– Да, это диагноз, – преувеличенно горестно вздохнул главврач. – Но вы не переживайте, мы очень хорошо лечим. И очень… долго. Практически столько, сколько вы сможете нам платить за лечение. Дороговато, конечно, но вы же не хотите, чтобы вашего отца обследовали и лечили в какой-нибудь районной поликлинике? Они серьезно больных людей недолеченными… выпускают. Лишь бы не возиться.
– Да знаю, знаю, – отмахнулась я, – и расценки ваши мне знакомы. Пока плачу за месяц. Должна же я убедиться, что здесь у вас все надежно. Если в конце первого месяца останусь довольна, заплачу за год. А там посмотрим. Значит, завтра я его привезу. Только у меня будет к вам небольшая просьба. Я же сказала, что он очень интересуется болезнями по вашему профилю. Я хочу немного… схитрить. Я не скажу ему, что везу его лечить, а скажу, например, что его точка зрения заинтересовала одного серьезного профессионала, и вы хотите с ним встретиться, чтобы обсудить последние достижения в этой области. Если я передам ему трубочку, вы подтвердите приглашение?
Мы еще какое-то время поболтали, обговорили детали, и я уехала, пообещав, что завтра в это же время привезу своего страдающего от наличия друзей и жалости перед бездомными котятами папеньку. И этот врач не лучше. Ничего, на него тоже найдем своего «садовника».
Почему я решила устроить его в лечебницу под фамилией Норбекова? Помещать Рассаду в лечебницу под его собственным именем было рискованно, его фамилия могла быть знакома главврачу аналогичной лечебницы. А к моменту, когда правда раскроется и начнется скандал, эта путаница нанесет еще один удар по настоящему Норбекову.
* * *
Рано утром следующего дня я уже стояла на своем посту на дороге, ведущей к больнице Рассады. Машину я прятать не стала, в случае, если все пойдет по моему плану, действовать надо будет быстро, да и машина была не моя, а взятая в прокате. Так что даже если бы кто ее и запомнил, на меня она вывести не смогла бы. Тем более что брала я ее на липовый паспорт.
Позицию я выбрала удачную, мне хорошо была видна большая часть дороги. Поэтому машины, которые сворачивали на нее с основной трассы, можно было разглядеть заранее и в деталях. Автомобиль Рассады был приметного темно-зеленого цвета, перепутать его с другим было невозможно. Я пропустила несколько машин сотрудников лечебницы, спешащих на работу. Наступило временное затишье. Что же, начальству положено опаздывать. Прошел час после того, как проехал основной поток, и только после этого показалась зеленая машина Рассады. Ну что ж, сейчас мы отучим тебя опаздывать на работу. Я вышла из своей «девятки», приготовила все, что могло пригодиться мне в случае форс-мажора, и склонилась над открытым капотом.
Дорога была асфальтированная, но давно требовала ремонта. А недавний дождь еще и вражески замаскировал колдобины и выбоины, введя в заблуждение по поводу их глубины. Поэтому ехал Рассада медленно, тщательно объезжая все подозрительные места. Когда ему оставалось до меня десяток метров, я резко оторвалась от созерцания внутренностей машины и встала поперек дороги, отчаянно размахивая руками. У Рассады было два выхода: давить очаровательную кудрявенькую незнакомку или остановиться. Видимо, этот тип был еще непуганый, поэтому резко нажал на тормоз. Хотя я на его месте все-таки нажала бы на педаль газа.
– Что случилось? – высунул он голову из машины.
– Быстрее, – голосила я что было сил, – быстрее! А то опоздаем, не успеем, все пропало.
Впрочем, вопила я что-то еще, сейчас просто не могу вспомнить. Наверное, мои бессмысленные наборы слов все-таки чем-то убедили Рассаду, по крайней мере, он вышел из машины.
– Да что случилось-то?
– Вы Рассада? – выпалила я.
– Да, я Рассада, – важно произнес он.
Это звучало необыкновенно потешно, но я сдержалась.
– Это я. Я должна была отвезти вас сегодня на симпозиум, о котором вам сообщили факсом. А у меня машина сломалась, и я опоздала. Господи, какое счастье, что вы тоже не вовремя явились на работу! Теперь все хорошо, и мы можем ехать! Пересаживайтесь ко мне.
– Так вы приехали по поводу того симпозиума? – поморщился он. – Тогда вашему руководству было бы неплохо поинтересоваться, а хочу ли я на него ехать? У меня совершенно нет времени на подобные мероприятия. Так что зря вы нервничали.
Ах, так? Ничего, у меня есть запасной вариант. Но его мы пока оставим на крайний случай.
– Это совершенно невозможно, – продолжала упорствовать я, – вас все ждут. Приехали лучшие специалисты России, работающие в этой области. Все, присутствующие на встрече, будут внесены в список самых видных специалистов, который в ближайшее время опубликует журнал «Вопросы психиатрии». А после мероприятия в лучшем ресторане города запланирован щедрый банкет с выступлением артистов эстрады разговорного и вокального жанров.
Рассада сомневался, я нервничала и ругала себя последними словами. Поторопилась. Чего мне стоило потратить хотя бы сутки на то, чтобы моя ловушка выглядела более убедительно и привлекательно? Ладно, попробуем последний аргумент. Я набрала номер мобильного телефона главврача той клиники, куда планировала отправить в принудительный отпуск Рассаду, и, услышав его «алло», обратилась к Борису Андреевичу:
– С вами хочет поговорить ваш коллега из соседней области. Он придает большое значение этой встрече и давно хотел бы с вами познакомиться.
Я назвала имя и фамилию абонента и передала трубку Рассаде.
– Здравствуйте, коллега, – начал он с места в карьер, – конечно, мне знакомо ваше имя, только я хотел сказать, что организация-то у вас хромает. Обычно на подобные мероприятия меня начинают уговаривать приехать как минимум за месяц… да, я понимаю… конечно, тоже хотел бы познакомиться лично… уговорили.
Он вернул мне трубку:
– Хорошо, поехали. Только заеду в клинику за своим водителем. Путь, как я понимаю, неблизкий, да и банкет наверняка будет со спиртным, я уже не так молод, чтобы рисковать садиться за руль выпимши.
– Ерунда, – отмахнулась я, – меня специально послали за вами, и туда отвезу, и обратно верну. Даже не вздумайте беспокоиться.
– Хорошенькая блондинка за рулем? – расхохотался он. – Вы с ума сошли? Я еще жить хочу. Об этом не может быть и речи.
Не слушая моего лепета протеста, он направился к своей машине.
Значит, так вы думаете о нас, светловолосых женщинах? Получай, гад!
– Сюда, – завопила я не своим голосом, – у меня в машине «это» сидит!
– Что «это»? – снисходительно обернулся на меня Рассада. – Успокойтесь и говорите медленно.
– Да вы сами посмотрите! Как я могу сказать?
Видимо, мой напор и вытаращенные глаза под мелкими кудряшками выглядели убедительно, по крайней мере, они заставили мужчину подойти к моей машине и заглянуть в салон. Наверное, ему действительно серьезно никогда не угрожали. Посулам своих пациентов он не придавал значения и вообще чувствовал себя уверенно в пяти шагах от собственной клиники с солидным штатом охраны и высоким бетонным забором. А зря.