На мое везение, в тот момент я оказалась полностью прикрытой занавеской. Сквозь щелку мне была видна часть комнаты и все, чем занимался незнакомый тип. Я еще надеялась, что это какой-нибудь приятель Матвея Васильевича, но мои надежды растаяли с первым же движением незнакомца. Увидев сваленные на диване альбомы, он кинулся к ним и, не церемонясь, принялся вытрясать из них душу. Карточки, бережно подклеенные и тщательно рассортированные хозяином, со скрипом вылетали из насиженных мест, но искал он не какое-то конкретное фото.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно ищет незнакомец. Видимо, Марта проболталась случайно, или он сам знал, где именно нужно искать. Значит, мне предстоит небольшая потасовка. К сожалению, я никак не соберусь освоить хотя бы элементарные приемы самозащиты. Наверное, во мне говорит природная лень и наследственная склонность к сибаритству. С удовольствием делаю только то, чем загораюсь сиюминутно. Совсем как Алина.
Он непременно найдет тетрадь: подходя к окну, я положила ее на подоконник рядом с собой. Сейчас он покончит с альбомами и начнет обшаривать комнату. Тетрадь лежит с самого края, ее легко рассмотреть через тонкий тюль. Сначала он увидит ее, подойдет и заметит меня.
Себя мне не так уж и жалко, и не в таких переделках бывала, выкручусь. Например, успею открыть окно и начну орать благим матом на всю улицу. А вот тетрадь я могу и не отбить, силы неравные. Стараясь не упустить налетчика из виду и не произвести шума, я бросила взгляд на подоконник в поисках орудия самообороны. Два цветочных горшка с жухлыми фиалками, тетрадь, пластиковая бутылка с водой. Скорее всего, Матвей Васильевич держал ее для поливки фиалок, только вот отстаивал воду неправильно. В период своего увлечения искусством бонсай Алина говорила мне, что бутылку ни в коем случае нельзя закрывать, из-за этого и вода не дышит, и хлор не улетучивается. Горлышко полуторалитровой бутылки воды, стоящей на расстоянии вытянутой руки, было завинчено синенькой крышечкой.
То, что полная пластиковая бутылка, – лучший предмет женской самообороны, теоретически я знала давно. А вот на практике применять его не приходилось. Инструктор с известного телеканала обещал, что вырубает основательно, следов не оставляет, покалечить не может. Что же, проведем испытание. Времени на раздумье не было, парень в куртке с досадой пнул гору альбомов на полу, оглянулся и остановил взгляд на тетради, лежащей на подоконнике. Он направился прямо ко мне, протянул руку, чтобы отдернуть штору и тюль, и в ту же секунду я схватила бутылку, размахнулась и опустила ее прямо на голову налетчика.
На пол он осел без шума, мягко и плавно. Инструктор не врал! С учетом того, что у меня не было достаточно места, чтобы размахнуться, удар оказался довольно сильным, парень потерял сознание. Я связала ему руки галстуком, висящим на спинке стула, и стала ждать, когда он придет в себя. Парень не шевелился. Я приложила пальцы к шейной артерии – пульс бьется. Интересно, сколько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя? У меня лично времени совсем не было. Марта могла вернуться в любой момент. Ладно, одна, а если со своим сопровождающим? Как я буду объяснять Петру Алексеевичу свое присутствие в доме, погром, связанного мужика? Вполне возможно, что он мог бы стать нашим союзником, но пока я не убедилась в том, что он чист перед памятью друга, посвящать в секреты Марты его не собиралась.
Я похлопала пленника по щекам – никакого результата. Вздохнув, поплелась на кухню искать нашатырь. У пожилых людей в аптечке обычно бывает все необходимое. Аптечка нашлась в ванной комнате: металлический белый ящичек с красным крестом аккуратно висел на стенке. Покопавшись, я нашла и пузырек с аммиаком, отщипнула кусочек ваты, открыла дверь и… краем глаза уловила тень, мелькнувшую в прихожей. Уронив пузырек на пол, бросилась в комнату. Грабителя и след простыл. Видимо, он пришел в сознание, дождался, когда я выйду из комнаты, и был таков – я совсем забыла проверить дверь, а она, судя по всему, была открыта. Молодец я! Так грамотно произвела задержание, не побоялась броситься на здорового мужика с бутылкой наголо и так бездарно его упустила. Где его теперь искать?
