Мы принялись вспоминать все, что нам было известно о привидениях, а потом наш разговор совершенно непостижимым образом скатился в область дизайна современных интерьеров. Время подошло к ужину, и Ольга попросила меня составить ей компанию. Я согласилась, тем более что это было как раз в моих интересах. Окна гостиной смотрели на соседний дом, и я периодически поглядывала в них, но пока что ничего интересного не видела. А вот когда мы уже сидели с Ольгой за столом, с улицы до нас вдруг донесся заливистый женский смех. Соня в это время кормила Никитку, Анна Антоновна суетилась на кухне. Других женщин в доме у Злобиных не было. Ольга недоумевающе пожала плечами, но вслух ничего не сказала. Я же молча, про себя, предположила, что смех послышался нам из соседнего сада. Мне захотелось тут же проверить эту версию, но правила этикета еще никто не отменял. Смех прервался также внезапно, как и начался.
После ужина Ольга отпустила няню и предложила:
– Полина, мы с Никиткой идем гулять в сад. Составишь нам компанию?
– Почему нет? – улыбнулась я.
Когда мы вышли на свежий воздух, со стороны ковалевского дома потянуло ароматом жарящегося мяса.
– По-моему, у нашего соседа сегодня на ужин шашлык, – сказала Ольга. – Оно и понятно, кухарка ведь уволилась. Знаешь, мой Денис, кроме шашлыка, наверное, тоже ничего сам приготовить не сможет. Однажды он хотел отварить сосиски, а в итоге получил не вареные, а жареные!
– Как так? – удивилась я.
– Очень просто. Налил в кастрюльку воды, положил в нее сосиски и отвлекся на телефонный звонок, а когда вернулся в кухню – вся вода уже выкипела, и они прилипли к донышку.
– Мужчины утверждают, что это мы, женщины, любим часами болтать по телефону. Оказывается, они тоже грешат этим! – заметила я.
За забором снова послышался заразительный женский смех, и меня разбередил нешуточный интерес относительно личности, его производившей.
– Значит, у Виктора Николаевича гости, – сказала Ольга.
– Скорее всего, одна гостья, – предположила я. – Думаю, там готовится романтический ужин на природе.
Никитка заплакал, Ольга взяла его на руки и начала успокаивать. Я отправилась на прогулку по саду. От соседнего участка его отделял невысокий забор, увитый бешеным огурцом. Я подошла к нему и увидела, что Виктор Николаевич стоит у мангала и переворачивает шампур за шампуром. Я много раз слышала его голос, а вот видела воочию только во второй раз. Впервые – на похоронах, и вот теперь. Ковалев был обнажен по пояс, его белая рубашка висела на ветке клена. Я сразу же сделала вывод, что бензиновый король никогда не следовал спартанскому образу жизни, поэтому его тело было как бы подбито изнутри жирком.
– А вот еще один анекдот, – сказал Виктор Николаевич, пригладив лысину, обрамленную короткими пегими волосами. – Блондинка приходит в магазин и спрашивает: «Есть ли у вас карманный фонарик на солнечных батарейках?»
Я невольно улыбнулась, а вот та, для чьих ушей был предназначен этот анекдот, разразилась истерическим хохотом. Блондинка ли она сама или нет, это пока оставалось для меня загадкой. Женщины не было видно, ее фигура скрывалась где-то за кустами смородины.
– Ах, вот ты где? – послышалось за моей спиной. – Первое, чем я озадачу садовника, это – срочно избавиться от бешеного огурца с нашей стороны забора. Спасу от него никакого нет! Он совершенно забил наш вьюнок, – пожаловалась Ольга.
– Да-да, очень правильное решение, – сказала я, не сводя глаз с чужого участка. – Бешеный огурец – это позавчерашний день.
Ковалев замахал над мангалом какой-то картонкой. Из-за кустов к нему вышла невысокая девушка в белой юбке-баллоне и в откровенном топе вызывающе яркой расцветки. Мне показалось, что ей не больше двадцати лет. Во всяком случае, женщина постарше вряд ли бы сделала на макушке хвостик, напоминающий пальму.
– Ой, а я ее знаю, – шепнула мне Злобина. – Она в мини-маркете на ближайшей к нам АЗС работает! Я у нее вчера минералку покупала.
– Если я не ошибаюсь, это заправка Ковалева?
– Служебный роман, – с презрительным оттенком в голосе сказала Ольга.
Мы, не сговариваясь, отошли от забора.
– Знаешь, мне пора, – сказала я минут через десять. – Боюсь, что дед там без меня совсем закиснет. Оля, приходи к нам завтра в гости.
– Спасибо за приглашение. Созвонимся.
Когда я вернулась домой, Ариша спустился ко мне и сказал:
– То ли я не понял, как надо пользоваться прослушкой, то ли Ковалев все еще не вернулся домой.
– Ни то, ни другое, – возразила я ему. – Обращаться с прослушивающей аппаратурой не сложнее, чем с телевизором. Уверена, тебе эта задача вполне под силу. Что касается Виктора Николаевича, то он вернулся, и не один, а с симпатичной девчонкой, которая хохочет по любому поводу, как законченная дурочка. Ковалев жарит в саду шашлык и развлекает ее анекдотами про блондинок. А поскольку его гостья сама блондинка, то выходит, что она смеется над собой.
– Однако недолго он горевал из-за ухода Галочки, – дедуля осуждающе покачал головой. – И как же быстро он завел новую интрижку!
– Ну, у него сотрудниц-то много, выбор большой. Сегодняшняя девица в мини-маркете на его заправке работает.
– Неужели только одна Даша ему отказала?
– Почему же? Засухина рассказывала, что дочка уборщицы уволилась из-за того, что босс к ней приставал.
– Надо же, какой сексуально озабоченный тип! – возмутился Ариша. – Совсем ничего не стесняется. Все-таки это правильно, что ты ему кротовую «Анти-Виагру» подсунула. Только бы приборчик не подвел…
Утром мы узнали, что жители Тютюевки не зря прозвали известную мне модель отпугивателя кротов и землероек «Анти-Виагрой». Для этого нам просто достаточно было включить прослушку. Благодаря одному из «жучков», установленных в доме номер тринадцать, мы услышали, что блондинка несколько раз назвала Ковалева импотентом. Он пытался это ее заявление как-то оспорить, ссылался то на свою сильную усталость, то на магнитные бури, но так и не смог убедить свою молодую симпатичную гостью в том, что произошло досадное недоразумение. Она гордо ушла, а он от злости принялся бить посуду.
Мы с Аришей переглянулись, дед улыбнулся одними уголками губ и философски заметил:
– Вот уж, воистину, счастье состоит не только в том, чтобы иметь то, что хочешь, но и в том, чтобы хотеть то, что имеешь!
С этим невозможно было спорить. Я уже не сомневалась в том, что прибор, купленный в магазине «Дачник», обладает-таки побочным воздействием.
Настроение у меня было приподнятое, и я заиграла на саксофоне. По окончании своих музыкальных экзерсисов я пришла к выводу, что человек – это тоже животное. Подобно кротам, землеройкам, собакам, он является рабом своих основных инстинктов. И человеком, и другими представителями фауны можно манипулировать с помощью одних и тех же средств. Вот взять, к примеру, духи с феромонами! Они, оказывается, действуют и на человека, и на собак, к тому же совершенно одинаковым образом.