— Привет, босс, как они, дела?
— Ничего себе, — улыбнулась Мелба. Она улыбалась чаще, чем Кларисса. Любопытное наблюдение. — Что новенького?
— Сообщение с Марса. От сего дня. Тот кораблик, что проскочил в Кольцо, — он не дрейфует.
— Правда? — удивилась Мелба. Когда удалось поймать слабый сигнал с искалеченного кораблика, с которого все началось, решили было, что его сломало нечто расположенное по ту сторону. И что корабль движется по инерции. — А что, двигатели работают?
— Возможно, — кивнула Соледад. — Похоже на то, что он движется намного медленнее, чем на входе. И они послали зонды — так один из них тоже оказался захвачен. Нормальная тяга, потом бум! — и стоп. Сигнал загажен помехами, но, похоже, зонд вышел на тот же курс, что кораблик «пращника». Как будто… их ведут в одно и то же место.
— Очень странно и страшно, — согласилась Мелба, — но ведь мы и ждали жутких чудес. После Эроса-то.
— У меня отец был на Эросе, — сказала Соледад, и у Мелбы к горлу подкатил комок. — Работал в казино. В службе борьбы с хакерством, знаешь? Пятнадцать лет отработал. Хотел потом снять норку где-нибудь, где сила тяжести поменьше, и жить на то, что накопил.
— Мне очень жаль.
Соледад пожала плечами.
— Все смертны, — проворчала она, провела рукавом по глазам и отвернулась от экрана.
— А у меня там была сестра, — сказала Мелба. Она сказала правду, и даже больше, чем правду. — Моя сестра заразилась одной из первых.
— Паршиво.
Теперь Соледад, забыв об экране, смотрела прямо на нее.
— Угу.
Обе долго молчали. За соседним столом молоденький астер, стукнувшись коленями о столешницу, ругал на все корки сквалыжных земных дизайнеров. Его друзья хохотали.
— Думаешь, они еще там? — тихо спросила Соледад, кивнув на свой терминал. — Те голоса. Знаешь, передачи с Эроса. Уже после. Это же были люди?
— Они мертвы, — отрезала Мелба. — Все, кто находился на Эросе, погибли.
— Во всяком случае, изменились, — сказала Соледад. — Кто-то говорил, оно взяло их за образец. Их тела. Их мозг. Я думаю: может, они не совсем умерли? Просто воскресли другими, понимаешь? Что если их мозг по-прежнему работает, и…
Она пожала плечами, не найдя слов, но Мелба ее поняла. Изменение, даже коренное изменение — совсем не то, что смерть. Она сама тому свидетельство.
— Это важно?
— Что если их душам никогда не обрести свободы? — с настоящей болью в голосе пробормотала Соледад. — Если оно поймало их всех — твою сестру, моего папу? Если они не умерли, а Кольцо заполучило их души?
«Душ не существует, — с жалостью подумала Мелба. — Мы — мешки плоти, сквозь которые проходят слабые токи. Нет призраков, нет духов, нет душ. Остается только то, что люди о тебе говорят. Имя — оно одно важно». Так думала Кларисса. Так сказал бы отец. Мелба не произнесла этого вслух.
— Может, потому Земля и послала столько священников, — продолжала Соледад, зачерпывая ложкой кашицу. — Чтобы упокоить их всех.
— Кто-то должен это сделать, — согласилась Мелба и тоже стала есть.
Ее ручной терминал пискнул: Рен просил о личной беседе. Мелба, нахмурившись, включила связь.
— Что такое?
Его голос прозвучал напряженно.
— Есть кое-что. Я подумал, может, ты глянешь. Аномалия.
— Иду.
Мелба оборвала связь и в два приема доглотала кашицу, тарелку на выходе бросила в утилизатор. Рен находился в одном из складских отсеков. Нашел себе рабочее место, где высота потолка позволяла ему не горбиться. Кругом громоздились голубые пластиковые контейнеры, закрепленные на полу и друг на друге мощными электромагнитами. Ни звука, кроме ее шагов.
— Что у тебя? — спросила Мелба.
Рен посторонился, кивнул на монитор.
— Данные по воздушным фильтрам с «Сунг-Ана».
Мелба похолодела.
— Что там? — вопрос вырвался слишком резко, слишком поспешно.
— Сигналят о большом количестве посторонних примесей. Я посмотрел — это всё высокоэнергетические молекулы. Нитроэтаны и са.
Об этом она не подумала. Знала, что корабль мониторит газовый состав, но ей в голову не пришло, что частицы взрывчатки попадут в фильтры и что кто-то их заметит. Рен принял ее молчание за недоумение.
— Я составил профиль, — пояснил он. — На девяносто процентов совпадает с составом пластидовой взрывчатки.
— Значит, на борту взрывчатые вещества, — сказала Мелба. — Это военный корабль. Он и занимается взрывами, нет? — Отчаяние в ней боролось с замешательством. Она попалась. Хоть бы Рен замолчал, не говорил того, что говорит. Что сейчас скажет.
— Больше похоже на то, что используют в шахтах, — сказал он. — Ты проверяла эту палубу. Ничего такого не заметила? Хотя можно было и не заметить. Та штука — просто замазка, пока не рванет.
— Ты думаешь, бомба? — спросила она.
Рен дернул плечом.
— Внутряки волокут с собой полный груз психопатов. Кто-то уже пытался поджечь себя. Какая-то дама держит голодовку. Извращенец выделывался перед камерой.
— Он, кстати, не политик, — заметила Мелба. — Это был перформанс.
— Я просто к тому, что у нас собралось множество разных людей с разными мыслями в головах. В таких компаниях наверх всплывает не лучшее в людях. Мои родители развелись из-за спора, относится ли мадхи к астерам. Притом все знают, что из колодцев следят за каждым их движением. Такое внимание меняет людей, и тоже не к лучшему. Может, кто-то собрался выступить с заявлением, си но?
— Ты предупредил их службу безопасности? — спросила она.
— Решил сперва с тобой посоветоваться. Но в таких случаях шиката га най. Надо бы…
«Надо бы его убить», — подумалось ей так, словно кто-то нашептал в ухо. Она видела способ. Отвлечь, чтобы он взглянул на экран, чуть ссутулился над ним. Чтобы подставил шею. Потом нажать языком на нёбо, чуточку пощекотать, и придет сила. Она легко его сломает… перетащит к себе в каюту. Если выбросить все из шкафа, он поместится. И герметик есть, чтобы запах разложения не проник наружу. Она подаст рапорт о пропаже сотрудника. Будет недоумевать вместе со всеми. К тому времени, как каюта освободится и его обнаружат, Мелба уже исчезнет. Даже если выяснится, что и бомбу подложила она, ее сочтут одним из агентов Холдена.
Рен смотрел на нее кроткими карими глазами, его морковные волосы были собраны в хвостик, оставляя шею открытой. Вспомнилось, как он объяснял ей про падение напряжения в фильтрах. Как мягко. По-доброму.
«Извини, — думала она. — Я не виновата. Приходится».
— Давай еще раз перепроверим, — сказала она, нагибаясь к монитору. — Покажи, где эти аномалии.