– Гмм.
– Терпеть не могу, когда ты так делаешь!
– Что делаю?
– Хмыкаешь. Этим ты как бы даешь понять, что то, что я сказала…
– Совершеннейшая чушь.
– Тогда какова твоя версия, что ты сам думаешь о случившемся?
– Я думаю, что ты насмерть перепутана и что это не был несчастный случай.
Кэт снова скрестила руки на груди, подсознательно пытаясь защитить себя.
– Бред какой-то. Кому могло понадобиться, чтобы Курт стал калекой?
– Курт?
– Спортивный комментатор.
– Но светильник упал не тогда, когда на площадке находился Курт. Он упал тогда, когда там сидела ты.
– Не хочешь ли ты сказать, что прибор был заранее развинчен, чтобы упасть прямо мне на голову?
– Ага. И ты думаешь точно так же.
– Не воображай, что знаешь, о чем я думаю.
– Легко догадаться. В противном случае ты не выглядела бы как плохо собранная детская головоломка, которая вот-вот распадется.
Зная, что отрицать владевшую ею панику бесполезно, Кэт решила перейти в наступление.
– Ну, предположим, ты прав, но зачем кому-то могло понадобиться сделать меня калекой?
– Об этом я тебя и спрашиваю.
– Я не знаю!
– Но ты догадываешься. – Алекс приложил палец к ее губам, как бы преграждая путь готовым вырваться возражениям. – Я почувствовал неладное еще той ночью" когда ты заметила незнакомую машину, припаркованную возле твоего дома.
– Я просто струхнула, как и всякий другой на моем месте.
– Ты слишком сильно струхнула, – возразил он, – как будто ждала чего-то неприятного. Да ты и раньше вела себя довольно странно. Есть какая-нибудь причина?
– Нет.
– Врушка.
Внезапно Кэт ощутила страшную усталость, как будто силы разом покинули ее тело. Опустив голову, она стала тереть виски.
– Сдаюсь, Алекс. Сегодня мне не хочется пререкаться.
– Почему ты не хочешь рассказать мне, что тебя тревожит?
– Потому что это… – Она замялась. – Потому что я иду домой спать.
Она повернулась и направилась к выходу. Алекс догнал ее.
– Твой дружок все еще гостит у тебя?
– Он не мой дружок. Алекс остановился.
Кэт тоже остановилась, обернулась и со значением посмотрела на него.
– Больше не дружок.
– Понятно.
Они не стали дальше обсуждать тему ее взаимоотношений с Дином Спайсером и направились к выходу из здания, остановившись лишь на мгновение, чтобы пожелать спокойной ночи старине Бобу.
Увидев Алекса, старик просиял.
– Спасибо за автограф. – На его столе лежала раскрытая книга, один из романов Алекса. – Эта литература по мне.
– На здоровье. – Алекс улыбнулся своему новому поклоннику, придерживая для Кэт металлическую входную дверь.
– Ты его подкупил, – обвинила она его, выйдя на улицу.
– Я запасся этим на тот случай, если бы воспоминания о добрых старых временах не дали нужного результата.
– А как ты узнал, что я буду здесь сегодня вечером? Я обычно не задерживаюсь допоздна. – Автостоянка была почти пуста. Даже бригада ночных новостей уже уехала.
– Догадался. Тебя не было дома.
– Ты сначала заехал ко мне домой?
– Рискуя снова нарваться на Спайсера? Ну уж нет. Просто я позвонил, но никто не взял трубку.
– А зачем ты хотел меня видеть?
– Хотел выслушать твою версию происшедшего сегодня в студии.
– Нет, до этого. Почему ты приехал в студию сегодня днем?
Они уже подошли к ее машине. Облокотившись на крышу локтями. Алекс повернулся к ней лицом.
– Чтобы лично извиниться за то, что помял бока твоему… э-э, Спайсеру.
– Ты не особенно его помял, – возразила Кэт. – Я думаю, в основном, ты привел его в замешательство. – Кэт отперла дверцу машины и открыла ее. – Извинения приняты, Алекс. Спокойной ночи.
– Послушай, Кэт, этот парень слюнтяй. Что ты в нем нашла?
– Начнем с того, что он спас мне жизнь, – огрызнулась она.
– И ты чувствуешь себя обязанной?
– Я не говорила…
– Насколько обязанной?
– Алекс, прекрати! – Кэт пыталась кричать, но ее голос дрогнул. – Заткнись и… и оставь меня в покое. Я же.сказала, сегодня мне не хочется с тобой препираться. Я… сегодня… ты…
К собственному изумлению и ужасу, она вдруг расплакалась.
– О черт! – воскликнул Алекс, крепко обнимая ее и притягивая к себе.
Кэт пыталась сопротивляться, но у нее не было на это ни физических, ни моральных сил. Пока она плакала, его руки не отпускали ее. Прорыдав несколько минут, она подняла голову, взяла протянутый им носовой платок и высморкалась.
– Этот случай с упавшим светильником здорово тебя напутал, Кэт.
– Нет-нет. – Она покачала головой. – Я плачу не из-за этого. Из-за другого.
– Чего же?
Право, мне не хочется об этом говорить.
– Господи, какая же ты упрямая. – Он отодвинул ее в сторону и запер машину. Затем повернул ее на сто восемьдесят градусов и легонько подтолкнул вперед.
– Пошли.
– Куда? Мне надо домой.
– Не хочу показаться невежливым, но твоей худобы устыдилось бы всякое порядочное пугало. Я собираюсь тебя чем-нибудь накормить.
– Я не голодна.
Но он ничего не хотел слышать. Спустя полчаса они приехали к нему домой, купив по дороге две порции жареной курицы с гарниром. Не желая утруждать себя сервировкой стола, они решили есть в гостиной прямо с подносов. Алекс сел на угол дивана, Кэт устроилась на полу перед кофейным столиком.
– Должна признать, что это очень вкусно, – заявила она, не переставая жевать. – Знаешь, ты настоящий враг здорового питания. Гамбургеры с жареным картофелем. Жареная курица.
– Полицейские питаются только такой пищей. Спорим, ты не найдешь ни одного полисмена, который любил бы йогурт или проросшие пшеничные зерна.
Кэт рассмеялась, салютуя ему пластиковой ложкой, доверху наполненной картофельным пюре с подливкой. Но Алекс не смеялся. Он напряженно всматривался в ее лицо.
– Что? – спросил она, чувствуя неловкость.
Он моргнул, как бы стряхивая с себя задумчивость.
– Я как раз думал о том, насколько быстро меняется твое настроение. У меня не так. У меня плохое настроение длится целыми днями, неделями, даже месяцами, если книга не пишется. Ты выплакалась, и вместе со слезами ушло твое горе. Может быть, мужчинам стоит научиться плакать?