— Потом я скажу потом… — Казин стал записывать в тетрадь результаты медосмотра. — Только никому. Я сам подберу, кто нам нужен. Следующий!
Моряки входили по одному, и Казин вел с ними такие же приватные разговоры.
— Дыши!.. Не дыши!.. — приказывал он старшему механику. — Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Открой рот! Твоя задача: заготовить все, чем можно забаррикадировать рулевой отсек. И по моему сигналу мгновенно ликвидировать ваших охранников. Кашляй…
— Что?! — старательно кашляя, изумился старший механик. — Как их ликвидировать?
— Не знаю. Думай. Здесь болит?
— Ужасно! Ну, ликвидирую, и что потом?
— Скажу в другой раз! Следующий! Next!
Старшего механика сменил боцман, но с ним диалога не получилось.
— На хрена мэни якысь-то давление мэрять? Я у порядку! — заявил он.
— Знаю. Ты свободен.
За боцманом следовал электромеханик.
— Ваша задача: во время игры в домино разыграть инфаркт или приступ аппендицита — такой, чтоб «снегурки» привели меня к вам. Дыши! Глубже дыши! И когда я приду, мы все вместе вырубаем вашу охрану и бегом — в рулевой отсек.
— И что? — спросил электромеханик. — Их полно остается на палубах…
— Кашляй! А мы — все до одного — баррикадируемся в рулевом и ждем, пока фрегат нас освободит, — посвятил его Казин в свой замысел. — Всё, свободен! Следующий!
Следующим был двухметроворостый Саранцев. Между командами «дыши — не дыши» он сам сказал капитану:
— Андрей Ефимович, я больше не могу.
— Что ты не можешь?
— Я кого-нибудь из них прибью и — за борт. Доплыву до фрегата.
— Ага, — сказал Казин. — Давай прыгай! Там акулы видел какие? Глубже дыши! Кашляй! И слушай меня внимательно…
А когда очередь дошла до Оксаны, Казин между командами «дыши — не дыши» и ей дал задание:
— Вы должны начать кормить и сомалийцев.
— Но Лысый сам для них готовит, боится, что мы их отравим.
— А вы давайте ему пробовать из нашего котла.
— Да он и так… Даже не пробует, а жрет!
— Ну вот. И постарайтесь так их кормить, чтобы в сон тянуло. Ясно?
И теперь для семерки избранных заговорщиков иссушающее безделье плена наполнилось делом жизни и смерти. Старпом, старший механик, второй и третий помощники, электромеханик, дюжий моторист и палубный матрос следили за своими охранниками-сомалийцами, когда те несли вахту на палубах, в ходовой рубке, в коридорах палубной надстройки, играли в домино, ели и спали. А Оксана и Настя, взяв у Лысого Раиса несколько кусков козлятины, приготовили такие макароны по-флотски, что Раис побежал угощать этим лакомством самого Махмуда.
Но во время очередного медосмотра заговорщики доложили капитану о своих сомнениях.
— Андрей Ефимович, допустим, мы все рванем в рулевой отсек и запремся там. А как на фрегате узнают, что можно атаковать?
— Элементарно. Раз мы не выходим на связь, значит, что-то случилось. Они подождут день-два и…
— А если пять дней?
— Ну, пусть и пять. Все равно.
— Но в рулевом нет никаких продуктов. Как же мы без еды?
— Ничего, голодать полезно.
35
Накрытые все тем же широким шияновским зонтом, Шиянов и Ольга вышли из подъезда с небольшой вывеской «Glint, Smith & Stevenson Consulting Ltd.», прошли сквозь занудный лондонский дождь к мокрому темно-синему «ягуару». Ольга молча села в машину, ее глаза были полны слез.
Шиянов включил «дворники» и тронул машину.
Тут они оба увидели, как из подъезда особняка выскочил Стивенсон, оглянулся по сторонам на поток транспорта и, наплевав на британскую законопослушность, побежал к их машине.
Шиянов притормозил.
Стивенсон подбежал к «ягуару», открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.
— Мисс Олга! Я сожалею о положении вашего отца! Я вам обещаю… Я буду лично вести переговоры… Я постараюсь сделать все, что смогу…
— Спасибо, — произнесла Ольга. — Thank you.
Шиянов завел машину, и «ягуар» покатил по улице.
В зеркале заднего обзора было видно, как Стивенсон, стоя под дождем, смотрит им вслед.
— Стоп! — вдруг сказала Ольга. — Пожалуйста, можно назад?
Шиянов остановил машину и в недоумении посмотрел на Ольгу.
— Вернуться?
— Да, пожалуйста!
С британской невозмутимостью Шиянов дал задний ход.
А Стивенсон с изумлением смотрел на возвращающийся «ягуар». Машина остановилась возле него, Ольга открыла дверцу и сказала:
— А я могу присутствовать при ваших переговорах?
36
УКВ ожил на рассвете, голос радиста «Сириуса» сказал:
— «Антей»! «Антей»! Фрегат Евросоюза вызывает «Антей»! Прием!
Казин сонно поднялся со своего спального мешка (теперь, после его медицинских подвигов, Махмуд разрешил капитану и старпому по очереди спать на спальнике в штурманском отсеке ходовой рубки).
— Да спите вы, я отвечу! — сказал Казину стоявший на вахте старпом и включил микрофон. — «Антей» слушает! Прием!
Махмуд, спавший на спальнике в ходовой рубке, тоже поднялся, произнес недовольно:
— Fuck! Что им нужно, белым макакам?
— «Антей»! — сказал радист фрегата. — По сообщению владельца вашего судна, переговоры о выкупе будет вести лондонская компания «Glint, Smith and Stevenson». Но прежде чем начнутся переговоры, мы должны убедиться в том, что все моряки на «Антее» живы и к ним не применяются пытки и побои. Прием!
— Fuck you! — сказал Махмуд в сторону фрегата и добавил для старпома: — Я никого сюда не пущу, никакую проверку!
— Фрегат Евросоюза! Говорит «Антей»! — сказал в микрофон старпом. — Сомалийский командир говорит, что не пустит на судно никакую проверку. Прием!
— «Антей»! — ответил «Сириус». — Командир фрегата предлагает вам поднять всех моряков на верхнюю палубу. Наш вертолет снимет их на видео, и мы эту видеозапись отправим в Лондон. Прием!
Старпом вопросительно посмотрел на Махмуда.
— Да врут эти шакалы! Я им не верю! — сказал Махмуд.
— Фрегат Евросоюза! — произнес в микрофон старпом. — Сомалийский командир спрашивает, какие гарантии, что после этой съемки переговоры действительно начнутся? Прием!
— «Антей»! Командир фрегата предлагает: если вы покажете нам всех пленных моряков, мы сбросим вам спутниковый телефон для переговоров и всю реквизированную мирру. Over!
Это подействовало буквально магически: уже через минуту по приказу Махмуда вооруженные сомалийцы ворвались в каюту пленных, на камбуз и в машинное отделение, липкой лентой снова связали всем руки и, ничего не объяснив, грубо — криками, пинками и автоматами — погнали опешивших и полусонных моряков на самую верхнюю палубу.