— Оджас, спроси того человека, нельзя ли нанять его судно?
Девочка достала из кармана мешочек с деньгами, которые они получили еще у загипнотизированного продавца одежды.
— Удачная мысль. — Оджас сунул два пальца в рот и свистнул.
Капитан, смуглый человек со свернутым набок носом, выглянул из палатки.
Так Молли, ее друзья и слониха оказались на красивой индийской лодке. Капитан поднял маленький потрепанный парус, повернул деревянный румпель, и они тронулись в путь, удаляясь от Агры. Быстрое течение несло их к реке Ганг и Городу Света Варанаси.
Дни и ночи сменяли друг друга. Заняться было особенно нечем. Друзья просто пялились на проплывающие мимо берега: на птиц, зверей и людей, живущих вдоль реки.
Ливни прекратились. Утром и после обеда компания чистила ту часть лодки, которую занимала Амрит. По вечерам капитан бросал якорь, и все лезли в реку купаться. Слониха выбирала место помельче и ложилась на бок, а кто-нибудь забирался на нее и тер шкуру щеткой. Когда все вокруг ныряли, она тоже полностью погружалась под воду, как бегемот.
Завтраки, обеды и ужины прекрасно готовил помощник капитана.
Молли часто играла со щенком, и, хотя дни на лодке проходили просто замечательно, ее преследовали мысли о том, как живется взрослой Петульке.
Как-то ночью Молли и Рокки лежали на палубе, глядя на звезды.
— Мне так жаль, что я почти ничем не могу тебе помочь, — сказал вдруг мальчик.
— О чем ты?
— Ну, от моего голосового гипноза не больно-то много пользы.
— Это не твоя вина. Просто здешние жители говорят на другом языке. И потом, Рокки, ты мне здорово помогаешь! Ты всегда знаешь, что посоветовать. А еще нашел книгу отзывов и успокаиваешь нас… Ты такой умный!
— Ну да… Но я не способен на какое-то крупное дело, на что-то эффектное.
— По-твоему, что-то эффектное важнее того, что делаешь ты?
— Ну, все-таки я далеко не первая скрипка в оркестре…
— Ты самый крутой парень, которого все любят и рядом с которым всегда хорошо! Уж лучше бы я была такой, как ты, чем солировать в оркестре. И вообще, если бы твоя мать тебя нашла, ты бы ей страшно понравился, это точно. Ты такой обаятельный, уравновешенный, дружелюбный! Без тебя шестилетней Молли было бы очень плохо.
— Правда?
— Да. Она тебя так любит. Больше, чем меня! — Молли засмеялась. — А ведь должна любить меня, потому что я — это она сама. Но она все-таки любит тебя!
Мальчик улыбнулся.
— У тебя особый талант: рядом с тобой людям уютно и спокойно, — продолжала Молли. — Что может быть лучше такого таланта? Да ты станешь самым классным доктором в нашей гипнотической клинике!
— Спасибо.
Как-то вечером, когда солнце уже село, они миновали маленький белый храм на берегу реки. Возле него стоял человек, при виде которого Оджас пришел в страшное волнение. Он объяснил, что это знаменитый аскет, садху. Тот стоял на одной ноге, вытянув обе руки вверх. Ногти на пальцах рук были такой длины, что закрутились в трубочки. Как уверял Оджас, человек стоял в этой позе, не меняя ее ни на минуту, вот уже сорок три года!
— Он что, сумасшедший? — удивилась Молли, оглядываясь назад, так как лодка уже плыла дальше.
— Нет. Просто посвятил себя богам, — восхищенно ответил Оджас. — Этот святой человек доказывает им свою любовь и преданность. Когда боги поймут, что ради них он готов на любую жертву, они сделают так, чтобы после смерти он больше не родился вновь в этом мире, а прямиком отправился на небеса.
— Будем надеяться, что боги заметят его старания, — сухо бросил Рокки. — Иначе окажется, что он совершенно напрасно простоял всю жизнь столбом.
— Значит, индуисты верят в то, что после смерти они рождаются заново? — спросила Молли.
— Да. Можно родиться пчелой, или комаром, или прекрасной слонихой, или гениальным гипнотизером. Все зависит от того, как ты себя вел в прошлой жизни.
— И ты в это веришь?
— Конечно! — Оджас засмеялся. — Ведь я индуист. А во что ты веришь?
— Не знаю, — ответила она. — Вокруг так много хороших религий, что трудно выбрать какую-то одну. Но я верю в доброе отношение к людям. Относись к другим так же, как хочешь, чтобы относились к тебе. Помогай тем, кому плохо… ну, что-то вроде этого.
— Мне нравится. Если бы все так думали, то жить было бы гораздо легче. Очень важно, чтобы люди могли верить во что хотят. И хорошо, когда их вера не причиняет вреда другим. А то ведь некоторые чокнутые даже убивают тех, кто верит в других богов! Какими бы ни были высшие силы, не думаю, что им это нравится. Бог любит, когда люди добры. — Мальчик кинул Амрит кривую деревяшку, и та ловко поймала ее хоботом.
— Наверное, — сказала Молли, — у каждой религии свое мнение о том, что случается с человеком после смерти. Во всем мире живут одинаково умные мужчины и женщины, которые думают, что их вера самая правильная. Мне кажется, религия зависит от того, где ты живешь. Сомневаюсь, что на свете много эскимосов, исповедующих индуизм. А как зовут индийского бога?
— У нас много богов. Но три самых главных — Брахма, создатель мира, Вишну, его хранитель, и Шива, разрушитель. А еще у нас есть мусульмане. Они зовут своего бога Аллах. И христиане тоже живут. Они так и говорят о своем боге — Бог.
Молли снова оглянулась на садху, пытаясь представить себе, как он спит.
— Все религии — выдумки обычных людей, — вмешался Рокки.
— Нет, что ты! — запротестовал Оджас. — Люди лишь записали то, что продиктовали им боги!
— Религия — это просто набор правил, по которым тебе велят жить, — заявил Рокки. — А без богов людям страшно, им обязательно нужно во что-то верить. И государство похоже на церковь, тоже руководит жизнью людей. Я сам мог бы придумать какую-нибудь религию, пока мы плывем.
— Иногда государство запрещает религию, — вставил Лес.
— Но, Рокки, — возразила Молли, — признай, что нашим миром управляет какая-то неизвестная таинственная сила. Может, это и есть Бог.
В этот миг в воздухе разнесся низкий дрожащий звук — как будто кто-то неумело дунул в тромбон. Это Амрит испортила воздух.
Вакт гордо стоял на носу судна. Они подплывали к Бенаресу. Гигант наслаждался ароматами и любовался вытянувшимися вдоль берега зданиями. Набережная была похожа на горы, спускавшиеся длинными широкими ступенями прямо в воду.
Вакт брезгливо отвернулся при виде толпы индусов, окунающихся в реку, подобно печенью, которое макают в чай. Люди верили, что священные воды Ганга смоют с них все грехи и наполнят их самих святостью.
— Поклоняйтесь лучше мне! — крикнул им Вакт, но ветер унес его слова. — Рано или поздно так оно и будет, — добавил он тише. — Закья!