Что сказал племянник дальше, старик не помнил.
Петрович вышел на веранду. На земле у порога лежал окровавленный плащ толстяка. Выбежавшая следом Багира обнюхала плащ и быстро отошла в сторону.
— Вот такие, значит, дела, — тихо сказал старик. — Что ж, посмотрим, что дальше будет…
Он вернулся в дом, быстро привел себя в порядок и набросил куртку, недавно подаренную ему Леной. Механически совершая привычные действия Петрович думал. Он напряженно вспоминал все то, что было связано с появлением в диспетчерской чудовищно уродливого, и, словно в сказке, быстро подрастающего котенка. Теперь, после всего случившегося многое уже казалось ему странным. Например, почему умирающая старуха беспокоилась о кошке и почему именно ему она решила ее отдать? А почему котенок так быстро исчез с людских глаз? А, главное, почему старуха смеялась, когда Петрович уходил от нее? Странностей было слишком много, и все они укладывались в какой-то еще не понятный старику замысел. Петрович припомнил, что когда он рассматривал фотографии в гостях у старухи, ему показалось немного знакомым высокомерное лицо молодой, косоглазой женщины. Когда-то давно он уже его видел. Давно, очень давно…
Петрович закрыл дверь и вышел на улицу. На скамейке, возле своего дома, сидел Лешка. Он зевал и с показным безразличием посматривал по сторонам.
— Ты куда это, дядь Коль? — окликнул Лешка старика.
— Далеко, — коротко бросил Петрович.
— У меня к тебе дело есть, Петрович, — попробовал было заговорить Лешка.
Петрович только молча отмахнулся.
«Сам кашу заварил, сам и расхлебаю, — решил он. — И нечего в нее, как в болото, других людей тащить».
Автобуса Петрович ждать не стал и сел в полупустое маршрутное такси. Водитель дремал, откинувшись на сиденье. Старик потерял терпение уже через полминуты.
— Водитель, почему стоим? — громко спросил он. — Начальство, что ли, какое прибудет?
Петрович удивился собственному голосу: он звучал резко и уверено. Раньше старик предпочел бы не вступать в конфликт. Водитель зевнул и открыл глаза. Взглянув на Петровича, он снисходительно улыбнулся.
— Не спешите, дедушка. Жизнь и так короткая штука.
— Ты мне зубы не заговаривай, внучок, — быстро ответил Петрович. — Поехали и нечего тут спать в хомуте!
Пассажиры рассмеялись.
— Правильно, — согласилась женщина на переднем сиденье. — Ишь, моду взяли спать на работе!
Водитель что-то проворчал в ответ и со скрежетом врубил скорость.
Дом старухи Петрович нашел сразу. Он стал еще мрачнее и ниже словно врос в землю. Возле подъезда играли в войну разгоряченные беготней ребятишки. Петрович поймал за руку одного из них, веселого и конопатого.
— Подожди-ка, внучок. Старуха одинокая в этом доме живет, — сказал он. — Знаешь такую?
— Фамилия как? — спросил мальчишка «отстреливаясь» из-за спины старика. — Паф-паф! Паф! Витька убит!
— Ченцова, кажется.
— Знаю. Умерла она.
— Когда?
— На той неделе. Так и не успела переехать.
Мальчика дал длинную «очередь» и бросился за угол.
— Витька убит! — радостно кричал он — Витька убит!
Петрович поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж и открыл знакомую дверь.
Комната старухи была пуста… Из всей обстановки остался только старый, продавленный диван. Петрович вошел в комнату и, не зная, что делать дальше, осмотрелся вокруг. На простеньких обоях темнели не выгоревшие пятна от мебели и ковра. На полу лежал толстый слой мусора. Петрович нагнулся и разгреб его руками. Там были пустые катушки из-под ниток, обрывки газет, дощечки от сломанной шкатулки, прозрачная шариковая ручка без стержня… Скомканная фотография лежала на том месте, где когда-то стояла кровать старухи. Она уже покрылась толстым слоем пыли и едва виднелась из-за придавившей ее пустой пластмассовой бутылки. Петрович развернул лист. Фотография была сильно измята и надорвана, но не до конца, а так, словно у того, кто пытался сделать это, не хватило сил.
На фотографии была изображена уже хорошо знакомая Петровичу женщина с дерзкими, слегка раскосыми глазами. Одной рукой она придерживала сидящего у нее на коленях крупного черного кота, другой протягивала в сторону объектива бокал с вином. Сзади стоял молодой парень. Он ревниво обнимал женщину за плечи, но не улыбался, а скорее с плохо срытой неприязнью рассматривал фотографа.
— Это же Лом! — вырвалось у Петровича. — Федька Лом!
Не в силах справиться с охватившим его волнением Петрович сел на диван. Нет, он не ошибался, на фотографии был действительно изображен убийца его жены.
Фотография упала на пол. Сквозняк подхватил ее и потащил к открытой двери. Измятый лист судорожно дергался и цеплялся за мусор. Очередной порыв приподнял его и отшвырнул в угол. В конце концов лист замер… С измятой фотографии на Петровича внимательно смотрели глаза женщины.
— С улицы мы котов таскали, — глухо сказал старик. — Вот и нашли то, что нам эта ведьма подложила… Выходит, самих себя мы с Витькой и продали.
Петрович вспомнил, где он видел старуху. Это было на похоронах Федьки Лома. Впереди процессии шла женщина в темном платке с низко опущенной головой. Возле дома Петровича женщина резко выпрямилась и бросила быстрый, ненавидящий взгляд на окна… Уже позже Петрович узнал, что это была мать Федьки.
Дорога домой не заняла у Петровича много времени. Выйдя из автобуса на своей остановке, старик едва не столкнулся с плачущей девушкой. Одной рукой она вытирала слезы, другой качала коляску с громко орущим младенцем.
«Тоже, видно, горе у человека, — подумал Петрович. — Только чем же ей поможешь?..»
У девушки было совсем юное лицо. Оно покраснело от слез и казалось некрасивым и трогательным одновременно. Взглянув на остановившегося рядом старика, девушка отвернулась и пошла прочь. Коляска подпрыгивала на ухабах и рытвинах, резко наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Молодая мама налегала на ее ручку всем телом, и было видно, что каждый шаг вперед дается ей с большим трудом.
Дома Петровича встретила Багира. Кошка терлась о ноги хозяина, явно пытаясь привлечь к себе внимание хозяина.
— Отстань, ну?! — старик отпихнул кошку.
Багира села и принялась внимательно следить за хозяином.
Витькину тетрадку Петрович нашел на веранде. Она лежала на столе рядом с тонкой книжкой «Нового Завета». Старик сел и раскрыл тетрадь. Он быстро перелистал ее и остановился на последней записи, той, которую Витька сделал позавчера ночью.
Петрович прочитал следующее:
«…Или я идиот, или наконец-то нашел то, что искал! 666 — это не арифметика. Библия говорит о том, что Бог создал человека на шестой день. Шестой!! Цифра «6» — это символ рождения.