– Я вас понимаю, мисс Ллойд, – кивнул агент Паттерсон. – Примите наши соболезнования.
– Спасибо, – сдержанно кивнула Мелина.
– Разве у вас нет родственников или друзей, которые могли бы пожить с вами это время?
Она подумала о Харте, прячущемся в гостевой спальне. Он не был ей ни родственником, ни другом, поэтому она не солгала, когда сказала:
– Нет, у меня нет родственников. Что касается друзей, то… сейчас мне проще одной. Бывают такие моменты в жизни, когда уединение лучше любой компании.
Тобиас кивнул – как ей показалось, удовлетворенно.
– Каждому свое, мисс Ллойд. – Он улыбнулся, однако улыбка далась ему с явным трудом. Было не похоже, что агент Тобиас часто ею пользуется. – Пожалуй, горевать действительно лучше в одиночку.
– Может быть, хотите кофе? – снова предложила она. – Я, кстати, еще не успела выпить свою утреннюю порцию.
– Что ж, от кофе, я думаю, мы не откажемся. Не так ли, Паттерсон?
– Да, – кивнул тот. – Спасибо за предложение. Я думаю, кофе – это как раз то, что нам нужно.
– Тогда подождите, пока я включу кофеварку. Это займет не больше минуты. А пока кофе варится, мы можем поговорить о делах. Мне не терпится услышать, что вы хотите мне сообщить.
– Мы предпочли бы сначала выслушать вас, – сказал агент Тобиас. Оставив их в гостиной, она вышла в кухню и была неприятно поражена царившим там разгромом. Пожалуй, кухню впору было объявлять зоной стихийного бедствия. Повсюду валялись окровавленные полотенца, пол был залит вином и усеян стеклянными осколками. Ходить по такому полу даже в туфлях на резиновой подошве было небезопасно. При каждом шаге под ногами скрипело стекло, и она вооружилась веником и совком, намереваясь расчистить себе дорогу, но в этот момент в кухню вошли Тобиас и Паттерсон.
– Ого! – присвистнул первый. – Что здесь произошло? Прикончили кого-нибудь, мисс Ллойд?
Она не могла сказать им правду, не выдав Харта, поэтому ответила:
– Да нет, ничего такого… Я просто… В общем, это пустяки.
Но Тобиас, который с самого начала произвел на нее впечатление человека, который не упускает ни одной мелочи, продолжал пристально смотреть на нее.
– Как я уже говорила, мне не спалось, и я решила выпить вина, – начала она, лихорадочно соображая, что сказать дальше. – Вчера была плохая погода – дождь, сильный ветер…
Внезапно погас свет, я испугалась и уронила бутылку. И наступила в темноте на стекло. – Подавив желание предъявить Тобиасу заклеенную пластырем ногу, она небрежно пожала плечами. – А убираться я не стала – для этого я слишком плохо себя чувствовала.
Тобиас внимательно рассматривал окровавленные полотенца.
– Вы порезали ногу? – осведомился он.
– Да, – подтвердила она. – Стеклом. Я же вам говорила…
– А к врачу вы не обращались? Может быть, разумнее было съездить в больницу?
– Зачем? Рана была не особенно глубокой. Так, царапина…
– Ничего себе – царапина! Вы потеряли довольно много крови, мисс Ллойд!
Несколько мгновений она в растерянности переводила взгляд с Тобиаса на Паттерсона и обратно, потом неуверенно рассмеялась.
– Вы же, наверное, сами хорошо знаете, что маленькие ранки – самые противные. Бывает, они кровоточат и кровоточат… Так было и вчера. Сначала я не обратила на этот порез внимания – просто промокнула салфеткой, и все. А когда спохватилась, обнаружила, что весь пол залит кровью – и здесь, и в спальне тоже.
– Вам следует быть осторожнее, Мелина.
– Вы правы, в последние дни я ужасно рассеянна. – Переведя дух, она повернулась к кухонному шкафчику и достала кофеварку.
– Вы успели позавтракать, пока летели сюда из Вашингтона? – спросила она, водружая кофеварку на стол.
– В самолете нам давали сок, кофе и булочки, если вам угодно называть это завтраком, – ответил за двоих Паттерсон, и она обезоруживающе улыбнулась им через плечо.
Должно быть, поэтому оба агента оказались совершенно не подготовлены к тому, что произошло в следующий момент.
На боковом столике стояла тяжелая ваза с увядающими цветами. Цветы вынес сюда Джем, намереваясь выбросить, но из-за дождя он этого не сделал. За ночь цветы совсем сникли, а вода, в которой они стояли, начала издавать довольно неприятный запах. Мелина потянулась к вазе, взяла ее в руки и… резко повернувшись, обрушила прямо на голову агенту Тобиасу. Нижний край вазы угодил ему в висок и рассек кожу. Алая кровь брызнула во все стороны, и агент Тобиас пошатнулся.
– Проклятье! – выругался он и попятился. Налетев на кухонный стол, он сшиб на пол деревянную миску с фруктами, которые покатились по полу.
Пока Тобиас приходил в себя, Паттерсон прыгнул на нее. Увернувшись, она рванулась мимо него к двери, но он, уже рухнув на пол, изловчился и схватил ее за лодыжку. Она упала вперед, стукнувшись ключицей о дверной косяк и громко вскрикнув от боли.
В следующее мгновение из коридора в кухню ворвался Харт, вооруженный клюшкой для гольфа. Паттерсон и Тобиас, не предполагавшие, что в доме есть посторонний, на мгновение растерялись, и Харт сумел этим воспользоваться. Широко размахнувшись, он с силой ударил Паттерсона клюшкой по ребрам, вложив в удар всю свою силу и вес. Агент сделал попытку приподняться, но от удара повалился на пол, согнувшись чуть не пополам, и Харт снова огрел его клюшкой по спине.
Но он на мгновение выпустил из вида Тобиаса, который, опомнившись, бросился на него сзади.
– Мелина, беги! – успел крикнуть Харт. В следующую секунду второй агент схватил его сзади за волосы и за ремень и с силой толкнул. Харт выронил клюшку и должен был неминуемо разбить голову о стену, однако в последний момент он успел ударить Тобиаса локтем в горло. Агент невольно отпрянул, потом хрипло зарычал и, низко наклонив голову, атаковал Харта. Толчок был таким сильным, что Вождь вылетел в коридор, перекувырнувшись через голову. Тобиас воспользовался этим и, захлопнув дверь, повернулся к ней. Одной рукой он потянулся вперед, а второй выхватил из кобуры под мышкой большой черный пистолет.
Тобиас действовал быстро, но не настолько, чтобы Мелина не успела отреагировать. Пока агент сражался с Хартом, она успела подобрать клюшку для гольфа и теперь ударила изо всей силы, целясь Тобиасу в голову.
Она промахнулась, но конец клюшки попал по руке, сжимавшей пистолет. Не успел Тобиас опомниться, как в кухню снова ворвался Харт. Ребром ладони он с силой рубанул агента по шее. Тот выпустил пистолет из онемевших пальцев и неловко повалился на бок.
Тобиас был без сознания. Паттерсон тоже еще не пришел в себя, но состояние Харта было немногим лучше. Опустившись на корточки, он уперся обеими руками в пол и низко опустил голову. Его дыхание было частым и хриплым. Несколько раз он с натугой закашлялся, вытирая разбитый нос тыльной стороной ладони.