Хлопнув себя рукой по лбу, я бросилась к подоконнику. Тетради не было. И как я буду объяснять происшедшее Марте? Поверит ли она в то, что тетрадь стащил неизвестный недоброжелатель в черном, а не я сама обнаружила в ней нечто очень интересное и решила обратить семейные секреты себе на пользу? Я бы не поверила. Самое противное заключалось в том, что я так и не успела прочитать самое важное. Недотепа!
Как же ему удалось забрать ее со связанными руками? Я проверяла, узел был не просто крепкий, а безжалостно крепкий, руки связаны за спиной. А может… С замиранием сердца, я отдернула штору и с облегчением вздохнула, тетрадь лежала на полу. Видимо, я сама смела ее в пылу сражения. Ну, хоть в этом-то мне повезло. А как все-таки жаль, что я не успела допросить налетчика! При удачном стечении обстоятельств можно было бы получить ответы на все вопросы прямо сейчас.
Чтобы немного успокоиться и привести мысли в порядок, я прошла на кухню, нашарила в шкафчике пачку кофе – слава богу, Матвей Лепнин не пил растворимого, а держал в доме хоть и не самый дорогой, но обычный, молотый, – и сварила себе порцию в стоящей там же джезве. Налила в чашку густой напиток с темной пенкой, вернулась в комнату, открыла тетрадь на том месте, где остановилась. Только начала читать, но тут же отложила: а что, если грабитель надумает вернуться? Судя по его позорному бегству, к отряду свирепых убийц и насильников он не принадлежал, но я же не знала всей подноготной его визита: послал его кто-то или он навестил дом почтенного графа Лепнина по собственной инициативе, имеют ли сведения, находящиеся в дневнике, важное значение для рода Лепниных, или ими могут воспользоваться совершенно посторонние люди?
Подойдя к двери, я нащупала задвижку и уже более уверенная вернулась к прерванному чтению. Теперь начиналось самое интересное. Если первая часть записей повествовала об истории семьи прошлого века, то вторая описывала события, произошедшие совсем недавно.
А совсем недавно, не больше года тому назад, на пороге квартиры пенсионера появился холеный господин с заграничным акцентом. Он сообщил, что Лепнин Матвей Васильевич является единственным наследником состояния своих предков, так как месяц назад его дядюшка, Николя Лепнин, скончался в предместье Парижа, не оставив после себя наследников.
– Какой дядюшка, – попробовал возмутиться от растерянности Лепнин, – матушка никогда не говорила мне о своих братьях.
Словно предвидя это восклицание, господин, а он оказался личным адвокатом Николая Лепнина, протянул ему запечатанный конверт. В конверте было письмо, написанное очень аккуратным почерком. Письмо было от новоявленного дядюшки Матвея. После обязательных реверансов в адрес племянника он сообщал, что почти полвека назад его сестра, мать Матвея, опозорила семью: будучи невенчанной, бежала из-под родительского благополучного крыла с артистом цирка, брутальным и горячим наездником, блестяще и виртуозно владеющим искусством джигитовки на арене.
Семья первое время ждала свою беспутную Натали и, не дождавшись, прокляла и постаралась забыть. Что стало с легкомысленной девицей, они так и не узнали, и лишь спустя почти полвека ее брат Николя, озабоченный отсутствием наследников, решил навести справки. Поиски были долгими, Лепнин никак не мог подумать, что Натали под прикрытием шапито рискнула вернуться в такую опасную в то время Россию. Но Натали рискнула. Передвижные цирки в то время не особо проверяли на предмет шпионажа и благонадежности, поэтому, когда администратор цирка объявил о гастролях в Россию, Натали с удовольствием последовала за мужем. Духом авантюризма девица обладала изрядным.