— Видите ли, мадам Розетт, я тут подумал… Не могли бы вы мне помочь в одном дельце?
Юнец не отводил глаз от Тима. То, что он подслушивал, было ясно. Того, кто подслушивает, можно запросто вычислить, даже если тот и притворяется, будто ничего не слышит. В таких случаях человек старается не шуметь и делает вид, будто очень занят своей работой. Тим именно так себя и вел, переставляя бутылки с одной полки на другую, вертел их в руках, но не шумел и не оглядывался. В другом углу Старик курил сигарету, положив локти на столик. Он внимательно наблюдал за Юнцом. Ему нравилось следить за тем, что происходит, и он чувствовал, что Юнец стесняется Тима. Однако Юнцу надо было продолжать разговор.
— Я тут подумал, может, вы могли бы мне помочь, — сказал он. — Я сегодня был в Сигуреле, купил там темные очки и увидел девушку, с которой очень хотел бы сегодня поужинать.
— Как ее зовут?
Резкий скрипучий голос зазвучал по-деловому.
— Не знаю, — застенчиво ответил он.
— Как она выглядит?
— У нее… темные волосы, она… высокая и… очень красивая.
— Какое платье на ней было?
— Э-э… дайте подумать. Кажется, белое, с красными цветами.
И тут, будто его осенило, он прибавил:
— И красный пояс.
Он вспомнил, что на ней был блестящий красный пояс.
Наступила пауза. Юнец смотрел на Тима, который старался не греметь бутылками. Он осторожно брал в руки бутылку и так же осторожно ставил ее на место.
И тут вновь послышался скрипучий голос:
— Это может обойтись вам недешево.
— Я понимаю.
Юнцу вдруг надоел весь этот разговор. Ему захотелось закончить его.
— Может, это будет стоить шесть фунтов, а то и восемь или десять. Не могу ничего сказать, пока не увижу ее. Вас это устраивает?
— Да-да, устраивает.
— Где вы остановились, полковник?
— В отеле «Метрополитен», — не задумываясь, ответил он.
— Хорошо, я вам перезвоню.
И она бросила трубку.
Юнец повесил трубку, медленно вернулся к столику и опустился на стул.
— Ну как, — спросил Старик, — удачно?
— Да вроде да.
— Что она сказала?
— Сказала, что перезвонит мне в гостиницу.
— То есть перезвонит полковнику Хиггинсу в гостиницу?
— О Господи, — пробормотал Юнец.
— Да все в порядке. Мы скажем в гостинице, что полковник находится у нас в номере и чтобы соединяли с ним. Что она еще сказала?
— Что это будет дорого стоить, от шести до десяти фунтов.
— Розетт возьмет себе девяносто процентов, — сказал Старик. — Это грязная старая сирийская еврейка.
— Что она теперь собирается предпринять? — спросил Юнец.
Он был тихим человеком и теперь чувствовал себя неловко, оттого что затеял нечто такое, что может обернуться делом серьезным.
— Она поручит какому-нибудь своему своднику разыскать девушку и разузнать, кто она такая. Если она уже есть в списках, тогда все просто. Если нет, то сводник тут же в Сигуреле, не отходя от прилавка, сделает ей предложение. Если девушка скажет ему, чтобы он убирался к чертям, он поднимет цену, если она еще раз пошлет его к чертям, он снова поднимет цену, и в конце концов она соблазнится наличными и скорее всего согласится. Затем мадам Розетт назовет тебе цену в три раза больше, а разницу возьмет себе. Платить ты будешь ей, а не девушке. Разумеется, потом девушка попадет в списки Розетт, а как только она окажется у нее в лапах, ей конец. В следующий раз Розетт будет диктовать цену, и девушка не сможет с ней спорить.
— Почему?
— Потому что если она откажется, то Розетт скажет: «Ладно, моя милая, я позабочусь о том, чтобы твои хозяева в Сигуреле узнали о том, чем ты занималась в прошлый раз, как работала на меня и как использовала их магазин в собственных интересах. И тебя уволят». Вот что скажет Розетт. Несчастная девушка перепугается и будет делать то, что ей скажут.
— Судя по всему, хороший человек, — сказал Юнец.
— Кто?
— Мадам Розетт.
— Чудесный, — сказал Старик. — Просто чудесный человек.
Было жарко. Юнец вытер лицо носовым платком.
— Еще виски, — сказал Старик. — Эй, Тим, еще пару того же.
Тим принес стаканы и, не говоря ни слова, поставил на столик. Взяв пустые стаканы, он тотчас удалился. Юнцу казалось, что он изменился по сравнению с тем Тимом, который встретил их, когда они пришли. Теперь он был не веселым, а молчаливым и безразличным. Казалось, это не тот человек, который говорил: «Привет, ребята, где вы пропадали все это время?» Зайдя за стойку бара, он повернулся к ним спиной и стал опять расставлять бутылки.
Старик спросил:
— Сколько у тебя денег?
— Думаю, фунтов девять.
— Этого может и не хватить. Ты ведь отдал ей инициативу. Надо было тебе обозначить какой-то предел. Теперь она обдерет тебя как липку.
— Знаю, — сказал Юнец.
Какое-то время они пили молча.
— Тебя что-то волнует, Юнец?
— Ничего, — был ответ. — Совсем ничего. Пошли в гостиницу. Она может позвонить.
Они расплатились за напитки и попрощались с Тимом, который кивнул им, но ничего не сказал. Они вернулись в «Метрополитен». Подойдя к администратору, Старик сказал:
— Если будут спрашивать по телефону мистера Хиггинса, переключите на наш номер. Он будет у нас.
— Да, сэр, — сказал египтянин и сделал у себя пометку.
Войдя в спальню, Старик лег на кровать и закурил сигарету.
— А вот я чем займусь сегодня вечером? — спросил он.
Юнец по дороге в гостиницу был молчалив и не произнес ни слова. Он сел на край другой кровати, так и не вынув руки из карманов.
— Послушай, Старик, — сказал он, — что-то мне больше не нравится затея с этой Розетт. Это очень дорого может стоить. Можем мы все это как-то отменить?
— Да ты что! Ты теперь связан по рукам и ногам. С Розетт такие шутки не шутят. Скорее всего, она уже этим делом занимается. Тебе никак нельзя отказываться.
— А если у меня денег не хватит? — спросил Юнец.
— А ты подожди, еще не вечер.
Юнец поднялся, подошел к парашютному мешку и вытащил бутылку виски. Он плеснул виски в два стакана, плеснул туда же в ванной воды из-под крана, вернулся и протянул один стакан Старику.
— Старик, — сказал он. — Позвони Розетт и скажи ей, что полковник Хиггинс вынужден был срочно покинуть город, чтобы вернуться в свой полк в пустыне. Позвони ей и скажи это. Скажи, что полковник просил тебя передать ей это сообщение, потому что у него не было времени.