– Они вас за туристов из Европы принимают, – шепнул царевич. – Индусы не знают, что личности здесь мертвые. Согласно их религии, они переродились и живут заново. По идее, они могут кем хошь родиться. Даже слоном.
– Ух ты, – восхитился Малинин. – Канеш, я свою веру и за мильон не продам, но клево – эдакая посмертная справедливость. Может, ты всю жизнь шишки в лесу собирал, зато в следующей жизни родишься Абрамовичем.
– Тебе, братец, Абрамовичем родиться никак не грозит, – обломал его мечты Калашников. – Для реинкарнации в качестве миллиардера у тебя должна быть обалденная карма. А какая ж у тебя карма после твоего адюльтера с попадьей? По индийским меркам, тебя б тиграм на растерзание отдали. Кроме того, в главный индусский рай попадают лишь те, кто достиг высшей степени познания – нирваны. И что такое нирвана в твоем понимании? Ты в нее впадаешь, только выпив шесть бутылок водки. Таких не берут в индуисты. Кем бы ты тут родился – я не знаю. Кроликом, наверное.
Малинин обиженно засопел носом, расстроившись из-за сурового кармического прогноза, но привычно воздержался от комментариев. Приезжать на индуистский остров именно в это время они не планировали, но из-за смены расписания Габриэля все перемешалось: тот не смог приехать в архив, где хранились секретные досье. У Варфоломея тоже имелся туда допуск, но Калашников передумал: сначала было решено отправиться в библиотеку, где Алексей три часа штудировал различную литературу и завис в WiFi Интернете, тщательно просматривая медицинские сайты. В итоге он попросил хранителя, пожилого ангела с седыми усами, отксерокопировать ему информацию из новейшего медицинского справочника. Перечитав ксерокопию, штабс-капитан просветлел лицом. Когда Малинин осведомился о причинах подобного просветления, Калашников игриво щелкнул его по носу и ничего не сказал. Захватили с собой они не только это – после просмотра определенных библейских текстов Алексея крайне заинтересовало издание одной из редчайших книг, переведенной на французский язык, ко всему прочему, ее очень активно рекламировал хранитель: «Возьмите – не пожалеете». Против такой горячей рекомендации Калашников устоять не смог – он знал, что любое подобное издание в Городе можно купить только в качестве самиздата и без гравюр. А потому оформил взятие книги на сутки – почитает избранные места на ночь: не исключено, что там кроются полезные для расследования факты. Книга из-за переплета весила килограммов восемь, и тащить ее, разумеется, пришлось Малинину, обливавшемуся потом и перекладывавшему тяжкую ношу из одной руки в другую. Сделав короткий звонок Габриэлю из отдельной комнаты без свидетелей, Алексей и недовольный грузом Малинин отбыли на катере на индийский остров. В отличие от казака, Калашников пребывал в отличном настроении – он не подобрался к убийце, но одной загадкой стало меньше.
Пришельцы вошли в приемную эксцентрично построенной виллы Эстериана, и им почтительно поклонился темнолицый слуга. Здесь курились сандаловые благовония, висели гирлянды цветов, стояли бронзовые статуи танцующих индуистских богов со множеством рук, украшенных браслетами. Над мраморными стенами отлично поработала рука резчика, изобразив сцены из индийского эпоса, в том числе и фривольное обращение Шивы с четырьмя пастушками. В одно из окон, интересуясь гостями, просунул голову пегий теленок – коровы в индуизме считаются священными животными, а потому вокруг виллы их бродило не менее двух десятков, с безразличным видом щипавших сочную траву.
– У нас очередной случай дежа вю, – взгрустнул Дмитрий, присаживаясь на инструктированный перламутром стул.
– Незадолго до исчезновения – или, если быть точнее, до своей смерти от гриппа, Эстериан брал в руки пульт управления домашним кинотеатром. Видимо, это была судорога. На телеке закреплена цифровая видеокамера: полагаю, Эстериан просматривал записи из отпуска. Скорее всего, он перепутал кнопки при нажиме, камера включилась и записала все происходившее в комнате. Должен сказать, что никакой ясности это не вносит.
Царевич нажал кнопку на пульте. Все трое (Варфоломей с охраной остался снаружи) молча просмотрели мутную видеозапись неважного качества, сделанную с очень близкого расстояния. Камера бесстрастно зафиксировала, как Эстериан корчится возле телевизора, хватаясь за шею – пытается встать, снова падает, его лицо наливается пунцовой краской. Через три минуты конвульсий он недвижимо лежит на полу – вероятно, уже мертв. Но проходит несколько секунд – и очертания трупа начинают меняться. Сначала он как будто разлагается: на боках проступают темные пятна, кожа становится прозрачной, словно стеклянной – видна сеть опутывающих туловище кровеносных сосудов, кармашек сердца, печень и желудок. Резкая, яркая вспышка – и тела нет. На пленке заметно, что в воздухе висит столбик серебристой пыли, который завивается на манер смерча. Еще одна вспышка – и серебристая пыль пропадает. Теперь комната пуста – только закутанная в хитон девушка в телевизоре с пластмассовой улыбкой, отражаясь в большом зеркале на соседней стене, о чем-то вещает.
– Вот видишь? – выключив камеру, расстроенно произнес царевич. – И сколько же все это будет продолжаться? Самое обидное, что в Раю начались брожения: праведники нервничают, газеты игнорируют происшествие. Ужасно, что такое происходит в момент, когда выборы на носу.
– Неужели у вас существуют выборы? – поразился Малинин.
– Конечно, – высокомерно ответил Дмитрий. – Мы, чай, не в Саудовской Аравии живем. Каждые пятьсот лет свободное волеизъявление праведников. Это у вас в Аду подавление свобод, а у нас демократия.
– И много кандидатов? – полюбопытствовал Малинин.
– Только один вообще-то, – смутился царевич. – Да и какой смысл другим выдвигаться, если рейтинг у Голоса уже пять тысяч лет – сто процентов? Это глупо и не нужно никому. Кампания всегда проводится по всем правилам, включая политическую рекламу. Вот в чем загвоздка, исчезновения ангелов, конечно, на рейтинг Голоса не повлияют, но сам факт неприятен.
– Толку-то на самом деле с этих выборов, – хмыкнул Малинин. – Если победитель заранее известен и никаких соперников у него не существует.
– У вас и таких выборов нет, – осадил его царевич. – И много ли ты в реале знаешь таких храбрецов, что решатся силами с Голосом помериться за управление Раем? Один вот попытался и навеки заработал имидж козла.
– Вы закончили? – с плохо скрываемым раздражением вмешался в разговор Калашников. – Или еще полдня будете об избирательных технологиях дискутировать? Забыли, ради чего вообще мы здесь находимся?
Спорщики одновременно замолчали, тупо уставившись в блестящий пол.
– Как я понимаю, наружная камера наблюдения у дома опять ничего не сумела заснять? – спросил Калашников с довольно уверенным видом.
Царевич Дмитрий обреченно кивнул.
– Ну-с, тогда я вполне могу озвучить вам информацию, которую я «слил» Габриэлю по телефону из библиотеки, – торжественно заявил Калашников. – Итак, вы видели, что покойный ангел боролся с кем-то невидимым, и этот кто-то, судя по красному от натуги лицу убитого, его вроде как душил?