Свидетелей, подозреваемых и просто доброжелателей, стремящихся сообщить полиции важную информацию, было великое множество. Мы разделились на пары, чтобы по возможности ускорить процесс допроса. Мне достался Сивелл, а Найтингейл объединился с Лесли. Так нужно было для того, чтобы хотя бы один член команды был способен распознать вестигий, буде таковой проявится. Сержант Стефанопулос занималась сбором вещественных доказательств и просмотром записей камер наружного наблюдения.
Смотреть, как работает Сивелл, было неожиданно приятно. Со свидетелями он разговаривал совершенно иначе, чем с коллегами. Предельно четкая и корректная техника допроса — он не позволил себе ни капли фамильярности и ни разу не повысил голос. Я мысленно поставил себе галочку.
Цепочка событий, когда нам удалось ее восстановить, оказалась печально знакомой — с той только разницей, что трагедия стала еще масштабнее. Был теплый весенний воскресный день, и народу в «Сент-Мартинс-Корт» было довольно много. Сама улица Клоуз — узкая пешеходная улочка, на которую выходят актерские подъезды трех театров, служебный вход в гостиницу «Браунс» и знаменитый рыбный ресторан «Джей Шикей». Актеры забегают сюда между спектаклями выпить кофе и перекурить. Достаточно богемное место — что неудивительно для ресторана, который находится в шаговой доступности от самых известных театров Вест-Энда и при этом работает допоздна. Форма здешнего персонала — фраки и цилиндры. Здесь, собственно, все и произошло.
В два сорок пять, как раз когда я распивал чай с Оксли и Айсис, шесть представителей Международного общества сознания Кришны вышли на Клоуз со стороны Чаринг-Кросс-роуд. Это стандартный маршрут бхакта — «преданных», почитателей Кришны. Они проходят здесь по пути от Лестер-сквер к Ковент-Гардену. Вел их Майкл Смит — его личность мы позже установили при помощи дактилоскопической экспертизы. Бывший наркоман, алкоголик, угонщик и предположительно насильник. Вступил в общество девять месяцев назад, с тех пор вел жизнь добропорядочного гражданина. В MOCK, как сокращенно именуется данная организация, хорошо понимают, сколь тонка грань между привлечением общественного внимания и доведением окружающих до выражения откровенной неприязни. Их основная цель — при помощи пения и танцев привлечь потенциальных новых последователей, не слишком раздражая при этом всех остальных. Соответственно, время и место «представления» выбираются очень тщательно с таким расчетом, чтобы не слишком мешать людям. Майкл Смит оказался весьма талантлив в выборе места, поэтому именно он и вел в тот день процессию преданных.
И, по словам Уилларда Джонса, бывшего спасателя из Лландидно, чудом выжившего сегодня, все очень удивились, когда оранжевая змейка остановилась у дверей «Джей Шикей» и Майкл Смит заявил, что настало время немного пошуметь. Ну, они ведь для того и вышли на улицу, чтобы шуметь и привлекать внимание. И группа во исполнение этого намерения принялась создавать шум.
— Гармоничный шум, — сказал при допросе Уиллард Джонс. — В наш век меркантильности и лицемерия ничто так не способствует раскрытию духовного потенциала, как пение мантр. Это как для матери первый крик младенца… — и в таком духе он вещал еще некоторое время.
А вот в звоне коровьего колокольчика решительно ничего гармоничного не было. Поскольку отец и братья Уилларда Джонса — самые настоящие, хоть и не преуспевающие, валлийские фермеры, он сразу же и точно установил, что это было не что иное, как коровий колокольчик.
— Если вы когда-нибудь слышали коровий колокольчик, — заявил Уиллард, — то тут же поняли бы: эта штука придумана отнюдь не для того, чтобы издавать гармоничные звуки.
И вот примерно в без десяти три Майкл Смит извлек откуда-то из складок своих одежд огромный коровий колокольчик и принялся трезвонить в него, совершая энергичные взмахи рукой. Метрдотелем в этот день работал Гуркан Темиз, эмигрант из Анкары, ныне проживающий в Тоттенхэме. Как положено истинному лондонцу, он обладал повышенной терпимостью по отношению к разного рода безрассудствам. В конце концов, если вы живете в большом городе, нет смысла сетовать, что вокруг шумно и много людей. Но всякая терпимость имеет свой предел и иссякает, когда начинается откровенное издевательство. Громкое противное звяканье колокольчика у дверей ресторана раздражало посетителей и было несомненным издевательством. Поэтому Гуркан вышел на улицу призвать Майкла Смита к порядку, а тот принялся колотить его колокольчиком по голове и плечам. По словам доктора Валида, четвертый по счету удар оказался смертельным. Гуркан Темиз упал, и тут же еще двое «преданных» — новозеландец Генри Мак-Илвой из Веллингтона и Уильям Каттрингтон из Хемел-Хэмпстед — бросились к нему и принялись бить ногами. Но это не могло повлечь серьезных повреждений — на ногах обоих нападавших были мягкие сандалии.
В этот самый момент за стойкой «Джей Шикей» взорвалась емкость с зажигательной смесью. Гости ресторана, по большей части туристы и богема, покинули здание довольно быстро и проявили при этом неожиданную организованность. Те, кто вышел через аварийные двери в задней части ресторана, ушли по Сесил-стрит. Остальные устремились на улицу через главный вход, мимо мертвых тел Гуркана Темиза, Генри Мак-Илвоя и Уильяма Каттрингтона. Многие, конечно, заметили и тела, и кровь, но сообщить какие-либо подробности затруднялись. И только Уиллард Джонс видел, что именно приключилось с Майклом Смитом.
— Он просто сел на асфальт, — сообщил Уиллард, — а потом его голова взорвалась.
Вообще разнести голову на мелкие кусочки способны и вполне материальные предметы. Например, автоматическая винтовка. Отдел расследования убийств проделал серьезную работу, чтобы отсеять версии использования чего-то подобного. А я тем временем выяснил, чем был вызван взрыв внутри здания ресторана. И как раз вовремя, ибо этим случаем уже заинтересовались как антитеррористическое ведомство, так и Служба безопасности, а такой поворот нам был совсем не нужен.
Все прояснилось в ходе наполовину тайного эксперимента, который я ставил с целью определить, каким образом мой телефон вышел из строя. Использовать свой компьютер или какой-нибудь другой телефон в качестве подопытного кролика мне совершенно не хотелось. Поэтому я сбегал в офис организации «Компьютеры — в Африку» они ремонтируют выброшенные компьютеры и переправляют их в качестве помощи в развивающиеся страны). Там я разжился целым пакетом микропроцессоров и материнской платой — насколько я мог судить, вынутой из «Атари 16/32». Вернувшись, я разметил один из столов в лаборатории кусочками изоленты с интервалами в двадцать сантиметров. И, выложив по микрочипу на каждый кусочек ленты, осторожно раскрывал ладонь и выпускал световой шар. В научном эксперименте главное — промерить и изменить только один показатель за раз. Но я чувствовал, что уже достаточно овладел чарами, чтобы несколько раз подряд создать шары, совершенно одинаковые по мощности. И весь день этим занимался, а потом внимательно изучал каждый микрочип под микроскопом на предмет повреждений. Единственным результатом этого эксперимента стало раздражение Найтингейла — наставник заявил, что, раз у меня так много свободного времени, я давно уже должен был преуспеть в латыни и выучить, чем винительный падеж отличается от творительного.