— О чем ты подумала, когда появился этот миллионер и заявил, что он твой отец?
— Ты полагаешь, я должна была возмутиться? Вы мой отец? И где вы были все эти годы? Но Пол оказался необыкновенно добрым человеком. Он был самого высокого мнения о моей матери — как о юной девушке, так и о женщине, которой она стала. Пол высоко ценил моего отца за его любовь к маме и доброту. Он сказал, что такая бескорыстная, безоговорочная любовь — очень редкое явление, и он, Пол, рад, что я выросла рядом со столь замечательным человеком, который обо мне заботился, — Джули улыбнулась своим воспоминаниям. — Несмотря на то что эти новости потрясли меня до глубины души, я не смогла найти причину, чтобы возненавидеть Пола. Он сразу сказал, что, хотя презирает Генри, причинившего мне столько страданий, счастлив, что благодаря этому человеку у него появилась возможность помочь мне. Пол говорил, что, хотя меня и не было в его жизни, в душе я всегда была где-то близко. Он хотел восполнить потерянное за эти годы. Пол не только собирался помочь мне в тяжелой ситуации, он желал узнать меня ближе, хотел, чтобы у нас сложились отношения, которых мы были все эти годы лишены.
— Но он не признал тебя своей дочерью официально.
— Я ему не разрешила.
— Почему?
— Прежде всего, из уважения к папе. И из уважения к памяти жены Пола, Мэри, которую он любил всем сердцем. Я не хотела, чтобы он признал меня, потому что Мэри так и не смогла родить ему детей. Может быть, если бы Мэри была жива или если бы мама не умерла, мы бы приняли другое решение и Пол признал бы меня официально. Но в такой ситуации я думала, будет лучше, если мы не станем никого ставить в известность о характере наших отношений. Пусть люди думают все, что им заблагорассудится.
— Ты знаешь, к каким они пришли выводам.
— В виде компенсации за презрение обывателей, мнение которых меня совершенно не интересует, я два года общалась с человеком, которого обожала. Это были замечательные годы, Дерек. Мы ничего не отняли у тех двух замечательных людей, которые меня вырастили, зато наверстали многое, что потеряли за это время. Пол любил меня, а я любила его.
— Даже Дуглас не знал, что ты его дочь.
— Ему сказал адвокат Пола, когда показывал завещание. Я рада, что он теперь понял, в чем дело.
— Они готовы принять тебя в семью?
— Не знаю, готова ли я сама в нее войти, но им с Шэрон сейчас нужна поддержка, учитывая ситуацию, в которой оказался Крейгтон. Насколько я поняла, большинство их друзей от них отвернулось. Уиллеры одни со своей бедой. Я бы хотела им помочь, насколько смогу и насколько они мне позволят.
Дерек повертел чашку, но пить из нее не стал.
— И все-таки ты должна была мне сказать, Джули.
— Я едва не сказала… Помнишь, когда мы сидели в машине около отеля и ты меня поцеловал?
— Но не сказала…
— Да, это было очень тяжело. После Генри у меня не было ни одного мужчины. В последние два года я не искала романтических отношений… Пол уговаривал меня изменить эту ситуацию, встречаться с кем-нибудь. Он хотел, чтобы я была счастлива. Мне кажется, он бы порадовался внукам, — Джули печально улыбнулась. — Но, уж конечно, большинство мужчин не поняли бы моей «дружбы» с богатым человеком много старше меня. Так что чувственность моя была на нуле. До того самого случая в самолете… Я понимаю, что ты должен был подумать… Прямиком из постели Пола Уиллера в твою.
— Ничего такого мне даже в голову не пришло.
— Неужели?
Митчелл пожал плечами:
— Ну почему ты мне все это не объяснила той ночью? Или в другой раз? Почему позволила мне думать худшее?
— Сначала я боялась доверить тебе свою тайну.
— А потом?
— А потом я начала тебе доверять, но все это можно было расценить как преднамеренную ложь. Я бы в твоих глазах выглядела еще менее достойной доверия, чем ты уже считал.
— Что бы я ни считал, но хотеть тебя не переставал. Я, конечно, очень рад тому, что ты дочь Пола Уиллера, а не его любовница.
— А я рада, что ты рад.
Митчелл поколебался, но все-таки спросил:
— И что насчет денег?
— Я не собираюсь брать их себе. Все пойдет на благотворительность.
— Очень благородно, но смотри на вещи реально, Джули. Это же огромное состояние. Даже на то, чтобы истратить его на благотворительность, потребуется время.
— У меня оно есть. Вся оставшаяся жизнь, — Джули улыбнулась. — Надеюсь, для тебя это не станет препятствием в наших отношениях.
— В наших точно нет, а вот Додж собирается попросить у тебя в долг.
— Вот как? Значит, теперь он проникся ко мне симпатией и доверием?
— Совершенно верно. И я тоже. А кроме того, ты мне очень нравишься.
— Ты мне тоже, — рассмеялась Джули. — Очень нравишься. Где ты пропадал все это время?
— С того момента, как вышел из приемного покоя больницы «Скорой помощи»? Думал.
— О нас?
— О том, как я сам и мое эго относятся к тому, что из меня сделали дурака.
— Я скрывала это не для того, чтобы ты выглядел глупо, Дерек. Я защищала память Пола, своей матери, своего отца и Мэри Уиллер от скандала.
— Ну да. Это один из тех выводов, к которым пришел я вместе со своим эго.
— А какие еще выводы вы сделали?
— Что ты была дочерью Пола Уиллера. Но, знай я об этом, когда первый раз к тебе прикоснулся, это ровным счетом ничего бы не изменило.
— В самом деле?
Дерек кивнул.
— Ты все равно бы…
— О, да. Ничто не могло помешать мне последовать за тобой в туалет.
Митчелл встал и обошел стол. Он поднял Джули с кресла и обнял за талию.
— И последний мой вывод: я буду полным дураком, если откажу себе во многих годах счастья из-за малой толики гордости.
— Многих годах счастья?
— Начиная с сегодняшнего дня. Вот с этого самого момента.
Дерек коснулся ее губ, и она тут же ответила.
— Это все, что я хотел знать. Детали мы обсудим позже.
Он наклонился, чтобы снова поцеловать Джули, но она откинула голову назад:
— Одну нужно обсудить прямо сейчас.
Митчелл ткнулся носом ей в шею и стал развязывать фартук. Его руки скользнули под майку.
— Только как можно короче.
— Если наши дети спросят, как мы познакомились…
Дерек хмыкнул:
— Мы что-нибудь придумаем.