Вернувшись, поделили болты с гайками и снарядили боезапас. Вот только полигоном решили избрать не стену трансформаторной будки (неразорвавшиеся болты отскакивали в окружавшие строение по периметру заросли беспризорного былья, что затрудняло их поиски и повторное использование), а глухой кирпичный забор, служивший естественной границей площадки-автодрома между шиномонтажом и задами протяжного красного здания. Это было куда удобнее.
Кошку Рухлядьев поймал — та была совсем молода, и вахтёр воспользовался её неопытностью. И то она здорово его покогтила. Рухлядьев так давно не видел здесь кошек, что забыл, куда подевал валенок с обрезанным носком, в который обычно запихивал пойманных нарушителей, чтобы брить их, не опасаясь острых когтей. Впрочем, никакого инструмента для бритья у Рухлядьева при себе тоже не было — ножницы, за ненадобностью преданные забвению, остались в демисезонной куртке. Что делать дальше, он не знал. А тут ещё рядом, за забором, раздалась канонада, точно кто-то шалил с петардами. Непорядок. Держа кошку за лапы и локтем прижимая ей голову, так что той было уже не рыпнуться, вахтёр направился к кирпичному забору, за которым происходил подозрительный шум.
В это время с другой стороны двора, за воротами, послышался нетерпеливый автомобильный гудок. Кого-то принесла нелёгкая — служба требовала вернуться на пост. Ухватив взвизгнувшую кошку за хвост, вахтёр запустил её в пространство — прочь, через забор. После чего отправился к сторожевой каморке.
В специально сделанную в рифлёном железе прорезь — чтобы видеть из окна подъезжающий к воротам транспорт — Рухлядьев разглядел «газель» и неприятное, жизнерадостное лицо водителя Ромы за лобовым стеклом. Нажав кнопку на стене, вахтёр привел в действие электрический механизм, и ворота заскользили вбок, освобождая машине путь. Грузовая «газель» въехала во двор, повернула и сдала назад — к железным дверям в красной стене здания.
Рома заглушил мотор и выскочил из кабины.
— На ёлку лазил? — спросил он Рухлядьева, оценив кровоточащие царапины на его руках.
Никакой ёлки в пределах вверенной вахтёру территории не было, равно как и других древесных насаждений, иначе кошку Рухлядьев нипочём бы не добыл.
— Смешно, аж вся спина вспотела. — Вахтёр нажал соседнюю кнопку, и ворота с механическим лязгом закрылись. — А ты чего в трусах ко мне приехал? Так набузырился вчера, что утром не нашёл штаны? Уроки-то учил в детсаде? У тебя, паршивец, всё должно быть прекрасно: и костюмчик, и мыслишки, и душонка.
Водитель был в синих шортах и яркой гавайской рубахе с коротким рукавом. Ядовитые слова Рухлядьева, уже притерпевшись к его скверной натуре, он обычно пропускал мимо ушей, но тут вахтёр застал его врасплох, и водитель ввязался в склоку.
— От смеха, говоришь, загривок мокрый? — скривился Рома. — Ну-ну, давай. Я тоже посмеюсь — последним только.
— Само собой, — с лёгкостью согласился вахтёр. — Последним смеётся тот, кто сразу не врубился.
— Отворяй двери, аспид, — сдался не слишком находчивый Рома.
— У-у, выхлоп-то какой… — Рухлядьев помахал у носа ладонью. — Все мухи сдохли. Как ты за руль-то сел такой? Сейчас пойду Сергей Сергеичу звонить. С маршрута… С маршрута тебя, зайчика, снимать надо — ты же товар не довезёшь. — Вахтёр направился к каморке.
Разумеется, Рома был в полном порядке — Рухлядьев фиглярил.
— Двери открывай, придурок.
— Что, взбзднул? — ввернул вахтёр редкостное слово с шестью согласными подряд. — Сам открывай. Ишь, всё ему подай, всё сделай… Может, тебе и пятки почесать свиной щетинкой? — И сунул в руки шофёру ручку-ключ, какими запирают туалеты в поездах проводники.
Рома распахнул кузов «газели», после чего подошёл к массивным дверям в красной стене, вставил в скважину ручку-ключ, отвёл в сторону тяжёлую створку с резиновым уплотнителем по краю и скрылся в черноте открывшегося проёма. Тем временем Рухлядьев достал припрятанную в каморке дохлую крысу (попалась ночью в мышеловку) и, в отсутствие водителя прокравшись к кабине «газели», сунул трупик под пассажирское сиденье.
С воплем перелетев через забор, кошка циркачом извернулась в воздухе и шлёпнулась на лапы. Тут же над головой её раздался грохот от ударившего в стену болта. Ошалев от впечатлений, с прижатыми ушами, кошка метнулась в укрытие под эстакаду, однако, мигом осознав ненадёжность железобетонной конструкции — не было больше в мире ничего надёжного, — бросилась наутёк дальше.
— Ты видал? — присвистнув, сказал Лёня. — Кот-летяга.
— Здорово ты его… — мелко засмеялся Вова. — Над самым ухом — бабах!
Гера — это его разорвавшийся болт окончательно ошеломил кошку, хотя был брошен, как и прежние, без зверских намерений, а чисто из боевого азарта, пока зверь был ещё в полёте, — не удостоил глупого Вову ответом. Как будто впервые увидев, Гера оглядел стену забора, служившую им отменным полигоном.
— А там что? — наконец поинтересовался он.
Прожив по соседству с забором жизнь, молодые люди знать не знали, что скрывает эта двухметровая преграда. Снаряженные болты в карманах как-то сразу потеряли значение перед важностью открытия: приключение ждет их под носом, манящая загадка рядом, вот она, тайна, — загляни, и узришь.
Демонстрируя задатки лидера, Лёня подошёл к забору, прошёлся вдоль туда-сюда, задрал голову, подпрыгнул. Тщетно. Гера перехватил инициативу:
— А ну давай сюда. — Он ухватил с одного края верхнюю в стопке покрышку и призывно посмотрел на товарищей.
Вова подскочил первым и взялся за покрышку с другого края.
Вскоре возле стены выросла чёрная тумба из лысой резины. Лёня было вознамерился взобраться на неё, но Гера, как автор идеи, резко дёрнул его за руку и сам полез на возвышение. Высоты тумбы как раз хватило, чтобы, встав на цыпочки, заглянуть за забор.
— Ну? — в нетерпении скакал на месте Вова. — Что там?
— Какой-то лоб машину грузит, — опустив лицо вниз, к товарищам, таинственно сообщил Гера. — Ящики плоские… Со стружкой, что ли.
— А коты? — громким шёпотом поинтересовался Вова. — Коты летают?
Гера снова вытянулся на цыпочках.
— Котов нет, — спустя время известил он. — А в ящиках — грибы. Или кальмары сушёные… — Он пригляделся. — Нет, грибы. Вроде лисичек. Только крупнее и по цвету — точно свежая стружка. Трамтарарам… — Гера интригующе замолчал.
— Что? — не утерпел Лёня. — Что там?
— За дверью, откуда дядька ящики тягает, кажется, карлики какие-то. Не разглядеть толком — темно. Мелькает… лилипутское что-то. Плохо видно.
— Дай посмотрю, — схватил Геру за шорты Лёня. — У меня глаз — рентген.
— Я тебе дёрну! — Перед лицом Свинтиляя проплыл пухлый кулак.
Потянув немного время для демонстрации авторитета, Гера нехотя слез с возвышения. На его место тут же взобрался Лёня — чтобы заглянуть за забор, ему даже не пришлось вставать на цыпочки.