Все удивились, как глубоко он заехал под КамАЗ. Просто поразительно. Он практически весь под него ушел. Причем скорость-то была небольшая. Как он мог там поместиться, не очень понятно. Насилу его оттуда потом вытащили.
Он, конечно, долго решал возникшие у него проблемы с водителем КамАЗа. Он консультировался у него, что ему делать. Никак не пострадавший от его усилий водитель КамАЗа заявил, что претензий не имеет, посоветовал ехать, куда тот собирался, и дал ему только один дельный совет: стараться больше никогда под КамАЗ не заезжать.
Мой товарищ подумал и совету последовал. Он поехал, куда собирался, то есть все-таки за освежителем воздуха. Он мне даже звонил из магазина и советовался, не купить ли ему еще такой бумажный треугольничек с нарисованной на нем туфелькой. Я сказал, что надо брать обязательно.
– Да как-то неудобно, – с сомнением говорил он. – Ну, кто я буду после этого?
– Да ладно… – убеждал я его.
Он все-таки был не очень уверен, что надо это делать.
– Ты же меня много лет знаешь, – говорил он. – Я же не такой.
Я все-таки убедил его купить треугольничек. Оставалось еще убедить его приклеить треугольничек на заднее стекло. Но и тут я не пожалел времени. В конце концов, может, я для себя старался. Что если я его на дороге встречу?
Еще я ему посоветовал хороший автосервис там же, на Кунцевском рынке. Ему же надо было теперь машину ремонтировать. Но он сказал, что получит справку в ГАИ и отремонтирует машину как положено – по страховке.
Надо ли говорить, что, подъехав на стоянку отдела ДПС, он уткнулся носом в новенький ML 320. Рядом с ним было свободное место. Мой товарищ знал, кстати, что главное – никуда не отъезжать с места аварии, и поэтому крепко держал ногу на тормозе. Люди, которые стояли в очереди на разбор аварий сразу, конечно, пришли на стоянку. Они долго не могли успокоиться.
Когда им смеяться надоело, они ему сказали, чтобы он ногу-то с тормоза снял. А мой товарищ сидел и давил на тормоз. Он уже ни про какую справку не думал, а думал только о том, что стоит на подъеме. Он очень боялся, что как только ногу отпустит, будет еще хуже, чем сейчас.
Гаишников не было в этой ситуации, как обычно, полтора часа.
Только он разобрался с этой проблемой, как снова поехал на машине. Ему, конечно, не следовало этого делать ни в коем случае. Это уже было всем ясно. Только не ему.
На Митинской улице это случилось. Он только разогнался как следует, как увидел перед собой сразу несколько машин. Они стояли на светофоре друг за другом.
– Сколько метров-то до них было, когда ты их заметил? – расспрашивал я его.
– Пятнадцать, – быстро и четко отвечал он.
– Ты же успел? – уточнял я.
– Чего? – удивлялся он. – А, да. Не врезался.
– А сколько метров до машины осталось?
– Один метр, – так же четко ответил мой товарищ.
– И ты знаешь, я думал, что, конечно, не успею остановиться. Так втопил в пол педаль тормоза! Такой визг! Обернулся потом – за мной такие черные полосы! Это от шин, – пояснил он. – Горелым пахнет. Такой кайф! А мужик, который передо мной стоял, дал назад на метр и перестроился в другой ряд. Слабак оказался.
Моему знакомому, который приехал в Запорожье из Москвы к друзьям, было как-то неспокойно. Они все сделали для того, чтобы его успокоить. На вертолете с ним полетали. Рыбы половили. Бизнесом позанимались. И все равно он маялся.
Он даже мне позвонил и спрашивал, почему так. Я ему объяснил, что это его мятежная русская душа дает о себе знать в самый неподходящий, как обычно, момент.
По-моему, он меня невнимательно слушал.
Потом он позвонил мне поздней ночью.
– Все тоскуешь? – спросил я его.
– Да нет, – сказал он. – Нормально. Только комары закусали.
Оказалось, он уже не в Запорожье. Оказалось, он в 250 км от Запорожья. Столько же ему осталось до Ялты. Они сидели вечером и прикидывали, что неплохо бы сейчас оказаться, например, в Крыму, и даже очень неплохо бы. Там бессознательные крымчане побеждают несознательных американцев, там «Крым без НАТО», а свято место пусто не бывает. И мой знакомый сказал, что можно же сесть в машину и через три часа быть в Ялте. Его друзья посчитали своим долгом усомниться в этом. Конечно, они поспорили.
Через четверть часа он уже сидел в раллийном «Порше Джумбало», который ему благородно выделил один из его временно безработных друзей, и ехал в Ялту.
Колесо он пробил ровно на середине пути. Была глубокая ночь. Он оказался один в сивашской степи.
Он открыл окно машины. Воздух оказался гуще, чем он думал, потому что состоял из комаров.
– Ну и как тебе там? Помощь идет? – спросил я его.
– Наверное. Говорят, могут вертолет прислать. Но знаешь, я никуда не спешу.
– Но ты же спор проиграл, – удивился я.
– Проиграл, – согласился он. – И комары закусали. И ночь. И бездорожье все-таки очень странное здесь. Есть уже хочется. Это, наверное, и есть мое счастье.
В Киеве в канун выборов не соскучишься. В офисе моего товарища лежал чудовищных размеров плакат. В ширину метра четыре, а сколько в длину – неизвестно. Моему товарищу этот рулон достался в подарок от прежнего владельца офиса. Он просто не смог увезти этот рулон с собой. Непонятно, как его в свое время затащили-то на пятый этаж без лифта. Прежний владелец утверждал, что на рулоне изображен президент Украины Виктор Ющенко в полный рост. Впрочем, проверить это было невозможно. Дело в том, что размер плаката был больше размеров офиса. Раскручивая рулон, мы видели только чьи-то ноги в ботинках и брюках.
Может, там вообще Янукович изображен. И тогда от этого плаката надо было немедленно избавиться. Такого рода неприятности никому на Украине не нужны.
Мы долго думали, как же нам все-таки посмотреть, кто на плакате. И решили тогда использовать его по прямому назначению, то есть поняли, что надо вывесить его на балконе. И мы почти уже развернули рулон, как он вдруг сорвался и упал на тротуар. Закричали люди. По-моему, мы кого-то кем-то придавили.
Когда мы спустились, плакат лежал весь в предвесенней грязи, в этой мерзкой снежной каше. Вернее, валялся. Теперь я уже испугался, что на плакате действительно изображен Виктор Ющенко. Избиратели, собравшиеся вокруг рулона, нам бы этого никогда не простили. Они, кстати, уже начали было сами разворачивать рулон, но мы категорически запретили им трогать нашу вещь.
В результате мы погрузили плакат на багажник машины. Это было тоже рискованно. Выглядел он как оружие, бьющее точно в цель. Возможно, если плакат во время выборов в развернутом состоянии висел на балконе, так оно и было.