Скиф был так мал, что Холден различил удары о шлюзовой люк. Со своего места он не мог расслышать, как открывается шлюз, так что ощутил только слабую перемену в воздухе. Запах был сочным и на удивление влажным. Потом в поле зрения показались четверо незнакомцев. Все — астеры. Широколицая женщина, плотный мужчина с ослепительно белой бородой и двое бритоголовых, похожих как близнецы. У близнецов на плечах виднелись татуировки — рассеченный круг АВП. И все четверо были с пистолетами.
«„Бегемот“, — понял Холден. — Они сдались „Бегемоту“. Очень странно».
Один из десантников, так и не снявший боевой скафандр, поплыл навстречу астерам. Те и глазом не моргнули — с уважением отметил Холден.
— Я — сержант Александр Вербинский, — заговорил марсианин. — Имею приказ передать вам скиф с командой и пассажирами согласно условиям сдачи.
Женщина переглянулась с белобородым. Холден словно услышал незаданный вопрос: «Кто им скажет, что в скафандрах мы их не впустим?» Женщина пожала плечами.
— Бьен алле, добро пожаловать на борт. Пусть проходят партиями по шесть человек, начнем сортировку, са-са?
— Есть, мэм, — отозвался Вербинский.
— Корин, — позвал один из близнецов и подбородком указал обернувшейся к нему женщине на Холдена. — Па кон еса парлан, си? [23]
Женщина коротко кивнула.
— Холдена мы забираем сразу, — сказала она.
— Вы хозяева, — ответил десантник, и по его тону Холден заподозрил, что сержант предпочел бы пристрелить его на месте. Хотя, возможно, ему почудилось.
Астеры провели его через шлюз и длинный майларовый тоннель к машинному залу «Бегемота». Здесь собрались десятки людей с готовыми к работе ручными терминалами: их ждала долгая административная рутина по учету сдавшихся противников. Холдена пропустили без очереди, и он сомневался, что это почетный прием.
Женщина, встретившая его у тяжелой двери переходника от машинного отсека к барабану, выглядела слишком молодой для капитанских нашивок. Собранными «калачиком» волосами она напомнила Холдену учительницу из земного детства.
— Капитан Па, — обратилась к ней охранница, которую называли Корин, — вы хотели его видеть.
— Капитан Холден, — кивнула ему Па, — добро пожаловать на «Бегемот». Я предоставляю вам свободу в пределах корабля, но прошу учитывать некоторые условия.
Холден заморгал. Он ожидал в лучшем случае новой камеры. Свобода в пределах корабля и есть свобода, абзац. Дальше корабля идти некуда.
— А, хорошо, — выдавил он.
— Вы должны быть в любое время готовы к вызову на собеседование. В любое. И вы не должны обсуждать то, что случилось или не случилось на Станции, ни с кем, кроме моего шефа безопасности.
— Я знаю, как это отключить, — сказал Холден.
Лицо Па дрогнуло.
— Что вы знаете?
— Знаю, как заставить протомолекулу снять с нас этот блок, — уточнил он и принялся объяснять заново все, что уже рассказал капитану Джаканде, — о встрече с Миллером и о плане убаюкать станцию, чтобы мертвец сумел отключить ее. Он изо всех сил старался, чтобы рассказ звучал спокойно и взвешенно. Вторжения, уничтожавшего цивилизацию создателей протомолекулы, вовсе не коснулся — и без того сказанному трудно было поверить.
Па слушала внимательно, с застывшим лицом. Не хотел бы Холден встретиться с ней за покерным столом. С болью вспомнилось обещание Наоми научить его играть в покер. У него перехватило горло.
Белобородый сотрудник безопасности всплыл над ними, и вслед за ним двинулись двое рассерженных на вид марсиан.
— Капитан? — Астер еле сдерживал ярость.
— Минуту, мистер Гутмансдоттир, — остановила она и снова повернулась к Холдену. Наверняка ошеломленная, хотя это сказывалось только в желваках на скулах, да и те были не слишком заметны. — Я… должна обсудить услышанное, однако пока…
— Моя команда?
— Они в медотсеке для штатских, — сказала Па, и белобородый откашлялся — явно с намеком. — Следуйте по указателям. А сейчас извините.
— Капитан, пленные имеют при себе груз контрабанды, — заговорил Гутмансдоттир, выделив слово «пленные». — Думаю, вам лучше разобраться, пока не дошло до Быка.
Па глубоко вздохнула и толкнулась по направлению к своим подчиненным. Через несколько секунд Холден сообразил, что не только забыт, но и зачислен в список дел, которыми надо будет заняться как-нибудь потом, черт их возьми. Он прошел через переходник на платформу у вращающейся оси этого маленького мира. Отсюда вела длинная эстакада для картов, и, спускаясь по ней, Холден отмечал, как сила Кориолиса переходит в ощущение тяжести. Колени напоминали о слишком долгом пребывании в невесомости, и он подумал, что хорошо бы до медотсека оказалось не слишком далеко.
Хотя, будь он на дальней стороне системы, Холден бы схватил скафандр с ранцем, запасся бы воздухом и рванул туда. Лишь бы оказаться рядом с Наоми, с Амосом, с Алексом.
Только ведь капитан Па не говорила, что они все там. Она сказала «команда», а это могло подразумевать: «выжившая». Холден перешел на бег, но спустя пару минут выдохся и остановился перевести дыхание.
Перед ним простирался огромный барабан — мир, свернутый в трубку. Высоко наверху горела полоса поддельного солнца — «верх» был уже несомненным и тянулся на два километра над ним — до зеркального отражения эстакады, на которой стоял сейчас Холден. Вокруг слепящего «светила» плавали легкие облачка. Воздух лип к коже, жар давил на тело, но Холден мог представить, как зеленеет внутренняя поверхность барабана, как воздух наполняется сладким благоуханием яблочного цвета и испарившаяся влага выпадает прохладной росой. Или хотя бы превращает резкий свет в долгий, непреходящий летний вечер.
Мечта. Чужая мечта, обреченная остаться мечтой, — но достойная. Прекрасная даже в руинах.
— Капитан Холден? Можно с вами поговорить?
К нему обращалась маленькая женщина с тугими рыжими косами, одетая в простой коричневый костюм. И в том уютном возрасте, который всегда напоминал Холдену его матерей.
— Меня зовут Аннушка Воловодова, — с улыбкой представилась она, — но вы можете звать меня Анна.
— А меня можно звать Джим, — ответил Холден, протянув ей руку. Он уже почти отдышался. Анна без тени страха ответила на рукопожатие. Как видно, его репутация «самого опасного человека в Солнечной системе» до нее еще не дошла. — Восточная Европа?
— Россия, — кивнула она. — Родилась в Кимрах, но с молодости москвичка. А вы из Северной Америки?
— Монтана. Коллективная ферма.
— Я слышала, в Монтане хорошо.
— С плотностью населения хорошо. Там и сейчас коров больше, чем людей.
Анна кивнула и принялась перебирать пальцами ткань костюма. Холден догадывался, что женщина хочет что-то сказать и не знает, как перейти к делу.