– Ты не представляешь, что на самом деле являет собой мужской обрядовый пляс, – взахлеб вещала Алина. – Ты знаешь, что на самом деле это не просто танцы-шманцы, а разновидность ритуально-состязательных традиционных казачьих единоборств? Начинается все с невинных «присядок», потом переходит в бой на кулаках один на один. Правда, раньше на Руси дрались до членовредительства, но казаки не ставят целью реальное поражение противника. Самое главное – демонстрация окружающим своей жизненной силы, удали и молодечества.
– Представляю, как это все будет сочетаться с раздеванием, – вставила я.
Кажется, я действительно оказала неоценимую услугу стрип-клубу. Если все пойдет по-задуманному, скоро мужские стрип-танцы Горовска станут известными не только в России. А если все это будет сдабриваться казачьей поркой танцоров…
– А ты знаешь, почему в казачьих плясках так много движений «вприсядку»? – несло, как по писаному, Алину. – Дело в том, что это движение как нельзя лучше адаптировано к тренировочным упражнениям для подготовки к ведению боя. Обычно казаки воевали на конях, но лошадку могли подстрелить враги, а драться надо было все равно, даже без лошадки. Вот тут-то и пригождались навыки, полученные во время пляса «вприсядку». А разведчики? Как, по-твоему, крались к стану врага пехотинцы-разведчики?
– Вприсядку, – проявила чудеса догадливости я.
– Вот видишь, – торжествующе резюмировала Алина.
– Вижу, – согласилась я, – и даже предвижу, что вскоре твои казаки из никчемных парнишек с хорошей пластикой сделают грозных боевых танцоров. Ну и кашу ты, Алина, заварила!
– Я тебе еще не все рассказала, – подбоченилась она, – ты знаешь, например, что традиционный гопак – это тоже замаскированная техника единоборства? Вот слушай: в танце используется несколько видов шагов: «дубоны», «чесанка», «стукалочка», основной шаг, задний шаг, шаг «аркана», шаги «прибой». Все они – не просто так. У всех у них своя тактически-боевая направленность.
– Например? – заинтересовалась я.
– Шаг «дубоны». Казаки специально так громко топают, что поднимают невозможный шум и отвлекают внимание противника. А бег «дрибушка»…
– Все, я поняла, – взмолилась я, порядком устав от обилия ненужной информации, – «дрибушка» расшатывает землю, у врагов начинает кружиться голова, и они теряют сознание.
– Нет, – никак не хотела угомониться Алина.
Она продолжила свою лекцию, но я ее уже не слушала. Я, конечно, догадывалась, чем закончится обучение и какую долгую войнушку я развязала. Ну и ладно. Надо же казачкам куда-то девать свою молодую и бурную энергию. Вот пусть и поднимают знамя высокой нравственности города и делают из беспутных парнишек почти боевых союзников! Кто знает, может, те заразятся высокими идеями добротной нравственности и сменят профессию. Тогда на моем счету будет участие в еще одном добром деле.
* * *
Баллон, как и обещала, я достала. Обычный автомобильный огнетушитель, красненький, с инструкцией, написанной на китайском. Впрочем, чтобы воспользоваться баллоном, совершенно необязательно было изучать иероглифы. Достаточно было присмотреться к картинкам, нарисованным на его холодном металлическом боку. А то, что эти картинки не могли расшифровать предназначение баллона, мне было только на руку. Конечно, он был немного великоват для Алевтины, скорее всего он предназначался не для обычной легковушки, а для какой-нибудь большегрузной машины, но меня это не особо смутило. Для достижения великой цели вес и объем инструмента не должны иметь значения.
Рискованный налет должен был состояться уже завтра к вечеру. Алевтина торопилась: она боялась, что что-то или кто-то помешает ей осуществить задуманное и горячий молодой любовник потеряет к ней интерес. В принципе я могла бы не присутствовать на месте планируемого преступления, но что делать с обычным женским любопытством? К тому же все могло пойти не совсем по плану, и уже на месте план мог потребовать срочной корректировки. Так, по крайней мере, я себя убеждала.
