– Пожалуй, вам с Грэмом стоило бы подружиться, а, Шанталь?
В тот же вечер Камилла, лежа в объятиях Чарльза, спросила:
– Дорогой, ты уже решил что‑нибудь?
– Быть или не быть королем – и вправду вопрос, – вздохнул Чарльз.
– Да нет. Нам нужно решить кое‑что поважнее, а? Если Акт об ограничении собак примут, кого из них мы оставим, а каких двух отдадим? Вот это вопрос.
Фредди, Тоска и Лео, сбившись в кучу, лежали в изножье кровати и ждали решения своей судьбы. Секундная стрелка изящных французских часов на тумбочке обежала полный круг, прежде чем Чарльз ответил:
– Не знаю.
На следующее утро Уильям валялся в постели, жалея, что не греют батареи, и упиваясь мыслью, что можно не вставать хоть до полудня: в полдень за ним собиралась зайти Шанталь. После нескольких банок «Смирнова со льдом» Уильям обещал познакомить ее с Грэмом.
– Это будет прикол, – хохотнул он.
Теперь принц жалел о своем порыве. Ему совершенно не хотелось снова встречаться с новым братцем. От одной мысли о нем Уильяма брало зло. Он злился на отца и на Камиллу, на их подростковую половую распущенность. Господи, ну почему они не воспользовались резинкой? Они похоронили его шанс стать королем – а ведь он с раннего детства стремился к этому! Уильям чувствовал себя так, будто пышный праздник в его честь отменили в последнюю минуту, и вот он стоит торжественно одетый, а идти некуда.
Однако у него, по крайней мере, есть Шанталь, а она красотка ничуть не хуже тех, кого показывают в кино и по телевизору. Любовниками в строгом смысле они еще не стали: дефлорация в продуктовом фургончике не особо порадовала Шанталь, и она поклялась до свадьбы «не раздвигать ноги». И в любви друг другу они не признавались, хотя и договорились не встречаться ни с кем больше.
Дожидаясь Уильяма в гостиной, Шанталь учила Олторпа стоять и служить. Принц Гарри сидел по – турецки перед телевизором, под звуки стрельбы и гортанных ругательств ведя воображаемую машину по улицам оцифрованных городских трущоб. Карлинг с интересом смотрел на экран: доедет ли машина Гарри до защищенной базы, не взорвут ли ее многочисленные гады, выпрыгивающие как будто из каждого переулка и из каждой подворотни.
– Смотри, я научила его новому фокусу, – объявила Шанталь. – Служи, Олторп, служи!
Пес оторвал передние лапы от пола и потянулся вверх.
– Скажи ей, чтобы перестала, а? – проскулил он принцу Гарри. – Такое унижение!
Гарри сказал:
– Умный чел. Это зверски умная хрень, чел.
Олторп опустился на четыре лапы и потрусил на кухню, бормоча:
– Сперва позор, потом пренебрежение.
Уильям втайне надеялся, что они не застанут Грэма. Но Грэм был тут как тут, во всей своей красе, – сидел за кухонным столом и обучал принца Уэльского и Камиллу премудростям игры в блошки. Он как раз собирался тиснуть фишку когда, подняв глаза, увидел на пороге Шанталь Тоби в луче света, опаляюще прекрасную в белой блузке и джинсах с широким кожаным ремнем.
Шанталь приветствовала его улыбкой щедро унавощенных блеском губ.
– Вы, должно быть, Грэм, – сказала она.
Чарльз поднялся на ноги.
– Грэм, это Шанталь Тоби. Она ухаживает за твоим… э… дедом в интернате Фрэнка Бруно.
Шанталь воскликнула:
– Блошки! Я раньше играла с дедушкой. За каждую фишку в котел он давал мне мятный леденец.
– Превосходно, – обрадовался Грэм. – Не хотите сыграть?
Шанталь села на единственный свободный стул, а Уильям, привалившись к мойке, ограничился ролью зрителя, следя за командной игрой: Шанталь с Грэмом против Чарльза и Камиллы. Уильям заметил, что Шанталь чаще обычного отбрасывает волосы и, смеясь, закидывает голову и скалит безупречные зубы.
Олторп, который тоже пришел в гости, за неимением иных занятий завел разговор с Лео:
– Тебя не тошнит, как это людям не лень разыгрывать всю эту туфту, чтобы всего лишь перепихнуться?
– Олторп, что за выражения! – возмутился Лео.
– А я согласен, – рыкнул Фредди. – Собаки не тратят время попусту. Нюхнул по– быстрому – и за дело.
– Лео у нас романтик, так ведь, малыш? – вмешалась Тоска.
– Сучкам нравится, чтобы их хоть чуть– чуть уважали, – развил тему Лео. – Парочка комплиментов никогда не помешает. Очнись, Фредди, ты отстал от жизни.
Фредди оскалился на Лео, шерсть на загривке поднялась.
– Не начинай, Фредди, – тявкнула Тоска.
Олторп занял сторону Фредди, и два кобеля кинулись на Лео, рыча и бранясь. Тоска бросилась наутек и спряталась у ног Камиллы. Чарльз схватил Фредди и выкинул в сад со словами:
– Дрянная ты собака, Фредди!
Когда кухонная дверь захлопнулась, Фредди потрусил в огород и помочился на последний кочан поздней капусты.
После того как Шанталь с Грэмом трижды обыграли Камиллу и Чарльза, блошки убрали и стали накрывать на стол. Шанталь и Уильяма пригласили к обеду.
– Почему бы вам, молодые люди, не познакомиться поближе, пока мы с Чарльзом приготовим что‑нибудь на обед? – предложила Камилла.
– Молодые! – воскликнул Уильям. – Разве Грэму не за сорок? Или это теперь считается молодостью?
– Сорок – это как прежние тридцать, – сказала Камилла. – Теперь люди живут дольше. Твоя прабабка, например, – она умерла в сто один.
Грэм припомнил:
– Я плакал целых пять минут, когда узнал, что она все‑таки умерла. Я чувствовал какое– то родство с ней.
– Вы от нее кое‑что унаследовали, Грэм, – умильно промурлыкала Шанталь. – У нее были такие же усики, как у вас.
Грэм с достоинством огладил растительность над верхней губой.
Когда молодежь ушла в гостиную, Чарльз сказал Камилле:
– Чем их кормить? В кладовке пусто, а деньги мы давным – давно издержали.
– Я займусь этим, – ответила Камилла. – А ты иди побеседуй с детьми.
Она оценила наличные запасы: соус карри, паприка, немного рисово – овощной смеси и непременные овощи с огорода. Ни мяса, ни сыра, ни рыбы, ни яиц. Но при этом штабеля собачьих консервов и несколько коробок собачьего печенья.
– А вы отменно снабжены провизией, а, сладкие? – обратилась Камилла к собакам.
Уильям нисколько не хотел «узнавать» Грэма. Он плюхнулся в дальний угол дивана и принялся изучать разнообразие мозолей на ладонях. Грэм развлекал гостей, рассказывая о своей работе, – вот расписывает, думал Уильям, будто он Джеймс Бонд или такой же крутой. Для лесомонтажника инспекторы по безопасности были врагами. Грайс считал их подонками последнего разбора.