Музицировала я недолго. Не было вдохновения. Разочаровала меня жупановская подачка. Рассчитывала получить сумму, почти равноценную корректировке губ, но не сложилось...
Может, у меня действительно нет коммерческой жилки? Одни умеют делать деньги едва ли не из воздуха, а другим на легкий рубль рассчитывать не приходится.
Я снова вернулась к изучению документации клиники «Приват-мед». Наткнулась на список штатных сотрудников. В нем были не двое, а все четверо Жупановых. Андрей Александрович числился директором фирмы и главным врачом и совмещал эти должности со ставкой хирурга самой высокой категории. Раиса Васильевна являлась не только главным бухгалтером, но и финансовым директором. Можно подумать, «Приват-мед» – такая крупная фирма, что существовала настойчивая необходимость ввести должность финдиректора! Дед-полковник сидел сразу на трех, правда, не очень презентабельных стульях – вахтера, сантехника и электрика. Многостаночник! А я слышала, что пенсионер страдает дома от безделья. Для Сашки нашлась только одна должность – инженер по оборудованию. А он мне сказал, что преподает физику в институте. О второй своей работе умолчал... Наверное, из скромности. В принципе, все понятно: дед и внук только числятся в клинике, исправно получают зарплату, но фактически в «Приват-меде» не работают. Если бы Гоголь знал, что его «мертвые души» так прочно войдут в российскую экономику!
Еще в списке значились две Кирюшкины. Вероятно, супруга и дочь Романа Афанасьевича. Одна была рентгенологом, а вторая – врачом УЗИ. Так вот почему Жупанов упомянул в телефонном разговоре каких-то баб! Кто, если не они, должны были проводить диагностику состояния здоровья Владимирцевой и сделать заключение, можно ли ей делать пластику? Но, похоже, в «Приват-меде» с диагностикой проблемы.
Зарплату все хотят получать, а качественно работать никто не желает или не умеет. Разве что санитарка Малинина добросовестно моет полы в административном корпусе. Но она – человек старой закалки. Другая за такой оклад лишь раз в неделю ходила бы на работу. Зато себя Жупановы зарплатой не обидели. А что, если суммировать месячный доход всех членов этой семейки? Я вооружилась калькулятором и вскоре получила такую цифру, что у меня глаза на лоб полезли. Да, Жупановы могли позволить себе жить на широкую ногу. Только богатство не уменьшило их жадность. Если бы хирург бесплатно переделал лицо Владимирцевой, от него бы не убыло. Ну да, конечно, он создал бы прецедент... А брака в работе Андрея Александровича, наверное, хватает. Раз так, то он и его родственники должны заплатить по счетам в полном объеме. А те подачки, что я от них получила, годятся только курам на смех. Теперь хирург от соболиной шубки у меня не отвертится! А Сашка оставит в казино не двадцать тысяч, как я первоначально планировала, а то, что недоплатил мне сегодня его папашка. Хватит с ними церемониться! Пора раскручивать финансовый маховик на максимальной скорости!
Исполненная энтузиазма, я продолжила работать над документами до тех пор, пока у порога не завизжал тормозами какой-то автомобиль. Посмотрев в окно, я увидела, как таксист вытаскивает деда из машины. «Напился вусмерть, значит, проиграл», – подумала я и побежала вниз.
– Барышня, принимайте пассажира, – сказал таксист, поддерживая Аришу под локотки. – Думал, не довезу, окочурится прямо у меня в салоне.
Я посмотрела на деда. На пьяного он похож не был. Наверное, по дороге сердце прихватило. В последнее время с ним такое частенько случается.
– Сколько я вам должна?
– Не беспокойтесь, со мной уже расплатились люди, посадившие в машину. В общем, я вам передал деда живым, поэтому уезжаю.
– Спасибо, – сказала я и повела Аришу в дом. – Дед, что с тобой?
– Мотор забарахлил, – мрачно пошутил дедуля, – а валидола с собой не оказалось.
– А с чего тебя так прихватило? Проиграл и разнервничался? – вопрошала я, снимая с Ариши кожаное пальто.
– Нет, я сначала был в плюсе, потом упал в минус, затем стал отыгрываться, а в результате остался при своем интересе. Полетт, а ты как?
– Что – я? У меня все нормально.
– Правда?
– Конечно.
– А я, старый дурак, так за тебя переживал! Сижу за столом, а сам не об игре, а о тебе думаю. Кажется, попала моя внучка в переделку...
– В какую переделку? О чем ты? – отмахнулась я, пряча от деда глаза.
Неспроста Ариша так разнервничался. Он хоть и не знал о моих сегодняшних планах, но почувствовал грозящую мне опасность.
– Полетт, посмотри мне в глаза!
– Дед, – я мельком обратила на него свой взор и тут же отвела его в сторону, – ну, правда, не надо за меня беспокоиться. Я уже взрослая девочка. И в случае чего могу за себя постоять.
– Полетт, ты не умеешь врать! Рассказывай, чем сегодня занималась!
– Ариша, мне кажется, что тебе сейчас лучше лечь, а завтра мы с тобой поговорим. Сейчас я найду валидол...
– Не надо мне валидола! Меня уже отпустило. – Дедуля прошел в гостиную и по-барски развалился на диване. – Теперь я хочу знать, какова причина моей душевной болезни. Рассказывай! Внимательно тебя слушаю.
Я поняла, что отнекиваться бесполезно. Дедуля был настроен очень решительно. Он хотел слышать правду. Раз так, то вранье не прокатит. Придется признаваться во всех своих грехах.
– Ладно, последнее слово подсудимого, – сказала я, встав в центре гостиной. – Я, Казакова Полина Андреевна, признаю себя виновной в том, что занималась... шантажом!
– Так, так, так, а поподробнее? – оживился дед и тут же принял мои правила игры. – Подсудимая, расскажите суду, кого и чем вы шантажировали?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо было вернуться немного назад. Но признаваться дедуле в том, что я была с пластическим хирургом в отеле, тет-а-тет, мне совсем не хотелось. Это могло спровоцировать инфаркт. Может, ограничиться полуправдой?
– Ваша честь, мне стало известно, что Андрей Александрович Жупанов в рабочее время уединился с одной молодой особой в отеле «Богемия». Сегодня я решила взять его на понт, сообщив по телефону, что у меня имеется одна любопытная видеозапись, которая стоит энной суммы. Поверьте, в моих действиях не было корысти, я собиралась потратить все на благотворительность.
Дед пригладил рукой бородку, затем изрек:
– Это в корне меняет дело. Значит, вместо того чтобы оперировать, он развлекается с развратными девицами в «Богемии», в этом публичном доме экстра-класса?
Ну, во-первых, я вовсе не развратная девица. А во-вторых, откуда он знает насчет экстра-класса? Неужели сам бывал там? Да, похоже, его твердые нравственные принципы с годами основательно размягчились...
– Да, ваша честь, так и есть.
– Хорошо, подсудимая, продолжайте, что было дальше?
Так, с юморком, я рассказала дедуле о событиях сегодняшнего дня и была им великодушно оправдана. В три часа ночи мы разошлись по своим спальням.