Тут девочка уткнулась лицом в плечо сестры и разрыдалась. С братом она словно теряла кусочек себя. Она вдруг почувствовала внутри пустоту. Они не могли друг без друга. Неужели он этого не понимает?

— Думаю, все, что мы можем сейчас сделать — это надеяться и молиться, что он все-таки вернется, — вздохнула Корделия. — А тем временем нам стоит продолжить наши поиски каких-нибудь подсказок, чтобы выбраться отсюда…

— Но я не хочу возвращаться домой без Брендана! — упрямилась Элеонора.

Корделия убрала залитые слезами волосы с лица младшей сестры. Как же, черт возьми, они разберутся со всеми этими проблемами?

Вдруг они услышали громкий треск снаружи.

Уилл вздрогнул. Этот звук был хорошо ему знаком.

— Что это было? — спросил Феликс.

— Артиллерия, — ответил Уилл, не веря своим ушам.

Ребята выглянули в окно. По арене бежали стражники, сопровождавшие Брендана. За ними мчался сам Брендан, развевающаяся позади него тога казалась одним смазанным пурпурным пятном.

Раздался второй треск, за которым последовал шум разрушений, как при обвале.

— Неужели это Жирный Джаггер? — спросила Элеонора в надежде увидеть своего старого друга.

— Кто такой Жирный Джаггер? — задал встречный вопрос Феликс.

— Мой друг, очень хороший друг.

— Нет, это не он, — заметил Уилл. — Похоже на бронебойный снаряд. Это…

— Танк! — в один голос вскричали девочки.

Теперь ребята могли его увидеть с порога дома.

46

Сокрушив стены, на арену Колизея выехал танк темно-зеленого цвета.

К счастью, было еще утро и трибуны пустовали. Превратив стену в гору развалин, танк решительно продвигался вперед к Дому Кристоффов, давя своими гусеницами каменные глыбы.

Элеонора показала на него пальцем и закричала:

— Нацисты!

На танке была нарисована огромная свастика.

— Проклятье! — воскликнул Уилл. — Фрицы!

— Должно быть, они появились из очередной книги Кристоффа! — завопила Корделия. — Мы должны были предвидеть это, найдя повязку. Происходит столкновение двух миров! — Она кинулась к куче рукописей, чтобы узнать что-нибудь об описанных событиях Второй мировой войны. Элеонора схватила ее за руку:

— На это нет времени, Делия! Это происходит прямо сейчас!

Смертельное оружие Рейха, «Тигр I», с двумя верхними люками и огромным стволом пушки 88-го калибра, остановился в нескольких метрах от Дома Кристоффов. Сквозь зияющую брешь в стене Колизея Корделия видела разбегающихся в страхе горожан. Скорее всего, танк казался им огромным чудовищем из мифов и легенд.

— Что это за зверь? — спросил Феликс.

— Это машина, — пояснил Уилл. — И кажется, со времен Великой войны они претерпели значительные улучшения.

Неожиданно открылась крышка одного из люков, из которого показалась светловолосая голова нацистского солдата. На вид он был крепким и высоким. На нем была униформа серо-зеленой расцветки и нарукавная повязка со свастикой, похожая на ту, что Уолкеры нашли в тайном проходе.

— Впереди дом! — крикнул он, указывая на Дом Кристоффов. — Как нам и сообщали шпионы! Берем на буксир!

Голова солдата снова скрылась в люке, и из второго выбрался другой солдат в каске «штальхельм» [26] . Он тут же схватил длинный буксирный трос, который крепился к лебедке на крыше танка. Трос разматывался позади бегущего к дому солдата.

— Что такое… Эй! — крикнула Корделия с порога.

Уилл втащил ее в дом:

— Тс-с. Тихо. Он может застрелить тебя.

— Только посмотри, что он делает…

Обежав Дом Кристоффов, солдат уже вернулся к танку и прицепил трос к лебедке. По мере того как танк выезжал с арены Колизея, трос начал натягиваться. Огромный механизм застонал под тяжестью целого дома… и тут ребята почувствовали, как под ногами задрожал фундамент.

Нацистский танк потащил здание по земле.

— Ох, все это очень и очень плохо, — пробормотала Элеонора. В открытое окно она видела Брендана, который стоял на том самом месте, где еще вчера он победно выплясывал, расправившись с львами. Сейчас он в изумлении смотрел на происходившее, и боролся с волнением и сожалением. Дом Кристоффов куда-то увозили. А вместе с ним и его родных.

Под фундаментом дома с хрустом и скрежетом крошились обломки стены Колизея. Теперь Уолкеров, Уилла и Феликса везли по улицам Рима к перекрестку, где их ждали нацистские солдаты в грузовиках с открытым кузовом.

Корделия видела, как горожане в страхе разбегаются кто куда — одни скрылись в переулках, другие запирали на засов свои жилища.

— Эти бедные люди даже понятия не имеют, с чем им пришлось столкнуться, — печально заметила она.

В тот же момент юный римлянин в грязной тоге решительно вышел из дома, размахивая мечом. Позади него в окне появилась фигура женщины с ребенком на руках, которая кричала, умоляя его вернуться. Но юноша уверенно поднял свой меч, чтобы разрубить танк, — и тут же был расстрелян из пулемета.

Стреляли солдаты из грузовиков, к которым уже подвезли Уолкеров. Корделия отвернулась и закрыла ладонью глаза Элеоноры. Уилл тоже не мог смотреть на это. И только Феликс не мог отвести свой взгляд — он был одновременно восхищен и напуган.

— Что только что произошло с тем человеком?

— Его застрелили, — вздохнув, ответил Уилл.

— Он… мертв? — Феликс не мог поверить своим глазам.

Уилл кивнул.

— Но как?

— Это огнестрельное оружие. Оно выстреливает маленькими заостренными кусочками металла с такой силой, что пробивает человеческое тело. Таким образом в будущем люди разбираются между собой.

Феликс с отчаянием в голосе заметил:

— Я повидал много мерзости и ужасов на арене, но я не вижу никакой чести в использовании этого оружия.

— А ее и нет. Люди не думают о благородстве, им важна только эффективность, — пояснила Корделия.

Солдаты завели моторы, и вскоре грузовики окружили дом, словно взяв его под конвой. Когда колонна грузовиков вместе с танком и домом начала свой путь по улицам Рима, никто больше не пытался геройствовать.

Корделия подошла к груде рукописей в гостиной и принялась рыться в книгах, и тут она нашла то, что искала. «Вторжение Немецких К…» Но название книги обрывалось: нижняя часть обложки и несколько первых страниц были вырваны. «Немецких Командиров», предположила Корделия. Книга начиналась с описания блицкрига — «молниеносной войны», во время которой произошел захват Польши еще до того, как страна смогла мобилизовать свои военные силы. Они ведь могли победить, испугалась Корделия.