— О, Сильвия, Сильвия, зачем ты это сделала? Зачем я ввел тебя в соблазн в тот недобрый час? Неужели тебе не противно убивать животное и есть сырое мясо и кроличью шерсть? Неужели же ты не только физический, но и нравственный урод? Разве ты уже совсем забыла, что значит быть женщиной?
Тем временем лисица с каждым его словом все ближе и ближе подползала к нему на животе и, наконец, с грустным видом взобралась на колени к мужу. По-видимому, его слова произвели на нее должное впечатление, потому что глаза ее наполнились слезами и она разрыдалась, охваченная раскаянием. Она так безутешно плакала, что все тело ее содрогалось от рыданий, а душа, казалось, разрывалась на части. Горе жены заставило мистера Тэбрика испытать сильнейшую боль и радость. Его охватила любовь к ней, ему было невыносимо тяжело видеть ее страдания, и, вместе с тем, они пробуждали в нем надежду на то, что когда-нибудь она снова обратится в женщину. Чем сильнее страдала она от угрызений совести, тем ярче загоралась в его душе надежда. В конце концов, любовь и жалость заставили его почти желать, чтобы она окончательно превратилась в обыкновенную лису и перестала мучиться, как мучилась сейчас, будучи наполовину женщиной.
Заставив себя собраться с силами, он растерянно осмотрелся вокруг и, переложив лису на оттоманку, с тяжелым сердцем принялся приводить комнату в порядок. Он принес ведро воды и тщательно смыл все кровавые пятна. Затем снял с кресел испачканные чехлы и заменил их чистыми из других комнат.
Пока мистер Тэбрик был занят делом, лиса тихо лежала, положив морду на передние лапы, и полным раскаяния взглядом следила за каждым его движением. Закончив уборку, он, несмотря на поздний час, все-таки приготовил себе завтрак. Ее он завтракать не пригласил, потому что совсем недавно она насытилась таким зверским способом. Он только дал ей воды и немножко винограду. Позднее она подвела его к маленькому, отделанному черепаховым панцирем бюро и заставила открыть его. Добившись своего, она указала ему на лежавший внутри переносной стереоскоп. Мистер Тэбрик тут же пошел навстречу ее желанию и не без некоторого усилия приспособил прибор к ее зрению. Весь остаток дня они провели очень счастливо и мирно, рассматривая вместе когда-то купленные им коллекции видов Италии, Испании и Шотландии. Это нехитрое развлечение, судя по всему, доставило лисице громадное удовольствие и в значительной мере успокоило и утешило его.
Вечером ему опять не удалось уговорить ее лечь в кровать, так что в конце концов он был вынужден разрешить ей спать на коврике, там, где он легко мог дотянуться до нее рукой.
Так они и спали — всю ночь его рука лежала на ее голове.
На следующее утро ему стоило невероятного труда вымыть и одеть ее. В какой-то миг он сумел удержать ее, только схватив за шиворот, иначе она наверняка убежала бы от него; но в конце концов все-таки добился своего: лисица была вымыта, причесана, надушена и одета. Правда, это несомненно доставило большее удовлетворение ему чем ей, поскольку она смотрела на свою шелковую кофточку с явным отвращением.
Тем не менее за утренним завтраком она держала себя очень прилично, хотя ела слишком торопливо. Вслед за этим у мистера Тэбрика возникли новые затруднения, потому что она настаивала на том, чтобы выйти в сад, а он не мог этого допустить, так как сам был занят домашней работой.
Стараясь развлечь жену, он принес ей книжки с картинками; но она даже не посмотрела на них, а все продолжала скрестись в дверь с такой настойчивостью, что содрала краску.
Вначале муж попытался воздействовать на нее лаской и уговорами, дал ей карты, предлагая разложить пасьянс, и т. д. Однако, убедившись в том, что отвлечь ее от мысли выйти на прогулку не удается, он почувствовал некоторое раздражение и уже откровенно заявил, что ей все равно придется подождать, пока он освободится, и предупредил, что у него не меньше врожденного упрямства, чем у нее. Но все его доводы не производили на нее ни малейшего впечатления, и она продолжала скрестись в дверь все сильней и сильней.
Мистер Тэбрик предоставил ей заниматься этим до самого ланча, за которым она не пожелала сесть на стул и есть с тарелки. Сперва лисица попыталась вскочить на стол, а когда ей этого не позволил, схватила свой кусок мяса и стала есть его под столом, оставаясь глухой ко всем упрекам. Тем и закончился их трапеза. В итоге они оба почти ничего не съели, так как мистер Тэбрик отказался дать лисице еще мяса, пока она не сядет за стол, а сам потерял аппетит из-за скверного настроения. Днем он решил все-таки дать ей возможность подышать свежим воздухом и вывел ее в сад.
Сегодня она уже не пыталась притворяться, будто ей доставляют удовольствие первые подснежники или что она наслаждается видом с террасы. Нет, сегодня ее охватило только одно стремление — поскорее добраться до уток, и она во всю прыть понеслась к ним, прежде чем он успел ее остановить. К счастью, когда она добежала до берега, оказалось, что все утки плавают в дальнем конце пруда: благодаря впадавшему ручью вода там еще не замерзла.
Когда мистер Тэбрик, в свою очередь, добрался до пруда, она побежала от него прочь по тонкому льду, который наверняка не выдержал бы его тяжести. Он звал ее, умоляя вернуться, но она не обращала на него ни малейшего внимания и продолжала резвиться, подбираясь как можно ближе к уткам, однако ступить туда, где лед был тоньше, не рискнула.
Внезапно остановившись, лисица стала срывать с себя одежду. Ей удалось зубами стащить с себя кофточку, и, взяв ее в пасть, сунуть в маленькое отверстие во льду, откуда ничего нельзя было достать. Затем лисица стала снова бегать взад и вперед, даже не взглянув на своего бедного мужа, который молча стоял на берегу, охваченный ужасом и отчаянием.
Там она держала его большую часть дня, до тех пор, пока он не продрог до костей и не измучился, глядя на нее. Размышляя над тем, с какой яростью она только что сорвала с себя одежду и как боролась утром, чтобы не дать ему возможности одеть себя, мистер Тэбрик наконец предположил, что, может быть, слишком строг к жене и что если он предоставит ей некоторую свободу, то им еще удастся более или менее счастливо жить вместе, даже при условии, что она будет есть с пола. Придя к этому заключению, он снова попробовал заговорить с ней:
— Послушай, Сильвия, будь умницей! Я обещаю тебе, что не стану больше заставлять тебя носить платье, раз тебе это так неприятно, и ты можешь даже не сидеть со мной за столом. Тут ты вольна поступать как тебе угодно, но от одного ты должна отказаться раз и навсегда, а именно: ты должна жить при мне и никогда не выходить из дому сама, потому что это, безусловно, для тебя опасно. Если ты когда-нибудь встретишь собаку, она тут же тебя растерзает.
Как только мистер Тэбрик сказал это, лисица, радостно бросившись к нему, стала ласкаться и прыгать вокруг него, так что он, хотя продрог до костей и искренне на нее сердился, все же не удержался и погладил ее.
— Сильвия, Сильвия, до чего же ты хитра и настойчива! Я вижу, ты в восторге оттого, что добилась своего, но не стану упрекать тебя и постараюсь честно выполнить свои обязательства, а ты уж постарайся выполнить свои.