– Надеюсь, преторианская гвардия не чинит бесчинств? – осторожно спросил Жерар.
– Разве это бесчинства? – Капитан усмехнулся. – Да, господа преторианцы устали от морского перехода, иногда они позволяют себе отдохнуть в трактирах или пошалить в веселых кварталах… но они платят, и жители довольны.
Я посмотрел на Хелен – во взгляде летуньи была тревога. Закашлял Антуан, потом спросил:
– Долго ли преторианцы собираются гостить в Хайфе?
– Кто же станет докладывать бедному моряку? – ответил вопросом Авром-Бер. – Думаю, что долго. Руссийская эскадра пришла на два дня раньше, но гренадеры и не собираются уходить. Впрочем, они разбили свой лагерь за городом, и в Хайфе не появляются. Им рады лишь торговцы провиантом.
– Много гостей, – сказал Жерар, помедлив.
– Много, – согласился капитан. – Жизнь полна чудес. Корабли Державы и Ханства любят заходить в наши порты. Но они стараются не делать этого вместе.
– Вряд ли нам понравится в Хайфе, – покачал головой Жерар. – Когда в городе так много солдат, цены взлетают до небес. А мы остались без средств…
Капитан кивнул.
– Можно ли нам сойти в ином порту? – Жерар уже не просил, он велел, его голос обрел ту силу и убедительность, что усмиряла самые шумные толпы. И капитан эту силу почувствовал – посмотрел на епископа с новым интересом.
– Иных портов поблизости нет. Можно высадиться на шлюпках, уважаемый. Но это опасно.
– Мы пережили уже немало опасностей, – сказал Жерар. – Как мы можем отплатить за этот риск?
Авром-Бер Адмони обвел всех внимательным взглядом, поочередно задерживаясь на каждом лице. Обдумывая что-то… наверное, сколько можно с нас содрать. Ясное дело, понимает, что среди стольких высокородных должны быть люди со Словом…
– Две тысячи лет назад с нашей земли в мир пришел Искупитель, – сказал он вдруг. – С тех пор здесь мало что изменилось, уважаемый. Мой народ верит в свою веру и говорит на своем языке. Но это не значит, что в Хайфе не ведают, что творится в Державе…
В кубрике повисло молчание. Шевельнулся Арнольд, с его голых плеч сползло одеяло. Но капитан на насторожившегося офицера внимания не обратил.
– Я знаю, что может сделать человек, – продолжил капитан. – Даже со Словом. И знаю, чего он сделать не может. Укротить бег волны.
Его взгляд остановился на Маркусе. Мальчик встал, зябко кутаясь.
– Ты ли тот, кто пришел вновь? – спросил Адмони.
Маркус молчал.
– Я прикажу идти к берегу, – сказал капитан. – Но я не смогу заткнуть все рты. Когда корабль вернется в Хайфу – там узнают о случившемся. О том, как два планёра упали с небес, о том, как укротились волны, о мальчике из Державы, идущем обратно по пути Искупителя.
– У нас есть деньги, – заговорила Хелен. – Капитан, мы готовы купить молчание команды.
Адмони усмехнулся, не отрывая взгляда от Маркуса.
– Можно купить молчание. Но можно ли купить чудо?
Он поднялся. Замешкался на миг, будто не решаясь что-то сказать, и вышел.
– Если придется, мы справимся с командой, – резко сказал Арнольд. – Этот капитан… слишком многое понимает.
Жерар покачал головой. Задумчиво проговорил:
– Нет, этого не потребуется. Беда не в капитане и не в команде. Они не станут чинить нам препятствий, но… Адмони прав: тайну не удержать. Преторианцы и гренадеры бросятся за нами.
– Они опоздают, – заговорил Маркус. – Я должен добраться до Меггидо. Потом… потом они не будут нам страшны. Меггидо ведь недалеко, совсем недалеко. Я просил Хелен дотянуть, жаль, что не вышло.
Закашлялся Антуан – тяжело, надрывно, прижимая ладони к груди.
– Только добраться, – сказал Маркус. – И все изменится. Все.
Он обвел нас взглядом – будто ждал возражений, споров, непонимания.
– Я отправлю Преемника Юлия в монастырь – он не поверил в меня. Отец мой отречется от престола, и я взойду на трон. Османы склонятся перед истинной верой. Жерар… ты станешь моим голосом в Урбисе, и никогда больше слуги Искупителя и Сестры не пойдут друг против друга! Хелен… ты будешь стоять над армией, и наши враги устрашатся. Арнольд… ты искоренишь мздоимство и жестокость Стражи. Вы… вы все поможете мне.
Скрипнула дверь. Вошел Авром-Бер – с большим медным котелком, парящим вкусным винным паром. Поставил котелок на стол, сказал:
– Горячее вино. Вам надо согреться.
– Маркус! – резко произнес Арнольд, когда мальчишка взял из рук капитана объемистую оловянную кружку. – Стой!
Маркус улыбнулся, покачал головой:
– Как я верю этому человеку, так и вы верьте мне.
Он сделал полный глоток. Авром-Бер удивленно посмотрел на Арнольда – и на лбу его набухли вены.
– Это вино и пряности, а не отрава! – проговорил он со сдержанной яростью. Взял из рук Маркуса кружку, глотнул.
Арнольд встал. Принял из рук капитана кружку. Посмотрел на Маркуса, тот кивнул. Стражник сделал глоток и передал кружку Жерару.
Я сидел и смотрел, как идет по кругу сосуд. Как греют о него ладони, пригубливают вино и передают дальше.
Луиза запрокинула кружку и передала мне, смущенно улыбаясь.
Мне вина не хватило.
– Сейчас принесут одежду, – сказал капитан. – Она влажная, но горячая. Шхуна подходит к берегу, шторм притих. Надо спешить.
Я зачерпнул из котелка, глотнул. Вино было горячим, терпким, пахнущим травами.
Что бы попросить у Маркуса? Пост короля воров? Или позволение ездить в дальние страны, рыться в старых храмах и раскапывать руины?
Шторм дал нам передышку. К ночи он утих, ровный сильный ветер разогнал облака и даже выглянули звезды.
Шлюпка на шхуне была одна, маленькая и с виду ненадежная. Два молчаливых матроса раз за разом гоняли ее к берегу, отвозя по три человека.
Авром-Бер Адмони стоял на палубе, мусолил в зубах незажженную трубку и молчал.
На последнюю ходку остались я, Антуан и Хелен. Я спустился первым, помог Антуану. Хелен помощь не требовалась.
Четвертым в шлюпку забрался капитан.
В тишине, нарушаемой лишь скрипом уключин и ударами волн о борт, мы плыли к берегу, к огоньку фонаря. Антуан, которому кто-то из матросов дал старую куртку, нахохлился на носу.
– Антуан! – позвал я. – Как ты?
– Все хорошо, – отозвался старик нарочито бодро. – Даже согрелся.
– В его возрасте нельзя путешествовать, – негромко проговорил Авром-Бер. – Надо сидеть дома, радоваться правнукам и готовиться к последнему пути.