Водки у старика было достаточно. Питерская бутылка попала случайно, а карачаевской оказалось с избытком.
Мы ели мясо, потом плов.
— Там все, что нужно. Барбарис, травки… Такого нигде больше не поешь. В городе сколько плов стоит?
— В ресторане?
— В столовой.
— Столовых не стало. Кафе. Булки с котлетой. Блинчики, окорочка куриные.
— И ты это говно ешь? — спросил меня Бесур участливо.
— А как же быть? Еще пельмени. Много разных.
— В пачках?
— В пакетах.
— Машина делает?
— Есть и руками.
— И сколько стоит?
— Рублей двадцать, тридцать.
— А хлеб?
— Пять рублей.
— А сколько получаешь?
— Когда как. Ну, тыщи три в среднем.
— Долларов?
— Рублей.
— Ты, парень, дурачок. Зачем же ты работаешь?
— А на что ж я буду покупать пельмени?
— А ты не покупай. Может, ты еще на выборы ходишь?
— Хожу.
— И за кого голосуешь?
— За кого придется.
— Ты мне, Славка, демократа привел?
— Ты демократ? — строго спросил Старков.
— Обижаешь.
— Жена есть?
— Есть.
— И где она?
— В Чечне.
— Где? — изумился дед.
— В Чечне.
— Она корреспондент? Елена Масюк?
— Нет. Она в Грозном жила.
— А теперь где?
— Теперь в надежном месте.
— Где это?
— Мы ее выкрали недавно.
— Где?
— В Брагунах.
— В яме сидела?
— В яме, — ответил я, не задумываясь.
— Что за люди. Что за времена. Ну пойдем, Славка. И друга своего зови. Дурачок он, правда. Это хуже, чем демократ. Но поправимей.
То, за чем пришел Старков, находилось в доме, в пристройке. Бесур бросил к ногам Старкова моток шнура — выбирай.
Ледорубы, крючья, карабины, ботинки альпинистские, рюкзаки, бульонные кубики, сушеное мясо, сухой спирт, примус, керосин. Бесур весь список необходимых для работы в горах вещей держал в голове и мысленно ставил галочки. Обувь мы подбирали трепетно.
— Ты меня, Славка, на какое восхождение готовишь? — спросил я, запечалившись.
— Больших гор не будет. Будет много мелких. То взлет, то посадка. А потом большой взлет. И хачапури в Тбилиси. Хочешь в Тбилиси?
— А другого пути в Россию нет?
— Другой нам заказан. Опоздал я. Темп потерял. А так хорошо начал. Но отдохнем. Здоровья наберемся.
Мы провели в доме этом ночь, еще один день и еще полночи. Потом вышли. Пистолеты оставили у старика. Лишний вес и в горах бесполезный. Автомат и нож надежней… Старкову лучше знать.
Мы отошли от аула на северо-восток совсем немного и остановились.
— Всякая большая работа начинается с перекура.
То, что принес и забрал с собой Звездочет, было предметами первой необходимости. Теперь мы получили настоящее снаряжение. Старков лично перебрал сначала свой рюкзак, потом потребовал от меня сделать то же самое, так, чтобы все лежало как влитое, не кололо, не давило, не брякало. Спички в герметичной баночке, залитые стеарином. Старый советский способ. Радиоприемник, залитый внутри эпоксидкой. Чемоданчик с пультиком, по которому он вел скромные беседы с Большой землей. Эти комплектующие он мне не доверил. Нес сам.
Шли своим чередом беседы. Непринужденный диалог.
— Ты когда-нибудь в Тбилиси был?
— Один раз.
— В командировке?
— Нет. Просто так. Приспичило, и полетел. На самолете.
— Ну и как?
— Понравилось.
— К бабе какой-нибудь летал?
— Нет. Лепешек поел, солянку, шашлык. Вина хлебнул и домой привез сумку.
— Какого?
— «Цинандали», «Кахети».
— Хорошее вино?
— Естественно.
— Я тебя другим напою. Ты и не слышал о таком. Ты город помнишь?
— Смутно. Платаны, хачапури, Нарикала.
— А жил где?
— На вокзале.
— Смелый человек.
— Не смелей тебя.
— Так вот. Нам осталось всего-то ничего. Перевал пройти. Человека одного встретить и взять с собой. А там мы в Грузии. А чтобы его пройти, ты должен стать моей тенью.
— Я только этим и занимаюсь. А что ты Ивана с собой не взял?
— Так он же на службе, — простодушно ответил командир.
— Значит, тенью.
— Ты еще не тень. Подтенок. Слушай и запоминай. Спорт призван воспитывать сильных, смелых и закаленных. В горах возможны не только травмы, но и гибель альпинистов.
— От пуль боевиков?
— От собственного разгильдяйства и лени. А также от незнания правил безопасности. От незнания техники продвижения и страховки. А страховка — это последнее звено. Ведь так, журналюга?
— Еще чем она важна?
— Вопрос интересный. Кроме непосредственного назначения, страховка чрезвычайно важна как спасательное средство: она рождает ответственность за жизнь товарищей по связке. Ты отчасти это уже знаешь. Времени у нас нет, поэтому я буду все тебе рассказывать и показывать по ходу дела. Несколько правил. Когда склон некрутой, связываться не будем. При связке, когда ты покатишься вниз, тормози клювом ледоруба. Это снизит скорость падения и поможет мне.
— А если ты?
— Тогда ты меня держишь, а я торможу. Ледоруб не роскошь и не средство для баловства. Не руби им грязный лед и не используй как тросточку. Штычок затупится и потом не поможет.
— А ты рыбу зимой ловил?
— Нет.
— Вот бы я тебя поучил, как с буром обращаться.
— Будет время — научишь. Слушай дальше. Самое страшное для тебя — падать головой вниз. Нужно пытаться как можно скорее повернуться ногами вниз и «зарубиться». Занятий провести не можем, надеемся на твой инстинкт. Дальше. По склону будем подниматься так, что ты можешь оказаться надо мной. Сразу уходи в сторону. По склону нужно идти наискось. Особенно опасен срыв нижнего. Я тебя не вижу, и ты меня тянешь. Кричи.
— Что кричать?
— «Падаю!»
— Может, лучше ты один?
— Уже поздно, брат. Когда тебе захочется подойти ко мне поближе, а тебе этого скоро захочется, не делай этого, не сворачивай веревки кольцами. Дистанция — пятнадцать-двадцать метров. Очень опасно падать по снежному склону. Тут ледоруб тебе плохой помощник. Видишь вот это?