Когда он встал перед ней, девушка взяла его за руку. Чтобы поддержать и его, и себя. Она удивилась: его рука, как всегда, была теплой, а не обжигающе горячей.
— Это больно? — спросила она.
— Нет.
Эмили тяжело сглотнула. Ее била дрожь. Наверное, он это чувствовал.
— Мне кажется, это красиво. Мне кажется, я в жизни не видела ничего красивее.
Он стоял перед ней, сияя как солнце, и смотрел на нее так, словно это она была чудом. Он наклонился к ней ближе, и его сияние словно протянулось вперед и обняло ее всю. Ощущение было такое, что выходишь из тени на яркий солнечный свет. Теперь его свет окружал их обоих и колыхался волнами, словно желая сказать: «Они вместе, теперь они вместе!» Уин слегка наклонил голову.
«Сейчас он меня поцелует», — подумала Эмили. Она это знала, хотя не смогла бы сказать, почему. Точно так же ты иногда просыпаешься и доподлинно знаешь, что день будет очень хорошим. Она много об этом думала, — намного больше, чем ей хотелось бы, — но даже не представляла, что все будет вот так. Совсем иначе, чем она ожидала. И все же… именно так, как должно быть.
Но прежде чем это успело случиться, из темноты донеслись звуки чьих-то шагов, и Уин с Эмили испуганно отпрянули друг от друга. Сестра Уина бежала к ним через парковую лужайку.
— Уин! Что ты делаешь? — выдохнула запыхавшаяся Кейли и резко остановилась, чуть не поскользнувшись на мокрой от росы траве. — Отец говорит, чтобы ты шел домой. Сейчас же.
Эмили с Уином переглянулись. Она не привыкла видеть его таким растерянным и неуверенным.
— И что теперь? — спросила девушка.
— Теперь переживем наказание и будем жить дальше. Как в прошлый раз, только…
— Лучше, — закончила она за него.
Он прикоснулся к ее щеке и улыбнулся, потом побежал через парк к дому. Эмили и Кейли смотрели ему вслед. Это было прекрасно.
— Красиво, правда? — спросила Кейли.
Эмили посмотрела на нее с опаской, удивленная тем, что та нормально разговаривает с ней.
— Да, — тихо произнесла она.
— Мне бы тоже хотелось вот так. Он даже не представляет, как я ему завидую. — Она помолчала и добавила: — Я всю жизнь слышу истории о той ночи. С моим дядей и твоей мамой. Я думала, ты такая же, как она. Я рада, что ты не такая. — Она улыбнулась, словно это был комплимент.
Эмили понимала, что с точки зрения Кейли это и есть комплимент. И все же она никогда не привыкнет к тому, как в Мэллаби относятся к ее маме. Даже теперь. История не повторилась, круг разомкнулся, и, по идее, теперь вся враждебность должна исчезнуть. Но она не исчезла. Возможно, Эмили и удастся вписаться в здешнюю жизнь. Но маме бы это не удалось.
— Я лучше пойду посмотрю, что там у них. Еще увидимся. И не раз. Думаю, теперь вы с Уином часто будете вместе.
Кейли, чья кожа не излучала свет, быстро слилась с темнотой. Эмили еще долго стояла одна в ночном парке, а потом все же пошла домой.
Утром ее разбудил громкий стук в дверь на переднем крыльце. Она села в постели и растерянно огляделась. Вчера она легла спать слишком усталой и ошеломленной. И даже забыла включить свой плеер. Она изумленно вздохнула, увидев, что обои вновь изменились. Теперь на них было ночное небо с разными фазами луны. И вот тогда она вспомнила все, что случилось ночью.
Он светился.
А следом пришла еще одна мысль: «Он хотел меня поцеловать. И почти поцеловал».
Настойчивый стук продолжался. Эмили встала с кровати. Она легла спать, не раздевшись, поэтому она сразу же выбежала в коридор и спустилась на первый этаж.
Ее удивило, что входная дверь была заперта. Обычно Ванс не запирал дверь, когда уходил завтракать. Эмили как раз спустилась с последней ступеньки, когда дверь в комнату дедушки открылась и в коридор вышел сам Ванс. На его влажных волосах были видны следы от расчески. Значит, он еще не ушел завтракать. Неужели еще так рано?
Ванс пошел открывать дверь, не заметив Эмили, застывшую на нижней ступеньке.
— Нам надо поговорить, — объявил Морган Коффи, даже не поздоровавшись. Его белый льняной костюм был весь измят, будто его не снимали всю ночь. Темные волосы, обычно зачесанные назад и приглаженные гелем, торчали во все стороны и падали на лоб. Из-за этого Морган казался моложе и сходство с Уином усиливалось.
— Морган? — Ванс искренне удивился. — Что ты здесь делаешь в такую рань?
— Я бы пришел еще раньше, если бы мне не пришлось дожидаться рассвета.
— Входи. — Ванс посторонился, пропуская Моргана в прихожую. — Что случилось?
Морган заметил Эмили и весь напрягся. Его ненависть к ней была словно взрывная волна. Эмили даже попятилась и поднялась на одну ступеньку вверх.
— Я так понимаю, внучка тебе еще не рассказала, — проговорил Морган, указав подбородком на Эмили. Его взгляд был таким жгучим, что дедушка Ванс встал между ними, словно защищая внучку. — И уж если на то пошло, почему ты разрешил ей приехать сюда, Ванс? По-твоему, ваша семья доставила нам мало горя?
— Что случилось? — повторил Ванс.
— Вот то и случилось. Вчера ночью твоя внучка выманила в парк моего сына. В точности как тогда.
— Эмили здесь ни при чем, — заявил с порога Уин. Он открыл сетчатую дверь и вошел в дом. — Я сам пригласил ее в парк. И все было не так, как тогда. Мы с Эмили были только вдвоем.
— Тебе было велено сидеть дома, — сказал Морган.
— Речь идет обо мне. Значит, мне надо присутствовать.
Дедушка Ванс явно пришел в замешательство. Он растерянно посмотрел на внучку:
— Эмили?
— Я думала, он меня приглашает, чтобы унизить. Чтобы отомстить моей маме. Я не поверила, когда он сказал, что светится в темноте. Я не поверила, когда он сказал, что мы встретимся в парке и он мне покажет.
— Дитя, зачем же ты пошла на эту встречу, если думала, что он собирается тебя унизить? — спросил Ванс с недоверием.
— Я думала, это поможет загладить вину…
Ванс поднял ладонь размером со сковороду.
— Не надо. Дальше не надо. Ты не отвечаешь за то, что сделала твоя мама. Морган, закончим сейчас.
— Ты ее выгораживаешь. Точно так же, как выгораживал дочь.
Лицо дедушки Ванса сделалось жестким. Он был рассержен, а рассерженный великан — это зрелище не для слабонервных.
— Я никогда не пытался оправдывать Далси и всегда признавал свою вину в том, что случилось, потому что не мог контролировать свою дочь. Но послушай меня и запомни: моя внучка — не Далси. И я не позволю, чтобы с ней так обращались.
Морган прочистил горло.
— Мне будет спокойнее, если ты сядешь, Ванс.