– Вытащи меня отсюда, летунья, – попросил я. – Если меня возьмут, то Арнольд прикончит на месте.
– Почему? У него должен быть приказ доставить тебя…
– Хелен, у него есть еще и своя причина. Он меня убьет, будто случайно… не в его интересах, чтобы я говорил.
– О Господи… Как ты вляпываешься в такие неприятности?
– Хотел бы я знать. Привычка, наверное.
– Впереди стражник, – резко сказала Хелен.
Она была права. На перекрестке, прячась под карнизом богатого дома, скучал страж порядка. Рослый, светловолосый. Вряд ли офицер, хоть знаки отличий и не разобрать, скорее мелкий чин. Он уже косился в нашу сторону.
Я почувствовал, как закипает гнев. Нигде от гадов покоя нет! Что же мне, до конца жизни от Стражи шарахаться?
Сворачивать теперь было глупо, только лишние подозрения бы вызвали. Не сговариваясь, мы продолжили идти.
– Господа… минутку… – Стражник поманил нас, даже не соизволив выглянуть из-под навеса. По внешности он казался саксонцем, но говорил по-галльски чисто, явно родной язык. Совсем молодой, лет двадцати. Нашли кого в Стражу брать, власть доверять…
– Да?
– В городе особое положение, – его взгляд шарил по моему лицу. Нет, не похоже, что узнал. Скорее в глазах мелькнула алчность. – Не рекомендовано выходить на улицу.
– Не рекомендовано или запрещено? – тоном оскорбленного добропорядочного гражданина спросил я.
– Не рекомендовано. Ваше имя?
– Анатоль, скульптор Анатоль. – Я гордо вздернул голову. – Спасибо за предупреждение, я провожу даму и вернусь домой.
– И где проживаете?
– Здесь. – Я ткнул рукой в сторону дома, чей вид явно выдавал дешевые меблированные комнаты. – В мансарде, рядом с мастерской художника Эгмонта… Пойдемте, убедитесь…
На миг мне показалось, что все обойдется. Тащиться в мансарду по вонючим узким лестницам стражнику явно не хотелось. Но…
– Кто может засвидетельствовать вашу личность?
– Я, – ледяным голосом произнесла Хелен.
Взгляд парня оценивающе пробежал по летунье. Наверняка он понял, что имеет дело не с гулящей девицей, но это его только подзадорило.
– А вашу? Чья жена, где проживаете?
– Я графиня Хелен, быдло! – рявкнула летунья. – И личность свою сама могу подтвердить.
Что-то неладное творится в мире. Мне показалось, что стражник ей поверил, но не отступился.
– Прошу прощения, графиня. Приказано задерживать всех мужчин определенной наружности. Невзирая на титул и сан. Ваш спутник подходит под описание.
Еще бы! Под это описание половина мужчин в Лионе годится!
– Придется пройти со мной, – продолжал стражник. – Участок близко.
– Мы спешим, – сказал я.
– Извините, господин, но вы нарушили распоряжение Стражи. Придется вас наказать.
Нет, он не думал, что я и есть Ильмар. Ни на миг не думал. Просто надеялся, что высокородная дама, возвращающаяся ранним утром с любовником, предпочтет не доводить дело до огласки, уладит дело мздой. А уж если мы упремся вконец… по крайней мере удастся пройти до участка, посидеть в тепле, глотнуть горячего чая, а то и чего покрепче…
Все это на его простой, как кирпич, морде читалось явственно. И алчность, и желание уйти с этого продуваемого перекрестка, и радость простолюдина, глумящегося над людьми неизмеримо выше и умнее его…
Сердце в груди перестало частить, вошло в спокойный, размеренный ритм.
– Парень, ты делаешь ошибку, – сказал я.
– Споришь со Стражей? – оживился молокосос. Опустил руку на дубинку. Пожалуй, он будет очень рад меня огреть, да и Хелен приложит без снисхождения.
– Хорошо. Тогда давай уладим дело на месте? – подмигнул я.
Стражник на секунду замялся, стрельнул глазами по улице. За взятки полагалась строгая кара… только редко доводилось слышать, что стражника поймали за этим повседневным делом.
– Так или иначе, а наказание должно быть, верно? – спросил он. – Ну, присудят вам штраф в участке… марок пять, а то и больше.
– Понимаю, – сказал я. Сунул руку под плащ, и подаренный Марком кинжал радостно ткнулся в руку. Я еще глянул на Хелен – та пожала плечами.
– Все же ты дурак, – сказал я стражнику, за миг до того, как лезвие пронзило его сердце.
Парень зашатался, хватаясь за свою дубинку, будто она была точкой опоры во вмиг утратившем прочность мире.
– Тише, тише, – сказал я, подтаскивая стражника к стене. Он даже сам перебирал ногами, тупо глядя мне в лицо. – Что, неприятно?
– Можно было дать ему пару монет, – заметила Хелен. – Даже стоило. Лишний след…
Я обтер нож об одежду стражника и спихнул труп в водосточную канаву. Бегущая вода потемнела.
– Скот, – сказал я. – Не люблю скотов.
– А кто же их любит… Ильмар, ты, наверное, свою дюжину давно прошел?
Хелен была спокойна так, как может быть спокоен лишь старый, закаленный солдат.
– Нет. Это восьмой.
– Пошли.
Мы двинулись прочь. Стражник остался в канаве – то ли мертвый, то ли еще умирающий. Но иллюзий у меня не было – это восьмой, и гнев Искупителя все ближе и ближе.
– Ты очень просто это делаешь, Ильмар.
Я промолчал. Все-таки и мне было не по себе от той свирепой быстроты, с которой я расправился со стражником. И ведь правда особой нужды в этом не было, дал бы несколько марок – и никаких проблем…
– Знаешь, Хелен… – Я вдохнул холодный воздух. Вдруг задрожала рука… – Давным-давно, когда я еще был ребенком, вблизи нашего городка объявились волки.
Хелен цепко глянула на меня. Нет, не надейся, Ночная Ведьма, я не скажу, как звался городок… мои родители и сестры до сих пор там живут…
– Устроили облаву. Оказалось, что волк был всего один… старый, матерый волк. Он даже скот не трогал, знал, чем это чревато, но облаву все равно устроили. По всем правилам, с собаками, с арбалетами, кольцо замкнули. Даже нас, мальчишек, поставили с трещотками… там, где волка совсем не ждали…
Летунья молчала, слушала. Мы удалялись от мертвого тела все дальше и дальше.
– На нас волк и вышел. Зверь, но, видно, в чем-то умнее людей был. У нас и оружия толком не было, мы бросились в стороны. Только один пацан остался – размахивал трещоткой и вопил. Думал, что волк кинется назад, на загонщиков.
– И что?
– Волк его сшиб и вырвал горло. Вмиг. Хотя мог просто обойти, на наши крики и шум он и внимания не обращал… А потом побежал дальше. Знаешь, я тогда понял, что никогда не надо загонять в угол… ни человека, ни зверя.