Внутри было ненамного теплее. Они по очереди воспользовались туалетом и выбросили в мусорный бак ее сумочку вместе со всем содержимым и сотовым телефоном. Себе Мелина оставила только серебряную шкатулку, кредитные карточки и деньга.
Потом был взлет. Что было дальше, она не помнила, так как заснула почти сразу, откинувшись на спинку кресла и накрывшись его курткой.
– Сколько я спала? – спросила она, позевывая.
– Почти полтора часа.
– О господи!.. – простонала она. – Когда же я наконец высплюсь?!
С того самого утра, когда в ее дверь позвонили два далласских копа, сообщивших ей о смерти сестры, она действительно ни разу не спала нормальным, спокойным сном. До этого страшного дня ее жизнь текла размеренно. Правда, и она не была застрахована от разного рода сюрпризов, как приятных, так и не очень, однако в целом ее жизнь была вполне упорядоченной. А главное, каждый раз, ложась спать, она не знала, чего следует ожидать от дня завтрашнего.
Скажи ей кто-то, что она полетит ночью из Техаса в Нью-Мексико на двухместном самолетике, который был настолько стар, что прошел капитальный ремонт (быть может, даже не один), и она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Даже сейчас она считала это безумием, однако и в безумии появлялся смысл, стоило ей только напомнить себе, зачем она это делает.
Во-первых, они с Хартом спасали свои жизни. Во-вторых – и это главное, – она должна была узнать, кто приказал убить ее сестру, и отомстить за нее.
– У меня тоже глаза слипаются, – сказал Харт, вырвав ее из задумчивости. – Того и гляди засну за штурвалом.
– Не очень-то ты заботишься о спокойствии пассажиров, – рассмеялась она. – Как ты собираешься садиться, хотела бы я знать?
– О-о, это как раз проще всего. – Он усмехнулся. – Разве Пакс не сказал тебе? Ну, что я могу летать и с закрытыми глазами?
– Представь себе, не сказал! Дать тебе куртку?
– Нет, пусть будет у тебя.
Она была рада, что он не попросил куртку. Ей нравился ее запах, нравилась мягкая кожа, нравилось уютное тепло фланелевой подкладки. В его куртке она отчего-то чувствовала себя в большей безопасности.
За стеклами кабины было еще темно. Земля внизу тоже казалась неприветливой и темной. Как она ни всматривалась, внизу не промелькнуло ни одного огонька, ни одного приметного ориентира, по которому можно было бы определить, где они] находятся.
– Ты сказал, мы почти на месте, – промолвила она. – А… что это за место?
– Место, куда мы летели.
– А куда мы летели? В какой-то город, да?
– Нет.
– Тогда…
– Впереди – посадочная полоса.
– Такая же, как у Пакса?
– Нет, не такая же. Попроще. И она кривая.
– Как – кривая?
– Ну, извилистая. Вроде лесной тропинки.
– Ты шутишь?!
– Конечно, шучу.
Но ее это не успокоило.
– Кто-нибудь знает, что мы прилетим?
– Перед вылетом я заполнил полетный план, так что внизу должен быть кто-то, кто нас встретит. Я договорился об этом по телефону, пока ты вешала Паксу лапшу на уши…
– Я вовсе не… Ой, смотри! Гора! Ты ее видишь?!
– Какая гора? О, Мелли, я же шучу! – воскликнул он, увидев, что ее глаза округлились от ужаса. – Конечно, я вижу гору. Я даже знаю, как она называется. Давай договоримся, Мелли: я знаю, что делаю. О'кей?
– Конечно, конечно… – пробормотала она, слегка успокаиваясь. – Извини.
И все же она с трудом поборола в себе желание подобрать ноги повыше, когда крошечный самолетик, переваливая через лесистый гребень горы, едва не чиркнул шасси по остроконечным верхушкам елей. Но вот гора осталась позади, и она с облегчением вздохнула, однако самолет тут же сильно накренился, и Мелина невольно вскрикнула:
– Вождь!..
– Спокойно. Здесь нужно спускаться по кругу – подлет по прямой невозможен. Мы будем кружить, понемногу снижаясь, а потом пойдем на посадку. Ничего сложного, Мелли, уверяю тебя.
Она попыталась представить сокола, медленно паряшего в восходящих потоках воздуха, однако ее постоянно отвлекал появившийся справа отвесный склон котловины, куда они медленно спускались. Скалистая стена была так близко, что казалось, стоит протянуть руку – и она сможет до нее дотронуться.
– Смотри, нас ждут, – заметил Харт.
Она посмотрела вперед и вниз и увидела два ряда тусклых посадочных огней, обозначавших посадочную полосу – слишком короткую и узкую, по ее мнению.
– Хорошо хоть свет у них есть, – пробормотала она, но Харт ее не слышал, целиком сосредоточившись на управлении. Твердой рукой он продолжал направлять самолет по кругу, с каждым разом все больше снижаясь. Когда внизу замелькали кустарники и низкорослые деревья, самолет снова развернулся и пошел на посадку. Несильный толчок, скрип тормозов, и машина побежала, подпрыгивая, по неровной земляной полосе.
Посадка была мастерская – даже она это поняла, хотя никогда прежде не летала на таких маленьких самолетах.
– Отличная работа, Вождь.
– Спасибо.
Харт подрулил к небольшому ангару и выключил двигатель. Пропеллер еще несколько раз крутанулся по инерции и замер в вертикальном положении, странно похожий на восклицательный знак. Харт убрал ноги с педалей и посмотрел на нее:
– Признаться, я немного порисовался…
– Я догадалась.
– Мне хотелось произвести на тебя впечатление.
– Тебе это удалось, хотя для пущего эффекта тебе, наверное, следовало врезаться на полном ходу в ту гору.
– Но на самом деле бояться не было никаких оснований.
– Я и не боялась. Почти… – добавила она честно.
– Со мной тебе ничего не грозит, Мелли…
Она долго и пристально смотрела на него, потом ответила шепотом:
– Нет, Вождь, с тобой мне грозит большая опасность…
– Опасность? Какая?..
– Я боюсь, что не смогу…
Договорить ей помешал резкий стук в стекло кабины. Они даже не заметили, как кто-то взобрался на крыло, чтобы подойти к дверце, располагавшейся с пассажирской стороны. Повернувшись в ту сторону, Мелина едва не закричала от неожиданности, увидев прильнувшее к стеклу лицо, напомнившее ей кошмарную дьявольскую маску. Только потом она сообразила, что лицо освещено светом карманного фонаря, направленного снизу вверх, но в первые секунды у нее душа буквально ушла в пятки.
Изрытая оспой кожа была туго натянута на череп, все черты которого – скулы, надбровья, лобные доли – были, казалось, слегка утрированы. Глаза напоминали узкие щелки, рот походил на черную щель между двумя глубокими, словно овраги, вертикальными морщинами по сторонам рта. Крючковатый нос напоминал клюв хищной птицы, расчесанные на прямой пробор седые волосы были заплетены в косы и свисали чуть не до пояса.