– Я полетела другим рейсом.
– Это… из-за меня?
– Мне нужно было сделать одно важное дело, Вождь.
– Какое, если не секрет?
– Сделать необходимые анализы.
Харт так резко вздернул голову, словно кто-то схватил его сзади за волосы.
– Ах вот оно что!.. – Задать прямой вопрос у него не хватило мужества, но взгляд, который он устремил на нее, был весьма выразителен.
– Результаты отрицательные, Крис. Я не беременна.
Харт перевел дух.
– Это мог быть мой ребенок, – сказал он глухо.
– Я помню об этом.
Уголки его губ дрогнули и опустились, словно он испытал сожаление и горечь.
– Но это мог быть ребенок брата Гэбриэла, и тогда… – Она закрыла глаза, но не сумела сдержать слез. Просочившись между плотно сжатыми веками, они покатились вниз по ее щекам.
– Джиллиан… – Он заключил ее лицо в ладони.
– Мне ужасно жаль, Крис…
– О чем ты жалеешь, Джиллиан?
– О многом. – Она открыла глаза. – Я не знала, что встречу тебя. Я не знала, что я буду к тебе чувствовать. Когда я поднялась к тебе в номер и мы стали… Я даже не вспомнила об искусственном оплодотворении. Честное слово!
Она подняла руку и отвела в сторону упавшие ему на лоб волосы.
– Знаешь, как трудно мне было сдерживать себя все время, пока мы были вместе? Ведь при каждом взгляде на тебя я буквально таяла. Когда мы встретились в полиции, мне пришлось сделать вид, будто я тебя совсем не знаю. Мне казалось, я могу вот-вот потерять сознание – до того мне хотелось прикоснуться к тебе, обнять… и чтобы ты тоже меня обнял. Мне это было просто необходимо – ведь я все еще видела перед собой тело Мелины, эти ужасные раны, всю эту кровь… Мною еще владели страх, горе, паника, и утешить, успокоить меня мог только ты.
– Мне тоже нелегко пришлось. – Харт вымученно улыбнулся. – Ведь я хотел Мелину так же сильно, как хотел Джиллиан!.. Но я не смел сделать первый шаг – я боялся, что ты примешь меня за обычного… мужчину, которому все равно, с кем спать.
– Скажи, Вождь, когда ты догадался?
– Когда ты заперла меня в камере в офисе шерифа.
– Как?
– Понимаешь, я не мог не сравнивать Мелину и Джиллиан. Я делал это постоянно, часто совершенно безотчетно. Я находил только сходство и не видел никаких различий. Джиллиан и Мелина были похожи даже в мелочах. Один раз я вспоминал, как мы с Джиллиан ели тако в тот вечер. Она порезала палец бумагой. В ранку попала соль, и она принялась посасывать его. Это было так сексуально, что просто дух захватывало! И точно так же ты посасывала палец, когда мы ели картошку фри в пикапе Лонгтри.
Ее глаза широко раскрылись.
– Точно! Я только сейчас вспомнила: старая ранка приоткрылась, и в нее снова попала соль. Знаешь, я даже не заметила, что сосу палец, – похоже, это было чисто рефлекторное движение.
– Сначала я тоже не обратил на это внимания. Но потом я стал думать, и меня поразило, как похожи эти движения. Когда же я наконец понял, что ты лизнула тот же самый палец, ту же ранку, все встало на свои места.
В глазах Джиллиан снова заблестели слезы.
– Прости меня, Вождь! Я обошлась с тобой несправедливо и жестоко. Ты так много из-за меня перенес!
Он шагнул вперед, опустился на кровать и усадил ее к себе на колени. Уткнувшись лицом в плечо Джиллиан, он прошептал:
– Я знал, что не ошибся. Такое нельзя ни повторить, ни скопировать. Я понял – моя Джиллиан жива!
Они долго сидели неподвижно, обняв друг друга, и молчали. Потом она легко коснулась пластыря на его скуле, а он погладил уже едва заметный синяк на ее ключице.
– Болит?
– Уже нет.
Он наклонился и коснулся ключицы губами, потом опустил голову ниже. Спустив халат с ее плеч, Харт принялся целовать ее грудь.
– Ты действительно рассказала Мелине все? – спросил он приглушенным голосом. – И об этом тоже?
Его губы обхватили ее напрягшийся сосок. От наслаждения Джиллиан едва не утратила дар речи, но, совладав с собой, ответила:
– Нет, Вождь, об этом я ей не рассказывала. То, что между нами произошло, было слишком… личным. И слишком дорогим для меня.
– Но ведь вы с ней делились всем!
– Тобой я не собиралась делиться ни с кем. Даже с Мелли. Я хотела, чтобы ты принадлежал только мне, мне одной! – Ее рука скользнула между пуговицами его рубашки и коснулась горячей кожи на животе.
– Значит, все, что говорила мне «Мелина»…
– Это были мои слова, мои истинные чувства, Вождь. То, что я не могла сказать тебе прямо…
Он накрыл ее груди ладонями и принялся медленно ласкать.
– Почему ты плакала после того, как мы занимались любовью?
– Потому что мне очень хотелось сказать тебе, что я чувствовала, но не могла. Когда ты произнес мое имя – Джиллиан, – мое сердце едва не разорвалось от счастья. И от отчаяния.
– Как ты тогда сказала – в моменты, подобные этим, мужчины всегда говорят правду, и эта правда может быть жестокой.
– А разве у нас было не так?
– Так, – неохотно согласился он.
Она слегка завозилась у него на коленях.
– Я… чувствую тебя, Вождь.
– Да… – ответил он немного невпопад. – Я тоже чувствую тебя.
– Так чего же мы ждем?
Он легко снял ее с колен и уложил на кровать. Потом, стащив через голову наполовину расстегнутую рубашку и сбросив джинсы, Харт лег на нее, вдавливая в матрас своей тяжестью.
Их губы слились. Это был глубокий, долгий, жадный поцелуй двух истосковавшихся друг по другу людей – и долгожданное признание в любви. Страсть, огненное желание, нежность, готовность отдать всего себя – вот что было в этом поцелуе, который был красноречивее любых слов, любых клятв.
Наконец Харт оторвался от нее. Приподнявшись на руках, он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
– Ты прекрасна! – проговорил он.
И действительно, еще никогда она не чувствовала себя такой красивой, такой… живой. Она была не причесана и не накрашена, но зато она явственно ощущала, как пульсирует в ее жилах горячая кровь. Ее щеки раскраснелись, груди напряглись и потяжелели, губы слегка покалывало от прилива крови. Машинально она провела языком по нижней губе и увидела, как лицо Харта исказилось от страсти.
– …И дьявольски сексуальна! – добавил он хрипло.
Рассмеявшись, она обвила руками его шею.
– Хорошо! – воскликнула Джиллиан. – Говори же, Вождь, говори все, говори, ничего не утаивая! Я хочу знать, как ты ко мне относишься на самом деле!