Все это время Вольева держала браслет у рта и отдавала отрывистые команды, но с каждым разом все слабела надежда вернуть власть над оружием. На какую-то жалкую секунду в голову закралась мысль, что новый браслет – всего лишь подделка. Впрочем, даже это не могло объяснить, почему боевые машины вдруг заработали в автономном режиме. Они действовали целенаправленно, в точности как та пушка, что отказалась вернуться в чрево корабля.
Значит, кто-то захватил контроль над ними.
– Что происходит? – спросила Паскаль.
Судя по ее тону, она не ожидала получить внятный ответ.
– Это, должно быть, Похититель Солнц, – сказала Вольева, оставив попытки вернуть орудия под свое управление. – Вряд ли это может быть Мадемуазель, сидящая в голове у Хоури. Если бы даже она набралась сил и сумела воздействовать на пушки, она бы постаралась не допустить того, что мы видим.
– Наверное, часть Похитителя Солнц осталась в ЦАПе, – произнесла Хоури и сразу пожалела об этом. После некоторой заминки она продолжила: – Я вот что хочу сказать: мы уже давно знаем, что он может контролировать ЦАП. Потому-то и сопротивлялся Мадемуазели, когда она пыталась уничтожить Силвеста с помощью той мятежной пушки.
– Но как он добился настолько полного контроля? – Вольева растерянно покачала головой. – Не все команды, которые я отдаю орудиям через браслет, должны проходить через ЦАП. Я же понимала, чем рискую.
– Ты хочешь сказать, что он заблокировал и обходные каналы?
– Так мне, во всяком случае, представляется.
Теперь дисплей показывал, что артсистемы прекратили атаку. Лишившись запасов снарядов и энергии, они дрейфуют в направлении Гадеса, где им суждено висеть на орбитах миллионы лет, пока какая-нибудь мощная гравитационная пертурбация не швырнет их на Цербер или не унесет к троянским точкам; в этом случае они переживут даже смерть Дельты Павлина, которой не избежать судьбы всех красных гигантов.
Вольева испытывала странное удовлетворение от мысли, что эти орудия уже не обратятся против нее, им вообще никогда не найдется применения. Но это было слабым утешением. Удар по Церберу нанесен, остановить движение «Плацдарма» невозможно, он уже на подходе. На дисплее она видела результаты обстрела – уносимые в космос плюмажи распыленного реголита.
Силвест добрался до лазарета, таща на себе беспомощного Садзаки. Худощавый и спортивный, тот оказался на диво тяжел. Силвест предположил, что это из-за массы наномедов, которые сейчас побежали по кровеносным сосудам. Они дремали в каждой клетке тела Садзаки, дожидаясь кризиса – такого как нынешний. Раненый температурил, и это говорило о том, что лечебные механизмы приступили к бешеному размножению, к накоплению сил, к извлечению молекул из здоровых тканей для восполнения ущерба. Глянув на кисть триумвира, Силвест обнаружил, что кровь уже не течет, а жуткая рана, опоясывающая запястье, прикрыта похожей на пленку оболочкой, сквозь которую слабо виднеется янтарного цвета новая ткань.
Из лазарета появились роботы-санитары, подбежали, подхватили Садзаки и положили на каталку. Несколько минут над ним хлопотали машины, на лебединых шеях кронштейнов склонялись под разными углами мониторы, разнообразные нейронные сканеры нежно ощупывали череп. Вроде бы ни один из аппаратов не заинтересовался раной Садзаки, – наверное, другие системы уже проконтролировали ход самолечения и причин для вмешательства не обнаружили. Садзаки, несмотря на слабость, был в сознании.
– Не следовало так доверять Вольевой, – сказал Силвест со злостью. – Она все испортила, и это из-за того, что прибрала к рукам слишком много власти. Это ваша фатальная ошибка, Садзаки.
Триумвир ответил еле слышно:
– Разумеется, мы ей верили, болван! Вольева – одна из нас! Член триумвирата! – Потом он хрипло выдавил: – А что вам известно о Хоури?
– Это «крот», – ответил Силвест. – Ее подсунули на корабль с заданием найти меня и убить.
Садзаки отреагировал так, будто сказанное Силвестом не имело ни малейшего значения.
– И это все?
– Это все, чему я поверил. Не знаю, кто ее послал и почему, но она дала какие-то сумбурные объяснения, которые Вольева и моя жена приняли за чистую монету.
– Это еще не конец, – прошипел Садзаки.
Под его широко открытыми глазами лежали желтые круги.
– О чем вы?
– Именно об этом, – ответил триумвир, закрывая глаза и роняя голову на подушку. – Еще ничего не кончилось.
– Садзаки выживет, – произнес Силвест, входя в рубку.
Он явно не знал о том, что произошло в его отсутствие.
Силвест осмотрелся, и Вольева отчетливо увидела его недоумение. На первый взгляд в рубке ничего не изменилось с той минуты, когда он повел Садзаки в лазарет. Те же самые люди держали в руках то же самое оружие. Но вот их настроение было совсем другим. Хегази, даром что находился под прицелом игольного пистолета Хоури, явно не выглядел побежденным. Впрочем, и особой радости на его лице не было видно.
«Что-то мы упустили, – подумала Вольева, – и Хегази это понимает».
– Непредвиденная ситуация? – спросил Силвест, одобрительно глядя на дисплей, где светился Цербер с пробитой «шкурой» и вытекающей в космос «кровью». – Твои пушки все-таки открыли огонь, как и было задумано.
– Сожалею, – покачала головой Вольева, – но я тут ни при чем.
– Тебе следует прислушаться к ее словам, – сказала мужу Паскаль. – То, что здесь происходит, происходит не по нашей воле. Оно сильнее нас, Дэн. И сильнее тебя, как ни трудно в это поверить.
Силвест злобно оскалился:
– Ты что, еще не поняла? Именно так все и было задумано Вольевой!
– Да ты спятил! – воскликнула Илиа.
– Теперь у тебя появился шанс, – продолжал Силвест. – Ты проверила в деле свою пробивалку планет, но благодаря совершенно случайному и крайне удобному стечению обстоятельств твоя совесть осталась незапятнанной. – Он дважды хлопнул в ладоши. – Правда, я в восторге.
– Чем тут можно восторгаться? – буркнула Вольева. – Тем, что жить нам осталось всего ничего?
И хотя она ненавидела Силвеста за сказанное им, в душе понимала, что эти слова нельзя просто отмести. Она сделала все от нее зависящее, чтобы предотвратить обстрел Цербера, – но успеха не добилась. Черт побери, да если бы она не вывела пушки на позиции, за нее это сделал бы Похититель Солнц – тут не может быть никаких сомнений. Но теперь, когда обстрел все же произошел, в ней вдруг проснулось фаталистическое любопытство. «Плацдарм» идет заданным курсом, и нет оснований надеяться, что Вольевой удастся его остановить – предыдущие попытки ничего не дали. Но если нельзя влиять на события, можно, по крайней мере, следить за их ходом, и даже болеть за успех своего детища – какими бы ужасными ни были последствия.
Да, теперь только и остается, что ждать.