Вас может удивить, что такое многообразие суждений имеет место быть в отношении деревеньки, которая в XIX веке насчитывала всего пятьдесят три податных двора, а ныне двести пятьдесят моторных лодок и, видимо, столько же семей. Однако же надо принимать во внимание равноудаленность Спорово от всех центров цивилизации и шоссейных дорог. А сообщество, исключенное из мировых процессов, почти всегда и самым естественным образом лелеет идеи своей избранности и особого пути. Что служит стимулом к развитию общественно-исторических наук.
Так, в деревне Спорово чрезвычайно развито краеведение. В самой деревне есть сразу два краеведческих музея. В одном из них собраны преимущественно ржавые немецкие каски, а также костяной гребень с рунами и бронзовый наконечник стрелы. Хранитель музея придерживается в основном норманнской теории, а по пятницам — тюркской. По пятницам он вспоминает, что великий Темучин в Ясе разрешил своим воинам напиваться раз в месяц. Ну, или раз в неделю.
Экспозицию второго музея составляют гильзы патронов от винтовки системы Мосина и ППШ, ржавый пулемет «Максим», пробитое пулями знамя 75-й отдельной стрелковой дивизии РККА, а также костяной гребень без рун и бронзовый наконечник стрелы. Хранитель второго музея укоренен в автохтонной гипотезе, допуская некоторым образом и славянскую, так как все славянские племена во время оно вышли из споровских болот, а споровцы остались на своей прародине.
Но все вышеприведенные рассуждения — не более чем преамбула. Собственно же амбула, то есть история республики Спорово, как это общественно-политическое образование условно называют местные краеведы, произошла не в незапамятные времена и не при царе Горохе, а сравнительно недавно, во время Второй мировой войны.
На рассвете 22 июня 1941 года войска Германии и ее союзников обрушились на советские погранзаставы и гарнизоны по всей протяженности западной границы СССР. Одновременно авиация агрессора уничтожала аэродромы, базы, склады, и объекты инфраструктуры в глубине советской территории.
Споровская школа истории Второй мировой войны не концентрируется на причинах быстрого разгрома Красной Армии у границы, не сетует и не ищет виноватых. Споровские ученые считают, что и без них на данную тему издано немало провокационных, сенсационных, научных и псевдонаучных, политически ангажированных и всяких разных работ. Споровцы воспринимают данный факт как историческую трагедию и данность. Вместе с тем споровцы не испытывают восхищения перед «гениальным» блицкригом по плану «Барбаросса», разработанному ставкой Гитлера.
Споровские историки, похоже, единственные историки Второй мировой войны, которые утверждают, что именно блицкриг, молниеносная операция по захвату западных регионов СССР, особенно Беларуси, содержал в себе зародыш гибели всей немецкой военной машины и стал причиной неизбежного поражения Гитлера на Восточном фронте.
Всего за несколько недель лета 1941 года войска гитлеровской коалиции прошли сотни километров от границы почти до самой Москвы, оккупировали тысячи квадратных километров советской территории, заняли несколько крупных городов. При этом, как принято считать, практически все советские военные формирования были разгромлены, боевая техника захвачена или уничтожена, солдаты и офицеры Советской Армии убиты или взяты в плен. Действительно, самым обидным образом в плен попадали целые батальоны, полки и дивизии. Называют кошмарную цифру: около двух миллионов советских военнослужащих сдались в плен только в Белостокском котле на территории Беларуси в самые первые дни войны! Такого разгрома и такого пленения не знала мировая история!
Но все же разгром и уничтожение советской военной силы в западных областях не были такими тотальными, как представляла в свое время геббельсовская пропаганда и как теперь вслед за Геббельсом утверждают новые модные историки. Далеко не все солдаты и командиры, крупные и мелкие подразделения в страхе и отчаянии складывали оружие, даже и оказавшись без связи со штабами, без руководства, без плана действий и понимания общей обстановки.
Нет.
Многие группы советских военных, отделения и взводы, роты и батальоны, даже остатки полков и дивизий или сборные, смешанные соединения, будучи отрезанными от главных сил и лишившись связи со штабами, продолжали вести войну. Свою войну.
Оттого может быть и разница в цифрах. Современные историки, как указывалось выше, говорят о двух миллионах пленных из Белостокского котла. Но само германское командование, вовсе не заинтересованное в занижении своих реальных успехов, объявляло, что в результате двух операций — Белостокской и Минской — было взято в плен триста двадцать четыре тысячи красных солдат и командиров. Это фантастически много, но все же меньше, чем два миллиона.
Видимо, историки исходят из численности окруженных частей РККА (Рабоче-Крестьянской Красной Армии). И считают, что, если они не прорвались на Восток и не были убиты, значит, сдались в плен. Но многие тысячи бойцов «потерялись» от немцев и от исторической статистики, укрылись в лесах или просто в стороне от направлений основного удара фашистских войск. И не сложили оружие.
Раненый командир, собрав в лесу у знамени остатки своей части, поняв, что помощи и указаний ждать неоткуда, сам назначал себе участок фронта, формировал штаб, разведку, организовывал снабжение и даже проводил призыв среди местных жителей, мобилизуя военнообязанных для пополнения своего отряда.
Все это позже и назовут «партизанским движением». Споровские историки утверждают, что партизаны белорусских лесов не были абреками и Робин Гудами, не были и толстовскими крестьянами с вилами и дубинами народной войны. Ядром партизанских армий становились боеспособные регулярные части РККА, оставшиеся в тылу увлекшихся «натиском на Восток» немцев.
В этом и состояла фатальная ошибка германского командования. Моторизованные части вермахта быстро продвигались по шоссейным дорогам. Следующая за ними пехота захватывала крупные населенные пункты, узловые станции. Главное — обеспечить продвижение вперед. Гитлер полагал, что, стоит взять Москву, и коммунистический режим рухнет. Оккупация вначале проводилась весьма приблизительно. Видимо, не уделялось достаточно времени и внимания тщательной «зачистке» оккупированной территории. Не было поставлено цели, да не было и практической возможности отследить и добить все остатки разгромленных советских подразделений. Враг считал, что полностью деморализованные русские солдаты, даже пока не добитые, не способны будут организовать серьезное сопротивление оккупантам и сдадутся сами или будут легко уничтожены позже.
Когда блицкриг был провален и войска гитлеровской коалиции увязли в снегах под Москвой, захваченную территорию стали осваивать и «зачищать» гораздо более аккуратно. Но было уже поздно. Первый шок у советских воинов прошел. Оставшиеся в тылу врага боевые части смогли перегруппироваться, реорганизоваться, приспособиться к ведению партизанской войны, наладить связи с местным населением и подпольем. И стали пускать поезда под откос, препятствовать снабжению фронтовых частей вермахта, так что псу под хвост пошла вся продуманная немецкая логистика. Нападали на полицейские управы, штабы, тыловые аэропорты. Оттягивали на себя значительные военные силы.