«Еще вам понадобится вот это, — вспомнил мистер Марангос и протянул мне красивый темно-бордовый цилиндрический футляр с золотым гербом фирмы на боку. — Это для путешествий». Свернутой панаме футляр пришелся как раз впору.
Я задумался. Нужна ли мне такая шляпа, если я столько лет прекрасно обходился без нее? Скорее нет, чем да. Могу ли я позволить себе шляпу, если вес ее стоимости, оплаченной однодолларовыми купюрами, намного превышает ее собственный? Конечно, нет. Что скажет мне бухгалтер, когда я попытаюсь провести ее по статье «производственные издержки»? Об этом не хотелось даже думать.
«Ну, хорошо, — услышал я собственный голос. — Я ее беру».
Когда-то, в трудный момент моей жизни, Манхэттен был добр ко мне, и с тех пор я питаю слабость к этому месту. Все началось с того, что я пытался найти работу в рекламном бизнесе в Лондоне. Это было сто лет назад, в начале шестидесятых: в те времена рекламными агентствами руководили элегантные и подчас не слишком профессиональные выпускники Итона и Оксфорда, старавшиеся окружать себя молодыми джентльменами своего круга. Я не учился ни в Итоне, ни в Оксфорде и ни в каком другом университете. Элегантным меня тоже трудно было назвать, а потому мне не только не предлагали работу, но даже не приглашали на собеседования. Помучившись некоторое время, я решил последовать примеру великого множества моих соотечественников, жаждущих денег и славы, и купил билет эконом-класса (каюта ниже ватерлинии) на «Куин Мэри», которая и доставила меня к старому причалу в самом конце Западной Пятьдесят второй улицы.
Манхэттен стал для меня откровением. Все здесь происходило с невероятной скоростью, и все казалось возможным. Упорная работа вознаграждалась щедро и сразу же. И, к моему великому облегчению, здесь никому не было дела ни до Итона, ни до Оксфорда. Конечно, я понимаю, что мне повезло, а кому-то повезло гораздо меньше. Но у меня сохранились чудесные воспоминания о Манхэттене, и я полюбил его.
Я люблю его и сейчас, хотя уже по совсем другим причинам. Теперь я приезжаю сюда не работать, а отдохнуть, зарядиться местным электричеством и радикально сменить обстановку, потому что трудно найти на земле место более несхожее с нашим провансальским захолустьем, чем Манхэттен.
Вы удивитесь, но я начинаю получать удовольствие уже в аэропорту, общаясь с иммиграционными чиновниками. Они такие очаровательно традиционные. Одетый в форму человек со скучающим взглядом долго ищет в компьютере сведения о моем криминальном прошлом, а ничего не найдя, не сдается. Он решает подловить меня на коварном вопросе: «Какова цель вашего визита?»
В этот момент я всегда испытываю желание как-то украсить его скучный день, вызвать интерес, внушить ему уверенность, что он доблестно охраняет Америку от сил зла. Цель моего визита? Да как у всех: главным образом рэкет и, возможно, немного сутенерства, да еще распространение наркотиков, но это если успею. Сами знаете, как это бывает на Манхэттене: на все никогда не хватает времени.
Не моргнув глазом, он вписывает в соответствующую графу слово «бизнес» и желает мне приятного пребывания в Нью-Йорке.
Закончив с формальностями, я выбираю наиболее приятный способ добраться до города. Такси исключалось. Вертолет, к сожалению, тоже. Однажды я уже воспользовался этим видом транспорта и был поражен низким уровнем сервиса. К тому времени, когда я обнаружил, что на борту нет бара, выходить было уже поздно.
С тех пор я пользуюсь только лимузинами, а чтобы защитить себя от возможных неприятностей, звоню в компанию заранее и прошу их не забыть про шампанское. В наши дни человек запросто может умереть от жажды в четырехмильной пробке где-нибудь в Куинсе.
И вот я уже сижу на кожаном сиденье, держу в руке бокал с золотистым напитком, и все мои кредитные карточки уже трепещут в предвкушении нескольких насыщенных дней. А сам я с нетерпением жду первой встречи с туземным населением, всегда готовым порадовать гостя увлекательным спектаклем, в котором находится место высокой драме и низкой комедии, колоритным характерам и сочным монологам — и все это совершенно бесплатно.
На углу Шестой авеню и Сорок второй улицы всегда сидит на корточках человек, который пристально разглядывает всех проходящих мимо хорошеньких женщин и шепчет им: «Тебе не мешает сменить белье, крошка». Женщины делают вид, что не слышат, но это явное притворство.
Как всегда в начале вечера, то тут, то там на улицах происходят короткие схватки за такси. Диалоги при этом удивительно однообразны: «Это моя машина, придурок!» — «От придурка слышу!»
Оскорбления и гневные реплики несутся со всех сторон, и иногда мне кажется, что это специальное представление для простаков вроде меня, просто для того чтобы мы сразу же поняли, что такое большой город.
Это огромное вместилище роскоши, доверху набитое дорогими игрушками, где все, похоже, охвачены одним неуемным желанием: тратить и тратить. Курьеры здесь обуты в стодолларовые кроссовки «Рибок», бизнесмены размахивают крокодиловыми кейсами ручной работы, пожилые матроны сгибаются под весом серег, по дорогам едут лимузины длиной в квартал, а над головой то и дело пролетают частные вертолеты, а долларами здесь, кажется, дышат, как кислородом. Каждый раз, приезжая на Манхэттен, я заново поражаюсь той скорости, с какой пачка купюр превращается в горсть мелочи в кармане. Единственное спасение — это забыть о наличных, расплачиваться только карточками и зажмуриваться, когда подписываешь чек. Только приняв такое решение, я вновь обрел присущее мне легкомыслие и смог беззаботно наслаждаться жизнью.
На Манхэттене вас ожидает такое невероятное количество возможностей легко и весело потратить деньги, что испытать их все вам вряд ли удастся. Я пытался. Видит бог, я пытался, но у меня никогда не хватало ни времени, ни сил осуществить все задуманное. Ничего. Я всегда утешаю себя тем, что непременно вернусь сюда еще раз. Есть, однако, некие ритуалы, от которых я не откажусь ни при каких условиях. Вот и на этот раз я начал свою одиссею транжирства с визита к парикмахеру.
Хотя вряд ли Роджера Томпсона можно назвать просто парикмахером, поскольку даже коллеги признают его одним из лучших мастеров в мире. Чтобы попасть к нему, приходится записываться за несколько недель, если не месяцев, и известны случаи, когда он отказывал клиентам только потому, что их взгляд на правильную стрижку не совпадал с его. Доверьте свою голову его рукам, и пусть он делает с ней что хочет. Можете быть уверены, лучшей стрижки у вас никогда не было, а обойдется она вам примерно в сто двадцать пять долларов.
По дороге на ланч я еще успеваю заглянуть на Парк-авеню, в обувной магазин «Сьюзан Беннис Уоррен Эдвардс». Мне не известно, один это человек или двое, но зато я абсолютно уверен, что кто-то в этом заведении знает толк в хорошей обуви: простой, классической, невероятно удобной и головокружительно дорогой. Самые дешевые туфли стоят здесь около двухсот пятидесяти долларов, и с повышением качества кожи цены стремительно растут. К каждой паре, как к изумрудам, прилагается красивый фетровый мешочек.