Первый печальный опыт посещения портного на несколько лет отбил у меня охоту к подобным экспериментам, но время от времени я все-таки мечтал провести приятное утро среди образцов ткани и обсудить роговые пуговицы со знающим и доброжелательным человеком, в присутствии которого не буду чувствовать себя ярмарочным уродом с чековой книжкой.
Вот только осуществима ли такая мечта на этом свете? Мой приятель Джордж, элегантный лондонский антиквар, утверждает, что да. Отношения Джорджа и его портного не ограничиваются формулой деньги — одежда: они давние друзья, и ни у кого во всем Лондоне я не видел таких изумительных костюмов, как у Джорджа. Мне тоже захотелось иметь хотя бы один такой. А лучше полдюжины. Но больше всего мне хотелось познакомиться с портным, общаться с которым будет легко и приятно. Именно поэтому я со своим опущенным правым плечом, проваленной грудью и искривленным позвоночником отправился в дом № 95 по Маунт-стрит в Мейфэре на встречу с Дугласом Хейвордом.
Его мастерская ничем не напоминает украшенные резным дубом и прочим пыльным антиквариатом заведения старейшин портновского цеха. Скорее она похожа на обычную гостиную, но только вместо книг на полках лежат рубашки, галстуки и свитера. Здесь непременно сидят два или три человека, болтая и обмениваясь шутливыми оскорблениями. Из задней комнаты, где работают закройщики, доносится музыка. То и дело раздаются звонки от нервных клиентов, которые съели лишнее блюдо за ланчем и теперь им срочно требуется переставить пуговицы на брюках. Черные лондонские такси забирают костюмы и везут их в шикарные «Дорчестер» и «Клариджес», а то и вовсе в Хитроу к самолету, отбывающему в Лос-Анджелес. Торговые агенты заглядывают на пять минут с образцами льна, шерсти, кашемира или кожи и задерживаются на полчаса, чтобы выпить чашку чая. Здесь ничто не запугивает клиента, даже меня, хотя, должен признаться, запугать меня легче легкого.
Манеры и облик самого Хейворда вполне соответствуют непринужденной обстановке в его мастерской. В отличие от большинства портных он не затянут в эталонную тройку, которая кажется нарисованной, и его простая красивая одежда нисколько не стесняет движений.
Еще более приятно удивило меня то, что никто не стал критически осматривать костюм, в котором я пришел. На примерку к Хейворду можно явиться в шортах и гавайской рубахе, и даже тогда никто не будет в изумлении поднимать брови. Как-то я видел там клиента, облаченного только в рубашку, галстук и пиджак: он сидел в кресле и спокойно пил кофе, пока его брюки утюжили в задней комнате. В такой обстановке немедленно начинаешь чувствовать себя как дома, а снятие мерок и обсуждение деталей происходят дружелюбно, весело и неспешно, как оно и должно быть. Примерно следующим образом.
Первый визит займет, вероятно, около часа, и большая часть его уйдет на разговоры с хозяином. Перед тем как достать сантиметр, он захочет узнать ваши пожелания относительно покроя и материала. Если вы не знаете совершенно точно, чего хотите — а большинство мужчин, как правило, этого не знают, — советую вам прислушаться к его предложениям. Кто-то ведь должен отвечать за конечный результат, так вот Хейворд разбирается в этом лучше, чем вы.
Потом вас отведут в заднюю комнату для снятия мерок. Процесс окажется практически безболезненным (за исключениям момента, когда станут измерять окружность вашей талии), поскольку все это время вы будете обсуждать с Хейвордом сравнительные достоинства шерстяной рогожки и фланели, рельефных швов, боковых шлиц, потайных карманов, а также наиболее интимный вопрос: куда вы предпочитаете укладывать гениталии — к востоку или к западу от молнии. В соответствующей брючине будет предусмотрено специальное помещение. На языке портных это называется «на какую сторону причесывать?». Сами понимаете, что за всеми этими разговорами у вас совсем не останется времени слушать, что там Хейворд диктует своему помощнику.
