихся клиентов. Камилла, разумеется, опоздала. Она лавировала между столиками, рассчитывая в основном на память, потому что глаза были закрыты черными очками. Ее появление вызвало в зале рябь оживления и приветствовалось залпами воздушных поцелуев.
— Андре! — воскликнула она так, точно его присутствие за столиком было для нее приятным сюрпризом, украсившим безрадостный день. — Как ты поживаешь? Дай-ка я тебя разгляжу. — Что она и сделала, опустив очки до середины носа и наклоняя голову то к одному плечу, то к другому. — Вижу какой-то особенный блеск в глазах, дорогуша. А что это у нас на шее? Андре втянул голову и засмеялся.
— Ты прекрасно выглядишь, Камилла. Давно тебя не видел. Дела?
— Не то слово, дорогуша. Работала день и ночь, чтобы сделать тебе маленький сюрприз. Но сначала расскажи свои новости. Я, кажется, где-то слышала, что ты был в Европе?
— Несколько дней в Англии. Андре изложил ей тщательно отредактированную версию своей поездки, украсив ее описаниями лорда Лампри и гобеленов из Тротл-Холла. Он как раз заканчивал рассказ об ожившей курице, когда сумочка Камиллы сначала завибрировала, а потом и зазвонила. Пока она болтала по телефону, он сделал заказ, и официант остался стоять у него за спиной, дожидаясь окончания разговора. Камилла подробно описала ему, какую именно комбинацию листьев салата она предпочитает, а потом с усталым вздохом незаменимого и потому задерганного руководителя повернулась к Андре:
— Так на чем мы остановились?
— Ты собиралась рассказать мне, чем была так занята.
Он откинулся на спинку стула, даже не представляя, чего ожидать, и затем в течение получаса подвергался массированной атаке Камиллы, любящей и умеющей убеждать. Черные очки были сняты за ненадобностью, глаза не мигая смотрели в его глаза, рука изящно жестикулировала и иногда для убедительности сжимала его пальцы, а тарелка с салатом так и осталась нетронутой. Любой сторонний наблюдатель мог бы с уверенностью сказать, что для этой дамы не существует ничего, кроме сидящего напротив молодого человека. За долгие годы Камилла отточила интонации и жесты до совершенства, и даже Андре, уже не раз присутствовавший при подобном спектакле, был покорен. Да, надо сказать, и сама идея, которую с таким пылом продавала Камилла, показалась ему весьма привлекательной. Она хорошо его знала и очень тщательно выбрала наживку.
Речь шла о книге. Нет, не просто о книге, а об исчерпывающем реестре всех самых замечательных домов мира. Андре будет их фотографировать, а журнал оплачивать все расходы. Одна из дочерних компаний Гарабедяна возьмет на себя издание и рекламу. Все величайшие дома мира, дорогуша! Голос Камиллы срывался от полноты чувств, как у политика, делающего предвыборные обещания. И прямо над названием — тут она сделала паузу, чтобы написать что-то в воздухе — твое имя! Потом будет рекламное турне и иностранные издания — Германия, Италия, Япония, весь мир! — выставка фотографий и версия на диске. После этого Андре, несомненно, станет самым известным в мире фотографом в своей области. И, само собой, получит кучу денег — продажа авторских прав за границу, на телевидение, авторский гонорар и отчисления с переизданий. Деньги будут просто сыпаться на него. Камилла восторженно махнула волосами и уставилась на Андре в ожидании ответа.
Несколько мгновений он в самом деле не мог найти слов. Это была воплощенная мечта, шанс всей его жизни. При иных обстоятельствах он бы уже заказывал шампанское и обнимал Камиллу, рискуя испортить ее макияж. Но сейчас на дне души шевелился упрямый червячок сомнения. Слишком уж гладко все получалось, слишком своевременно.
— Прости, — сказал он наконец, — но я что-то совершенно растерялся. Мне надо немного времени, чтобы все это осознать. Расскажи мне пока о сроках. Ведь, как ты понимаешь, за две недели такое не снимешь.
Подобные мелочи Камилла отмела одним взмахом руки, в результате чего к ней тут же подскочил официант.
— У тебя будет столько времени, сколько тебе понадобится, дорогуша.
Официант немного растерялся и даже попытался забрать ее тарелку, но вторым взмахом Камилла отослала его прочь.
— Это будет настоящий художественный памятник, а не книга! Представь себе — Санкт-Петербург, Джайпур, замки Шотландии, Марракеш, Бали. Венеция — Боже, Венеция! — Ее волосы снова взметнулись в воздух. — Год, полтора года — сколько понадобится. — Голос Камиллы сделался тише и интимнее. — По правде говоря, я уже набросала для тебя план первых поездок. Там придется чуть-чуть поспешить только в самом начале. Надо снять один фантастический старый дом в Гонконге, а ведь сейчас там довольно тревожная обстановка.
— В самом деле?
— Китайцы, дорогуша! Власть перешла к китайцам, и кто знает, когда они захотят превратить все старые дома в общежития для работниц-коммунисток? Главное, чтобы ты успел туда до того, как наш друг мистер Чой подожмет хвост и переберется в Беверли-Хиллз, поближе к своим денежкам. — Она отодвинула тарелку и поставила локти на стол. — Так что туда тебе придется съездить как можно быстрее.
Теперь червячок подозрения вертелся у Андре внутри как уж на сковородке.
— Но чашку кофе я успею выпить?
Камилла просияла и погладила его по руке:
— Я так рада, что тебе понравилась эта идея, дорогуша! Вы просто созданы друг для друга.
Она рассталась с ним у входа в ресторан, наказав на прощанье как можно скорее оформить визы, сделать прививки и созвониться с Ноэлем насчет билетов и денег. Камилла уселась в машину и поздравила себя с успехом. Он проглотил наживку как миленький и еще до конца недели наверняка отправится в Гонконг. Руди будет доволен.
Андре вернулся в ресторан и из вестибюля позвонил Сайресу Пайну. Тот даже не дал ему заговорить:
— У меня отличные новости, милый юноша! Я нашел Францена, и он, слава богу, живет во вполне цивилизованном месте. Надеюсь, вы не станете возражать против поездки в Париж?
— Сайрес, я только что встречался с Камиллой, и, похоже, петля заговора затягивается. Когда мы сможем встретиться?
— Дайте-ка подумать. Сейчас у меня внизу одна милая старушенция любуется двумя неплохими акварелями и, по-моему, уже готова достать чековую книжку. Мне не хотелось бы ее разочаровывать. Может, увидимся вечером?
— Вы сможете приехать в центр? Хочу вас кое с кем познакомить.
— Она хорошенькая? — хмыкнул Пайн.
— Потрясающая.
Они договорились встретиться в «Феликсе». Потом Андре позвонил Люси, у которой имелась масса вопросов, но совершенно не было времени, чтобы слушать его ответы. После этого ему оставалось только придумать, как убить время до вечера. Неожиданно для себя он решил пешком пройтись до Сохо.
Прогулка по Пятой авеню свежим весенним днем — одно из самых больших удовольствий из тех, что можно получить на Манхэттене. Когда в Нью-Йорке голубое небо, оно бывает ослепительно голубым, а когда его жители чувствуют, что зима кончилась, они расправляют плечи, поднимают лица к солнцу и иногда даже улыбаются незнакомым людям. Погода вполне гармонировала с настроением Андре, и хотя умом он понимал, что надо бы подумать и разобраться в кознях Камиллы, мысли его то и дело возвращались к Люси и Парижу. Стоило ему представить их вместе, и губы сами начинали улыбаться.