Я поблагодарила женщину и отправилась разыскивать зеленый забор.
Прежде, чем постучать в калитку, я снова обернулась. Что-то опять промелькнуло за углом ближайшего пересечения дачных улиц. Что это? Слежка? Кто-то шел за мной? Вернее, не шел, а крался. Я почувствовала, как неприятный холодок заполз ко мне в душу.
Хозяин домика за зеленым забором был столь любезен, что согласился проводить меня на место преступления. Звали его Анатолием Ефремовичем. Было ему далеко за шестьдесят, он овдовел и жил все лето на даче один. Дети и внуки к нему приезжали редко, поэтому любому общению Анатолий Ефремович был безмерно рад. Он позвал свою собаку Джуди, и мы втроем отправились в лес.
– Анатолий Ефремович, скажите, вы тот день хорошо помните?
– Да! Я еще не так стар, как кажется.
– Что вы, я не это имела в виду…
– Да я не обиделся. Да, я не молод, но голова моя пока работает, слава богу, хорошо. Мы в тот день с Джуди пошли гулять немного поздновато. Я что-то плохо спал ночью и потому проснулся чуть позднее. Так вот. Мы обошли весь поселок, как обычно, поприветствовали всех, кто здесь живет – именно живет, а не приезжает на выходные. Потом свернули к лесу. Я ведь корзинку с собой прихватил, маленькую такую. За день до этого дождик прошел, я думал грибов насобирать – на жарёху. Джуди у меня – охотничья собака. Ей надо побегать по лесу, хотя бы за птицами. А у меня своя охота – на грибы. Я иду, она бегает, лает на кого-то. Нашли ежа, она минут десять около него кружила, лаяла, все успокоиться не могла. Добыча ведь! Я ее отозвал, и мы пошли дальше. И вдруг в одном месте собака как начала скулить, потом – выть. Я удивился. Джуди никогда так себя не вела! А тут – остановилась, замерла на месте и воет. Я ее зову, она не идет. Принялась лапами землю рыть. Я ее ругаю – не рой, мол, – думал, она крота чует под землей. Она на меня – ноль внимания, роет и роет. Тут и я заинтересовался: что она там такое нашла? Стою, жду. Вдруг из земли показался кусок материи. Вижу – ткань хорошая, не истлевшая. Да и земля вокруг какая-то странная, как будто здесь недавно копали, а потом притоптали. А когда вдруг рука показалась, я едва сердечный приступ не получил! Представляете картинку: из черной земли торчит белая человеческая рука! Хорошо, сотовый у меня с собой был. Я позвонил, вызвал милицию… Да вот оно, это место. Пришли!
Мы оказались на крохотной полянке. Она располагалась всего в нескольких метрах от тропинки. Значит, преступник торопился, не потащил свою жертву подальше в глубь леса. Земля здесь была словно перекопана, небольшая яма пугала своим черным зевом. Было просто жутко! Но тем не менее я осмотрела и яму, и землю вокруг. Мой спутник продолжал рассказывать:
– Милиция приехала, я показал им место, сам близко не подходил. Они при мне ее откопали… девочка совсем молоденькая была, у меня внучка примерно такого же возраста. При жизни, видать, красивая была, волосы длинные, белые… Эх, вот горе для ее матери-то!
Дед все говорил, сокрушался, ахал, а я лазала вокруг ямы, осматривая землю. Я не знала, что конкретно искала, просто видела в кино, как следователи осматривают место преступления. И вдруг что-то мелькнуло – непонятное, светлое. Я осторожно потрогала этот предмет, подняла и поднесла его к глазам. Это был «сухарик-кириешка». Я понюхала его – пахло чесноком. Неестественный химический запах. Я никогда не ела такую дрянь, это же голая синтетика. Покопавшись в земле, я нашла еще несколько штук. Это же совсем рядом с могилой! А если их рассыпал тот, кто закопал девочку? И не заметил в темноте. На всякий случай я взяла несколько сухариков и положила их в целлофановый пакет, оказавшийся в моей сумке.
Анатолий Ефремович внимательно наблюдал за мной.
– А милиция так не делала, – сказал он. – Просто откопали девочку и увезли.
– Зачем им! Они же «преступника» уже нашли.
– И не говорите! Надо же! Поймали Колясика, безобиднее его – только кошки!
– Знаете, как говорят менты? «Преступник должен быть либо найден, либо назначен, но всегда – наказан!» А что, по-вашему, бомж не мог убить?
– Колясик-то? Что вы, девушка! Зачем это ему? Он тихо жил, не то что убить, он и не ругался ни с кем. Наоборот, помогал местным бабулькам, чем мог, огород, там, вскопать, забор подлатать… Его все подкармливали. Я сам ему всегда около калитки оставлял излишки своего огородного «производства».
– Сколько лет этому Колясику? И почему его все так зовут?
– Сколько ему лет, никто не знает. По виду не определишь. Может, сорок, может, пятьдесят… А может, и больше. А зовут его так, потому что откликается он на это имя. Должно быть, когда-то его звали Колей.
Мы вернулись в дачный поселок. По дороге я еще раз обернулась, но никого вроде бы не заметила. И все-таки тревога не оставляла меня. Я чувствовала, что за мной кто-то следит! Но кто? Кому я помешала?
Вообще-то, если честно, я помешала, и даже очень. Например, Эвелине и Рузанне. А что, если это они посадили мне на хвост «пастуха»? Оказались не такими уж дурами, вычислили меня… Убрали же они Аду, да и ее отца избили так, что тот попал в больницу в тяжелом состоянии. Не своими руками, разумеется. Холодок из души пополз вниз, в мой живот.
Анатолий Ефремович попрощался со мной и пошел к себе. Неразлучная с ним Джуди облаяла меня на прощание и убежала вслед за хозяином. Я осталась на дачной улице одна. Я опять принялась бродить вдоль заборов и заглядывать на участки. Да, занятие это – не из приятных. Кое-где на меня косились: ходят, мол, тут всякие, а потом ворота пропадают! Ну, может, так они и не думали, но таких, кто косился, я ни о чем и не спрашивала. Встретила еще нескольких пенсионеров, расспросила их про Колясика, и все в один голос утверждали, что это тишайший дядя, не обидевший за свою жизнь в поселке даже мухи. Да я и сама уже не сомневалась, что бомжа взяли, что называется, как самого удобного человека. Дай такому пару раз по ребрам – он в чем хочешь сознается, да и хлопотать за него никто не пойдет. А ему какая в принципе разница – сидеть или не сидеть? В тюрьме еще и кормят бесплатно!
Страшно только, что настоящий убийца девочки остался на свободе, он может уверовать в свою безнаказанность и убить еще кого-то. И неизвестно, кто окажется его следующей жертвой!
Об убийстве из остальных дачников никто ничего не слышал. Я уже отчаялась найти свидетеля, как вдруг одна бабушка проговорилась, что ее соседка, Никитична, и есть та свидетельница, видевшая в лесу бомжа в день убийства.
Я постучала в калитку к Никитичне.
– Кого это черти принесли? – донеслось до меня сердитое приветствие хозяйки.
– Я – журналистка газеты «Горовск сегодня», – привычно отчеканила я, – хочу поговорить с вами о человеке, которого вы видели в лесу в день убийства.
– Я уже все ментам сказала, тебе-то чего надо?
А бабушка не очень-то дружелюбна!
– Я не из милиции, я из газеты, – повторила я, – мы ведем свое расследование…