В идеале, она должна расслабляться под легкую музыку. Мне особенно нравится Джеймс Блант, я его видел живьем год назад в «Гексагоне» в Рединге. Если же ей нравятся «Два Ронни», «Дураки и кони» и «Инспектор Морс», мы споемся в два счета. У меня есть полная режиссерская версия «Морса» на дисках, подарочное издание.

В общем, если вам понравилось то, что вы сейчас видели, пишите мне на

grahamcracknall@hotmail. со. uк.

Ролик закончился, и Камилла сказала слабым голосом:

– С волосами он наверняка выглядит получше.

– Несомненно, – согласился Чарльз, – но мне кажется, дорогая, что Грэм не одарен особой красотой.

Камилла, покопавшись в себе, нашла крошечный уголек материнской любви. Может, если его немного раздуть, он и вспыхнет? В детстве она любила сказку про гадкого утенка. Как знать, не выйдет ли однажды Грэм, образно говоря, из камышей и не заскользит царственно по речной глади?

Вечером Камилла с Чарльзом чистили зубы вдвоем в тесной ванной, по очереди сплевывая в ржавую кособокую раковину. Чарльз, озабоченный дефицитом воды в мире, не позволял жене держать кран открытым, так что ощущался недостаток оркестровки. Глядя на свое отражение в зеркале, Камилла вздохнула.

– Ах, милый, я выгляжу как старая карга.

– Ты с ума сошла, – возразил Чарльз. – Для меня ты становишься все прекраснее с каждым днем.

Раздался звон разбитого стекла. Они бросились вниз и обнаружили, что в окно гостиной влетела половинка кирпича. Ковер усеяли осколки. К кирпичу резинкой была прикреплена записка: «Ты никогда не будешь королевой». Чарльз смял записку и поскорее сунул в карман, пока Камилла не увидела. Бедняжка достаточно настрадалась, подумал он. И выбежал в глухую тьму, разогнать которую тщетно пытались два далеких фонаря. В доме Уильяма и Гарри светились окна.

Чарльз устремился к полицейскому кордону и продемонстрировал находку дежурному наряду.

– Если бы моя жена лежала под окном на полу, ее бы убило! – заявил он.

– А зачем вашей жене лежать на полу? – спросил полисмен. – У вас разве нет стульев?

Чарльз запальчиво воскликнул:

– Слушайте, вы будете расследовать это преступление?

– Нет, – отказался полисмен. – Если хотите, выдам номер уголовного дела для страховой компании.

– У меня нет страховки, – признался Чарльз. – Мне это абсолютно не по карману. Но вы можете снять отпечатки пальцев или что‑нибудь еще?

Полисмен рассмеялся:

– Вы вспомнили легендарные времена, сэр.

– А посмотреть запись с камеры?

– У меня нет допуска к видео, сэр. И к тому же хулиганье в балахонах не отличить друг от друга. Так что, может быть, вы вернетесь домой? Вы нарушаете комендантский час.

Принц хотел было показать полисмену смятую записку, но что‑то удержало его. Едва слышный внутренний голос подсказывал, что где‑то он уже видел этот почерк. Вернувшись домой, Чарльз понял, что Камилла не предприняла никаких попыток убрать осколки. Она сидела с собаками на кухне. Пропылесосив ковер в гостиной и скотчем приклеив на дыру с зазубренными краями полиэтиленовый пакет, Чарльз посоветовал жене идти спать. Когда, по его расчетам, она заснула, Чарльз сел к письменному столу и отпер ящик, где у него хранились сувениры и памятные вещицы. Вынув последнюю открытку, полученную к своему дню рождения от Гарри, он разгладил ее на столе и сравнил руку. И взбесился вовсе не от кошмарного почерка принца Гарри.

Гарольд Баньян уже больше двадцати минут жал на кнопку звонка на тумбочке. Мочевой пузырь вот – вот не выдержит, но перебраться из кровати в коляску самостоятельно Гарольд не мог: от последнего удара ноги его стали будто свинцовые чушки. Дальше по коридору Эдна Харт надрывалась: «Помогите! Помогите!» – а еще дальше кто‑то стонал, словно от боли. Гарольд прислушивался, не раздадутся ли шаги в сторону его палаты, но нет, никто не шел.

Он закричал:

– Эй, кто‑нибудь!

Принц Филип зашевелился во сне, и Гарольд заорал опять:

– Есть кто‑нибудь?

Филип приподнялся на подушках и завопил:

– «Британия» тонет!

Гарольд представил, как переворачивается и пропадает в бездонной черной пучине королевская яхта, и удивился, почему королева уже который день не навещает мужа. По нетронутым подносам, скопившимся на тумбочке у кровати герцога Эдинбургского, Баньян заключил, что Филип не ел и не пил. При тусклом свете Баньян пошарил рукой по своей тумбочке в поисках какой‑нибудь посуды. Нащупал свой пластмассовый стаканчик для вставных зубов, но, попытавшись ухватить, только отпихнул его еще дальше. Он снова принялся истязать звонок, и на этот раз в коридоре послышались шаги. Незнакомая санитарка сунула голову в дверь и спросила:

– Это вы так шумите?

– Мне надо в туалет! – крикнул Баньян. – Помогите мне сесть в коляску.

– Перемещение больного в коляску осуществляется вдвоем, – ответила санитарка. – Сегодня суббота, и мы с напарницей тут одни на всю больницу, а у нее перерыв, так что вам придется подождать.

– Я не могу ждать! – разозлился Баньян. – Посадите же меня в кресло, ну?!

– Это нарушение техники безопасности, – не сдавалась санитарка. – Я не стану ломать спину за пять двадцать восемь в час. Сейчас принесу вам бутылку.

– Мы тонем! Меня накрыло с головой! – закричал принц Филип.

Послышался приглушенный грохот из палаты дальше по коридору, и по истошным крикам Баньян понял, что миссис Харт выпала из койки. Гарольд заплакал: в жизни давно все шло не по его воле, а теперь вот и мочевой пузырь его больше не слушается. Моча потекла из него, сначала теплая, но остывала она быстро, и вскоре Баньян уже дрожал в мокрой ледяной постели.

Принц Филип сказал:

– Я хочу пить и есть. Я хочу Элизабет.

– Она придет утром, – отозвался Гарольд. – А пока поспи.

Он и сам утешался мыслью, что утром их навестит королева. Он был республиканец и клеймил монархию со многих трибун, но ему нравилась миссис Виндзор, и ей он доверял. Он еще несколько секунд пролежал без сна, слушая дыхание Филипа.

33

Принцесса Кентская сидела за обеденным столом и писала авторучкой в большом блокноте на спирали. Она трудилась над романом, который собиралась назвать «Принцесса в изгнании». Героиня, Кристина фон Кроненбург, выходила у Марии Кристины [64] во многом похожей на нее самое: ослепительная статная красавица, с волосами, подобными золотой пряже, и улыбкой, мгновенно и навечно пленявшей мужские сердца. Муж героини, принц Майкл Кроненбургский, трагически погиб под лавиной, но тела его так и не нашли. Когда его жестокая родня, столетиями правившая маленьким государством Кроненбург, изгнала принцессу, та сменила не одну страну, но везде ее ждала лишь враждебность простонародья. После множества приключений она найдет мужа – он выдавал себя за капитана корабля. Воссоединившись, они вернут себе прежнее положение. Но принц усвоит важный урок: бедные, необразованные люди ужасны, а лучшие сыны человечества, самые добрые сердца, – это богатые и влиятельные. Из них выходят самые хорошие Друзья.