Это согревало меня.
Покачивание дерева убаюкивало. Дерево заботилось обо мне, а я ждала. Листва шелестела, словно шелковая, пиане думала о том, что шелест листьев бывает разным: летним и осенним, например. Сейчас дерево затаило свои драгоценные соки, чтобы следующей весной отдать их новой листве. Соки пульсируют, медленно двигаясь в древесном теле, в его тонких сосудах, похожих на вены. Почему бы всем людям не жить в домиках на деревьях? Ведь у каждого дерева доброе сердце. Рядом с пятисотлетним дубом любой из нас просто букашка. Можно написать об этом книгу, думала я в полудреме. О том, что возможно, были деревьями. Раньше. Или, может быть, все понемногу превратятся в деревья?
А вдруг только так, став деревом, и можно сделать что-то по-настоящему важное? Без деревьев Земля была бы мёртвой планетой.
Ядовитым шаром, несущимся сквозь вселенную.
Я задула свечи и уснула.
Рассвело. Я даже- не догадывалась, который час.
Ругера не было. Я мерзла — скорее, от беспокойства. I м ч ничего не знала о человеке по имени Ругер. Может, его вовсе и не Ругером зовут? Может быть, он мифоман? Врет так хорошо, что сам верит в свои россказни?
Может быть, он вовсе и не живет в этом домике. Я огляделась в поисках каких-нибудь обычных мальчишечьих вещей. Ни хоккейного шлема, ни геля для волос, ни тонального корректора для прыщей, ни грязных носков, скомканных в углу. Ни комиксов, ни порножурналов, ни журналов о музыке.
У меня в голове было два (2) варианта:
1. На самом деле он живет дома с родителями, у него есть обычная комната с постерами на стенах и грязными носками в углу.
Либо:
2. Ругер не такой, как все. В таком случае, он и вправду живет в этом домике, и у него нет вещей, без которых не могут обойтись другие парни. Вроде тонального корректора и тому подобного.
Издалека доносился звон колоколов, я слишком поздно спохватилась и стала считать удары. Который теперь час? На улице, во всяком случае, было светло Я высвободила руку из-под одеяла и дотянулась до компота и галет. Вполне себе неплохой завтрак.
Если выберусь из свертка, будет слишком холодно, так что я просто лежала и думала, не остаться ли еще ненадолго. Можно лежать и думать о важных вещах, а потом, наверное, придет Ругер. Может быть, за это время я успею сделать мысленный набросок книги об отношениях между людьми и деревьями. Вдруг получится бестселлер? Потом я решила, что гонорары — это неважно. Но нелишне. Деньгам можно найти применение. Так или иначе.
Ветер усилился. Дерево дрожало, ветки терлись друг о друга, жалобно постанывая. Кажется, в тропиках самая распространенная причина смерти — падающие на людей стволы и ветви.
Шум дуба, все больше напоминавший вопли, заставил меня подняться. Не могла же я лежать и ждать, когда, меня раздавит упавшая ветка. Я открыла дверь, чтобы выйти на мостки и оглядеться. Нога повисла в воздухе. Стоять было не на чем. Внизу, в нескольких метрах от домика, болтались обломки досок, застрявшие между ветвей. Я сглотнула, постепенно осознавая, как мне повезло — возможно, даже вдвойне.
Во-первых, развалился не весь домик. Во-вторых, тридцать секунд назад, когда я открыла дверь, не зная, что никаких мостков больше нет, я не полетела вниз.
Быстрый осмотр при утреннем освещении показал, что домик Ругера, скорее всего, не отвечал требованиям государственных строительных нормативов. Многое в основной конструкции вызывало большие сомнения. с другой стороны, теперь уже ничто не могло упасть сверху на голову. Над головой было только небо. У дуба больше не было кроны. Она исчезла. Бесследно, окончательно, бесповоротно.
Пытаясь стать невесомой, я забралась на крышу домика. Вниз я старалась не смотреть — это правило знакомо мне с детства. Когда я впервые забралась куда-то высоко, взрослые закричали один громче другого: «Ради Бога, не смотри вниз!» — и я, конечно же, посмотрела. И почувствовала, как манит к себе земля. Некоторые не могут бороться с ее зовом: кто почувствовал однажды, тот поймет. И больше не захочет лезть наверх.
На этот раз взглянуть вниз меня заставил женский голос. На женщине была красная куртка, она кидала палки мохнатой рыжей собаке. Теперь пути назад не было. Я вцепилась в ветку, зажмурившись и пытаясь побороть головокружение. Мне казалось, что меня вот-вот вырвет, либо я брошусь вниз. Нельзя было допустить ни первого, ни второго. Поэтому я медленно досчитала до десяти и открыла глаза.
Теперь женщина с собакой была подальше, еще дальше виднелись шпили церквей, а у горизонта — Глобен [1] , похожий на НЛО, которому пришлось сделать вынужденную посадку. Меня интересовали не церкви, а как набраться храбрости и спуститься вниз.
Я выпила остатки витаминного компота и зажевала его пригоршней печенья, мысленно осыпая бранью Ругера. который так и не появился.
Спуск на землю занял ужасно много времени. Я дрожала, и движения мои были нестройными, как игра духового оркестра, состоящего из второклассников.
Идти прямо в школу я была не в состоянии. В нашем классе важно всегда пахнуть так, будто ты только принял душ и почистил зубы. Все ужасно боятся пахнуть чем-то, кроме дезодоранта, пенки для волос, блеска для губ, лосьона, бальзама и спрея. Любой естественный запах может тебя разоблачить, а потому его нужно скрывать. Хорошо бы вступить в борьбу за право пахнуть человеком, но только не сейчас.
Домой и в душ. Надо постараться успеть на математику, начало в десять сорок. Я надеялась, что дома никого нет: мама в банке, а папа вовсю строит новую карьеру Но уже в прихожей я услышала сердитый мамин голося
— Ну и где она тогда, по-твоему? Можешь мне сказать?
Папа что-то бормотал в ответ. Я надеялась, что он говорит что-то логичное и умное — например, что я переночевала у подружки.
— Но я обзвонила всех, кого знаю! — шумела мама. — У нее, конечно, могли появиться новые друзья в старших классах. Но чтобы она стала ночевать у кого-то из них?! Ты как думаешь?
Похоже, папа выбрал самый неудачный вариант ответа, потому что тут же раздался мамин вопль:
— У мальчика! Что ты имеешь в виду? Она заночевала у какого-то мальчика?!
Я тихонько проскользнула в ванную и закрыла дверь на защелку. Но мамин тонкий слух уловил гудение водопроводных труб. В следующее мгновение она уже дергала ручку двери.
— Элли? Выходи, нам нужно поговорить с тобой!
— Я в душе! — крикнула я.
Когда я вышла, они оба стояли в прихожей, загораживая входную дверь.
— Ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь, где провела ночь.
— На дереве, — честно призналась я.