– Сейчас неподходящее…
– Я была свидетельницей чуда!
Из рядов донеслись удивленные возгласы.
– Кэтрин, Господь пребывает в каждом из нас, но говорить о чуде…
– Это произошло три недели назад.
– …вопрос крайне серьезный…
– В то утро в пятницу я была на кухне…
– …который лучше оставить заботам руководства церкви.
– …и мне позвонила по телефону…
– Кэтрин, я вынужден настоять, чтобы вы…
– Мне позвонила моя умершая сестра!
Возгласы стали громче. Кэтрин завладела вниманием прихожан. В церкви установилась такая тишина, что было слышно, как она разворачивает бумажку.
– Мне позвонила Дайана. Многие из вас знали мою сестру. Она умерла два года назад, но ее душа жива и находится на небесах. Она сама сказала мне об этом! Ее голос был таким… счастливым.
Уоррен изо всех сил стремился унять дрожь. Он утратил контроль над прихожанами, что, по его разумению, было грехом высочайшего порядка.
– Первый раз мы с сестрой говорили утром в позапрошлую пятницу, – продолжала Кэтрин, возвысив голос и утирая ладонью катившиеся по щекам слезы. – Это было в десять часов сорок одну минуту. Следующий звонок раздался через неделю, в одиннадцать часов четырнадцать минут. Третий – позавчера вечером, в семь часов две минуты. Она сказала: «Кэт, я жду. Мы все ждем». – Кэтрин повернулась к задним рядам. – Мы все ждем.
В рядах зашептались. Уоррен с кафедры видел, как ерзает его паства, словно в церкви подул ветер.
Он постучал по кафедре ладонью:
– Я настаиваю! – Хлоп! – Прошу вас… образумьтесь. – Хлоп, хлоп! – При всем уважении к нашей прихожанке, мы не можем знать, действительно ли это была ее сестра.
– Да, пастор! Это была моя сестра!
– Мне тоже звонили… таким же образом, – вдруг раздался с заднего ряда низкий, с хрипотцой мужской голос.
Все головы повернулись к говорившему – высокому крепкому мужчине в коричневой спортивной куртке. Он стоял, упираясь крупными ладонями в спинку скамьи. Это был Элиас Роу, афроамериканец, многолетний прихожанин церкви, владевший строительной фирмой. Он вообще никогда не раскрывал рта… вплоть до сегодняшнего дня.
Взгляд Элиаса метался по рядам. Когда он заговорил снова, в его голосе звучало почти что благоговение.
До сих пор точно неизвестно, кто же изобрел телефон. Американский патент принадлежит американцу шотландского происхождения Александру Грэму Беллу, однако многие считают, что он украл идею у соотечественника, которого звали Элиша Грей. Есть и те, кто называет отцом телефона итальянца Манцетти, француза Бурселя, немца Райсса или еще одного итальянца – Меуччи.
Почти все соглашаются, что эти изобретатели, жившие в середине девятнадцатого века, стремились воплотить идею передачи человеческого голоса и других звуков на расстояние. Самый первый телефонный разговор, состоявшийся между Беллом и Томасом Уотсоном (они находились в разных комнатах одного дома), был достаточно кратким и включал всего две фразы: «Зайди ко мне. Хочу тебя видеть».
С тех пор эти фразы, с некоторыми вариациями, постоянно звучали и звучат в бесчисленных телефонных разговорах. «Зайди ко мне». «Приезжай ко мне». «Хочу тебя видеть». Их произносят нетерпеливые влюбленные, друзья, разделенные тысячами миль, бабушки и дедушки, соскучившиеся по внукам. Эти фразы стали инструментом соблазна, закуской, возбуждающей аппетит.
Эти же фразы произнес Салли, когда звонил Жизели – как оказалось, в последний раз:
– Приезжай ко мне. Хочу тебя увидеть.
В шесть часов утра Салли, спавшего в номере вашингтонского отеля, разбудил старший офицер Блейк Пирсон. Пирсон должен был лететь на своем F-18 «Хорнет» на Западное побережье, но заболел. С температурой за штурвал не сядешь. Разбудив Салли, Пирсон спросил, не согласится ли тот его подменить. При желании Салли мог бы совершить посадку в Огайо, провести несколько часов с Жизелью, а затем продолжить полет. Жизель с сыном в это время находились у ее родителей. Салли должен был ехать вместе с ними, но его вызвали на внеплановое дежурство. Такие случаи всегда огорчали его жену.
– Ты что, действительно можешь сегодня прилететь? – сонным голосом спросила Жизель, когда Салли позвонил ей и сообщил новость.
– Да. Где-то часа через четыре.
– И хочешь, чтобы я приехала?
– Конечно. Я ужасно хочу тебя видеть.
Знай Салли о дальнейших событиях того дня, он бы все изменил. Он бы никуда не полетел, не стал бы говорить с Блейком и даже не стал бы просыпаться. Однако он ни о чем не догадывался, и его разговор с Жизелью закончился почти теми же фразами, что и первый телефонный разговор Белла с Уотсоном.
– Тогда прилетай, – сказала Жизель. – Я тоже хочу тебя видеть.
* * *
Салли вспоминал этот разговор, поворачивая ключ зажигания в отцовском автомобиле «бьюик-регал». Машина была на пару лет старше Джулза и бóльшую часть времени стояла в гараже. В то утро он последний раз сидел за штурвалом. В последний раз видел взлетную полосу. В последний раз слышал голос жены: «Я тоже хочу тебя видеть».
С проезда, что вел к дому родителей, Салли вывернул на Лейк-стрит – главную улицу Колдуотера. Он проехал мимо банка и почты, мимо кондитерской Зеды и закусочной Фриды. Тротуары были пусты. Хозяйки обоих заведений стояли в дверях. Постоянное население городка исчислялось всего несколькими тысячами человек. А вот летом народу здесь было полным-полно. Туристы, приезжавшие в эти края порыбачить, стояли в длинных очередях, изнемогая от жары и мечтая полакомиться заварным замороженным кремом. Сейчас от них не осталось и следа. Осенью многие городишки в северной части штата Мичиган, что называется, застегивались наглухо, словно готовясь к зимней спячке.
Салли понимал, до чего глупо искать сейчас работу.
* * *
Эми Пенн надеялась стать участницей какого-нибудь крупного проекта. Когда на телеканале, где она работала, спросили, может ли она потрудиться и в будние дни, она сразу согласилась. Великолепно. Пусть это будет политика, а еще лучше – какой-нибудь судебный процесс. Все, что угодно, только бы подняться из болота «новостей по выходным». Ей стукнул тридцать один год – не новичок в телевизионном мире. Правда, друзья уверяли Эми, что ей никак не дашь больше двадцати пяти. Но чтобы попасть в крупный проект, ей нужно было осветить какое-нибудь яркое, заметное событие. Однако выходные дни в округе Алпена не давали ничего яркого: лишь футбольные матчи, благотворительные марафоны по сбору средств и различные фруктовые фестивали.
– У меня появляется шанс! – вся сияя, в четверг вечером объявила она Рику, своему жениху и архитектору по профессии.
В пятницу Эми встала пораньше, надела деловой костюм оливкового цвета, укротила свои непокорные золотисто-каштановые кудри, слегка подвела глаза и ярко накрасила губы. Приехав на работу и войдя в кабинет без окон, она услышала новость, не имевшую особых шансов попасть даже в субботний выпуск.