Когда Салли приехал в похоронное бюро, его часы показывали половину двенадцатого. До начала шоу оставалось полтора часа. Он выскочил из машины, побежал к крыльцу, как вдруг поскользнулся на обледенелой дорожке и упал лицом прямо в снег. В отличие от Джулза, мокрая и холодная масса на физиономии не приводила его в восторг. Он неуклюже встал, отряхнулся и уже медленнее побрел к крыльцу.
Внутри было пусто. Как всегда, играла негромкая музыка. Салли только сейчас увидел, что его куртка и брюки намокли от снега. Завернув за угол, он почти столкнулся с Марией. Та была в пальто.
– Здравствуйте… мистер Хардинг. Что это с вами?
– Поскользнулся на вашей дорожке.
– У вас все лицо красное. Надеюсь, вы не поранились?
Мария подала ему несколько бумажных платков.
– Спасибо, Мария. А где Хорас?
– Боже мой, это какой-то рок. Вы опять его не застали. – (Салли шумно выдохнул.) – Могу лишь сказать, что сегодня он не уехал на ланч.
– Тогда где он? Отправился на стадион, шоу смотреть?
– На стадион собираюсь я. Еще немного – и ушла бы. Честно говоря, не знаю, где сейчас Хорас.
– Он вам не сказал?
– По пятницам он мне этого не говорит.
– Почему?
– Хорас по пятницам не работает.
Салли сглотнул с таким трудом, будто в глотке застряло страусиное яйцо.
– Пятница у него всегда выходной? – почти шепотом спросил он.
– Пожалуй, с конца лета. Или с начала осени.
«Пятницы. Все эти звонки – они тоже происходят по пятницам».
– Мария, мне нужно вас кое о чем спросить. Возможно, мой вопрос покажется вам странным и даже диким.
– Хорошо, спрашивайте, – с опаской ответила она.
– Когда Хорас начал работать в похоронном бюро?
– На этот вопрос я отвечу без запинки: это был апрель прошлого года. У моей внучки день рождения в апреле.
Апрель прошлого года? Спустя месяц после катастрофы с самолетом?
– А из каких краев его занесло в Колдуотер?
– Откуда-то из Вирджинии. Он не очень распространялся об этом… Да вы и сами знаете почему.
– Нет, не знаю, иначе не спрашивал бы.
– Военные – люди скрытные.
– А кто вам рассказал, что я был военным?
– Хорас. Я думала, он это узнал от вас.
Салли еще раз сглотнул.
– Интересно, а чем занимался Хорас, будучи военным?
– Я не решалась спрашивать его о таких вещах. Но однажды случайно услышала его разговор с мистером Дэвидсоном. Они говорили про какое-то место в Вирджинии. Форт… форт… Второе слово забыла.
– Форт-Бельвуар?
– Да. Видите, какой вы умница? А вам откуда это знакомо?
Салли отер вспотевший лоб. Форт-Бельвуар был средоточием армейской электронной разведки. В числе прочего, там занимались подслушиванием и перехватом телефонных разговоров.
– Мне надо идти. – Мария посмотрела на часы и покачала головой. – Мы с дочкой договорились встретиться на стадионе.
– Хорошо. Еще один вопрос.
– Только один.
– Помните, вы рассказывали, что тщательно записываете свои разговоры с родными умерших, а потом по этим материалам составляете некрологи?
– Ну да. Я так привыкла.
– Хорас… видел ваши записи?
– А почему вы спрашиваете? – Мария оторопела.
– Он их видел? – резко повторил вопрос Салли.
– Н-наверное. – Испуганная женщина даже попятилась. – Я же их не запираю. Но ему незачем копаться в моих записках.
– Почему?
– Потому что он тоже присутствует на всех этих встречах.
– Что-о?
– У него такой принцип. Он всегда встречается с родственниками. Говорит с каждым. И у него есть номера всех газет с некрологами.
Последние слова Марии вернули Салли в сентябрь. Он вспомнил свою первую встречу с Хорасом. «Прощальная церемония была просто великолепна». Хорас не только встречался с родственниками покойных – он присутствовал на церемониях прощания и на похоронах. Он читал все некрологи. Он знал все о родных Ника Джозефа, Рут Рафферти, Робби Селлерса.
И о Жизели тоже.
– Где он живет? – спросил Салли, надвигаясь на Марию.
– Мистер Хардинг, вы меня пугаете!
– Я спрашиваю, где он живет?
– Зачем…
– Прошу вас, – сквозь стиснутые зубы произнес Салли. – Мне очень нужно знать… где… он… живет.
– Я не знаю. – Глаза Марии стали совсем круглыми. – Этого он мне никогда не говорил.
* * *
К полудню все места на трибунах были заняты. Мощные тепловентиляторы, подключенные к еще более мощным генераторам, гнали струи теплого воздуха. Яркий свет прожекторов не только освещал, но и обогревал сцену, позволяя расстегнуть куртки и пальто.
Джек закончил краткий инструктаж полицейских. Ему еще не приходилось командовать таким количеством подчиненных. Он забыл, когда в последний раз пользовался портативной рацией. Сейчас этих раций были десятки, и все – настроенные на одну частоту. После этого он провел Тесс к учительской трибуне, которая сегодня была местом сбора участников шоу. Тесс сжимала сумочку, где лежал новенький мобильный телефон. Все звонки с ее старого домашнего телефона будут переадресованы на мобильник. Эту идею ей подсказала Саманта, освободив Тесс от необходимости дежурить у стационарного аппарата. Теперь, если Рут вдруг позвонит во время шоу, она не пропустит драгоценный звонок.
– Вы по-прежнему можете отказаться от участия, – шепнул ей Джек.
– Зачем? Я не боюсь вопросов.
Джек знал: она не лукавит и не пытается выглядеть храброй. Он немало дней наблюдал, как Тесс общается с последователями, собиравшимися в ее гостиной. Она отвечала на все их вопросы.
– Я все время буду находиться на сцене, – сказал Джек.
– Замечательно, – улыбнулась Тесс.
Вчера, после этой бредовой беседы с Хардингом, Джупсом и Элиасом Роу, он заехал к ней домой. Ему нужно было облегчить душу, выговориться. Пока он говорил, Тесс внимательно слушала, время от времени откидывая падавшие на лоб волосы.
– Значит, никакого заговора нет, – произнесла она, когда Джек окончил рассказ.
– К счастью, нет. Просто два очумелых парня с взаимными подозрениями.
Ему показалось, что она счастлива. В какой-то мере он тоже был счастлив. Звонки с небес выдержали натиск, и это делало их убедительнее.
Потом Тесс угостила его горячим шоколадом с молоком. Они сидели на диване и говорили о завтрашнем шоу и о том, какая поднимется истерия. Незаметно для себя Джек задремал. Открыв глаза, он обнаружил, что по-прежнему находится в доме Тесс, на диване, но уже не сидит, а лежит, заботливо укрытый теплым одеялом. В доме было темно. Джек взглянул на часы: раннее утро. Он мог бы еще поспать, а потом дождаться, когда Тесс проснется и спустится вниз. В нем зашевелилось давнее чувство, когда он начинал день не один. Однако Джек быстро погасил его, понимая, что грядущий день потребует от него максимальной собранности. Да и Тесс незачем смущать… Он аккуратно сложил одеяло, на цыпочках вышел из дома, поехал к себе, принял душ, а затем отправился в школу, где с тех пор и находился.