Наконец мерки сняты, ткань выбрана, все подробности обсуждены, и вы можете возвращаться к своей обычной жизни. Мастер лично сделает выкройку и раскроит материал, а собирать и сшивать станут его помощники. Костюм от начала и до конца будет сделан тут же, в мастерской. (Кстати, Хейворд может сшить весь костюм и сам, а в последнее время такое встречается все реже и реже. В Лондоне действуют только четыре школы портняжного мастерства, а когда-то их были сотни.)
Пройдет месяц, и вы отправитесь на первую примерку. Человека неподготовленного она может повергнуть в глубокое изумление, поскольку едва вы успеете кинуть восхищенный взгляд на свое отражение в зеркале, как Хейворд коршуном накинется на вас и с корнем вырвет оба рукава. После чего он станет что-то энергично поправлять, пристраивать, закалывать булавками и лихорадочно писать мелом иероглифы прямо на вашем костюме. Потом он отойдет на несколько шагов и, склонив голову набок, станет вас критически осматривать, как скульптор разглядывает многообещающий кусок мрамора. Еще один росчерк мелка — и вы расстанетесь со своим костюмом до следующей примерки. Теперь его разберут на кусочки, отпарят швы, а потом снова соберут в соответствии с таинственным меловым кодом. На этот раз все швы будут сделаны вручную — верный признак костюма, сшитого на заказ. Вторая примерка нужна только для того, чтобы избавиться от всяких невидимых глазу складочек и морщинок. (Весь процесс занимает примерно шесть недель при первом заказе и еще меньше при последующих. Доставки производятся даже в Соединенные Штаты, и обычно, отправляясь в Лос-Анджелес или Нью-Йорк, Хейворд прихватывает с собой штук двадцать плечиков с пиджаками и брюками.)
Теперь костюм поступает в ваше полное распоряжение. Вам даже не надо глядеться в зеркало, чтобы понять, что он идеально сидит. Вам в нем удобно. Он кажется не новым, а уже приспособившимся к вашей фигуре. У него нет ужасной ватной прокладки на плечах и жесткой, топорщащейся груди, из-за которой многие лондонские бизнесмены становятся похожими на чучело раздувшейся рыбы-пузыря. Но это совсем не значит, что ваш новый костюм бесформенный. У него чудесные, словно стекающие вниз лацканы. Он красиво сидит в плечах и хорошо облегает заднюю часть шеи, где плохо сшитые пиджаки образуют что-то вроде хомута. Пуговицы на рукавах застегиваются и расстегиваются, как и положено пуговицам. Под левым лацканом предусмотрена крошечная петелька, там можно будет закрепить стебелек вставленной в петлицу гвоздики. Одним словом, это талантливо задуманный и прекрасно сделанный костюм. И при этом еще удобный.
В нем вы будете казаться немного стройнее и на пару дюймов выше. И если вы не фанатик вечно меняющейся моды, то будете со все возрастающим удовольствием носить его лет пятнадцать-двадцать. Он нисколько не устареет, потому что Хейворд не шьет чересчур актуальную одежду.
К сожалению, дешевую одежду он тоже не шьет. Цена за костюм начинается с полутора тысяч долларов, за пиджак — с девятисот. Тут-то между Хейвордом и традиционными портными со счетами в рамках и обнаруживается кое-что общее. Однажды я спросил Хейворда, что он считает самым трудным при создании костюма для джентльмена. «Получить за него деньги», — не раздумывая ответил мастер. Похоже, за несколько последних веков ситуация нисколько не изменилась.
Зимнее утро в Провансе. Еще совсем рано, сыро и холодно. В маленьком деревенском кафе посетители наперебой заказывают к завтраку виноградную водку и кальвадос. Приглушенные разговоры моментально смолкают, если в дверь заглядывает незнакомец. На улице мужчины сбиваются в маленькие, тесные кучки, стучат ногой об ногу, чтобы согреться, и чрезвычайно внимательно что-то разглядывают, потом нюхают и наконец взвешивают. Из рук в руки переходят толстые, грязные пачки ста-, двухсот- и пятисотфранковых купюр, которые тут же пересчитывают, облизывая пальцы и то и дело оглядываясь через плечо.