Я прибыла за полчаса до назначенного времени. Сначала сидела в машине. Увидела, как на противоположной от банка стороне остановился «Рено» Алки, и решительно открыла дверцу. Я должна была попасть в банк раньше ее. Сегодня мое лицо скрывал лохматый паричок с мелкими светлыми кудряшками и очки в большой роговой оправе. От темных очков я благоразумно отказалась: человек, который, заходя в банк, не снимает солнечные очки, автоматически вызывает подозрение. Пальцами я быстро нагнала кудряшки на лицо и вошла в банк. Очередей не было, кроме меня в помещении было человек шесть, не больше. Я взяла первый попавшийся бланк и села за крошечный столик возле самой двери. Рука моя что-то выводила на бланке, голова была опущена, глаза же, скрытые от посторонних кудельками, зорко наблюдали за происходящим. Камеры фиксировали девицу, которая старательно выводит буквы на бланке.
Вошла Алевтина. Заметно было, что волнуется она чрезвычайно. Даже с моего места было видно, что из-под платка, которым она укутала волосы, стекает тоненькая струйка пота, на щеках алеют неровные пятна. Алка встала третьей в очередь к одной из сотрудниц банка.
– Женщина, проходите в соседнее окошко, – предложила ей проходящая по залу девушка, скорее всего администратор, – там свободно.
– Не надо, – сквозь зубы ответила налетчица, – мне здесь удобнее.
– Даже если вам удобнее, – не унималась администратор, – не очень удобно нашим сотрудницам. Зачем создавать искусственную очередь, если ее можно избежать?
– Отойдите от меня, – не своим голосом попросила Алка, – вы мешаете.
– Я хочу помочь. Что с вами? Вам плохо? Принести воды? Присядьте, пожалуйста.
Вид у Алевтины действительно был не очень. Алые пятна сильно выделялись на обескровленных щеках, руки заметно тряслись. Девушка взяла ее под руку и повела к креслу, стоящему возле стены. Грабительница попыталась резко вырвать руку, отчего ручки пакета, который она держала в этой руке, порвались, и он с грохотом упал на искусственный мрамор пола.
– Ой, извините, – расстроилась администратор, – я только хотела помочь.
Она потянулась к упавшему пакету, но Алка ее опередила, схватилась за его край, дернула, и баллон выкатился на пол, весело погромыхивая и нагло сверкая алыми боками. Девушка заметно растерялась. Алевтине же ничего не оставалось, как начать приводить в исполнение первую (и последнюю, как я рассчитывала) фазу налета.
Видимо, она хорошо изучила инструкцию в рисунках, по крайней мере, она отлаженным движением сорвала пломбу, схватилась за рычаг и закричала:
– Всем оставаться на своих местах! То есть все на пол! Руки за голову! Это налет! – после чего рванула рычаг.
Кажется, я достала очень хороший огнетушитель. Струя пены, рванувшейся на волю, дала такую отдачу, что Алевтина не удержала железяку в руках. Вот каждой бы машине – такую полезную вещь! По рассказам знаю, что зарядки обычного автомобильного баллона хватает только на то, чтобы потушить пару окурков. Этого хватило бы на добрую пачку. В какие-то мгновения весь пол помещения был покрыт пушистым ворохом пены, взбесившийся же баллон и не собирался останавливаться на достигнутом, крутясь волчком и продолжая выплевывать новые порции пены. Завизжали девочки-сотрудницы, взвыла неизвестно откуда взявшаяся сирена, с потолка брызнули струи ледяной воды: кажется, кто-то задействовал все, что возможно, даже систему пожаротушения. А вот теперь пора было сматываться. Охранник, заскочивший в зал, сосредоточил все свое внимание на грабительнице, ошарашенные посетители послушно лежали где-то под сугробами пены, с улицы подмога еще не подоспела. Я, не особо спеша, выскользнула в дверь, отошла на расстояние, на котором меня не могли зафиксировать камеры внешнего наблюдения и где был припаркован «Мини-Купер», села в машину.