В один из последующих дней он заметил, что некоторые мальчишки, те, что издевались над ним с особым ожесточением, сговариваются между собой. По их взглядам ему показалось, что они замышляют какую-то новую, направленную против него шутку. Тем не менее урок прошел без происшествий, хотя переглядывания и перешептывания укрепили Марчелло в его подозрениях. Прозвенел последний звонок, и Марчелло, не глядя по сторонам, направился домой. Было начало ноября, в мягком воздухе последнее тепло и запахи ушедшего лета, казалось, смешивались с дыханием приближавшихся осенних холодов. Марчелло в глубине души был возбужден атмосферой опустелости и разрушения, царившей в природе, угадывая в ней то же стремление к уничтожению и смерти, которое несколько месяцев тому назад заставило его расправиться с цветами и ящерицами. Лето было неподвижным, прекрасным, изобильным временем года — ясное небо, покрытые листвой деревья и в их ветвях — множество птиц. Теперь Марчелло с наслаждением наблюдал, как осенний ветер разоряет, разрушает эту красоту, это изобилие, эту неподвижность, гоняя в небе темные рваные облака, срывая листву с деревьев и кружа ее по земле, прогоняя прочь птиц, которые, готовясь к отлету, сбивались меж листьев и туч в аккуратные черные стаи. На повороте Марчелло заметил группу из пяти ребят, преследовавших его. В том, что они шли именно за ним, не было сомнений, так как двое из них жили совсем в другой стороне. Но Марчелло, погруженный в свои осенние ощущения, не придал этому значения. Он спешил дойти до большого бульвара, обсаженного платанами, откуда окольным путем можно было добраться до дома. Он знал, что на тротуарах полным-полно опавших листьев, желтых и шелестящих, и предвкушал удовольствие от того, как будет шагать по листьям, разбрасывать их, а они будут шуршать у него под ногами. Пока же он старался отделаться от своих преследователей, то заходя в подворотню, то смешиваясь с толпой. Но он быстро заметил, что эти пятеро легко нападали на его след. Бульвар был уже близко, и Марчелло стало стыдно, что мальчишки увидят, как он забавляется с листьями. Решив не бояться их, он внезапно обернулся и спросил:
— Зачем вы идете за мной?
Один из ребят, остролицый блондин, стриженный наголо, быстро ответил:
— Мы идем не за тобой, дорога общая, разве не так?
Марчелло ничего не ответил и пошел дальше.
Вот и бульвар; между двумя рядами гигантских голых платанов, за которыми выстроились многооконные дома, лежали опавшие листья: желтые, словно золото, они усеяли черный асфальт, кучами громоздились в канавах. Мальчишек не было видно, возможно, они решили больше не преследовать его, и он был один на широком бульваре с пустынными тротуарами. Не спеша Марчелло погрузил ноги в листву и стал шагать потихоньку, наслаждаясь тем, что ноги утопают по колено в подвижной, легкой шуршащей массе. Но едва он нагнулся, чтобы поднять горсть листьев и подбросить их вверх, как услышал насмешливые голоса:
— Марчеллина… Марчеллина, покажи трусики.
В нем вдруг вспыхнуло желание подраться, оно было почти приятным, и лицо его загорелось воинственным пылом. Он выпрямился и решительно направился к своим преследователям:
— Уйдете вы, наконец, или нет?
Вместо ответа все пятеро набросились на него Марчелло решил было поступить, как Гораций и Куриаций, о которых говорилось в книгах по истории, — расправиться с ними по очереди, перебегая то туда, то сюда, нанося каждому удары с тем, чтобы убедить их отказаться от задуманного. Но он сразу увидел, что этот план невыполним: мальчишки предусмотрительно навалились на него разом и теперь держали его — один за руки, другой за ноги, а двое — за туловище. Пятый же торопливо вскрыл какой-то пакет и теперь осторожно приближался, держа в руках девичью юбку темно- синего цвета. Все пятеро хохотали, продолжая крепко держать его, а тот, с юбкой, сказал:
— Ну, Марчеллина… не сопротивляйся, мы наденем тебе юбку, а потом отпустим к маме.
В общем, это была как раз одна из тех шуток, которых Марчелло опасался и на которые сам натолкнул ребят своей недостаточно мужественной внешностью. Покраснев, в ярости он отчаянно отбивался, но мальчишки были сильнее, и, хотя ему удалось расцарапать одному лицо, а другому заехать кулаком в живот, Марчелло чувствовал, что его сопротивление ослабевает. И пока он стонал: "Оставьте Меня… кретины… отпустите!”, у его преследователей вырвался торжествующий крик: им удалось натянуть юбку ему на голову, и теперь Марчелло бился в этом своеобразном мешке. Он вновь попытался вырваться, но все было напрасно. Мальчишки ловко спустили юбку ему до талии и старались завязать ее узлом на спине. Они кричали: "Затягивай… давай… туже!", но тут раздался спокойный голос, который спросил скорее с любопытством, нежели с осуждением:
— Можно узнать, что вы делаете?
Ребята сразу отпустили его и бросились прочь, Марчелло остался один, растрепанный, задыхающийся, в юбке, завязанной на талии. Он поднял глаза и прямо перед собой увидел человека, задавшего вопрос. Тот был одет в темно-серую форменную куртку с тесным воротничком, сдавливавшим шею. Бледное худое лицо с ввалившимися глазами, большой унылый нос, презрительно сложенный рот и стриженные ежиком волосы поначалу производили впечатление излишней суровости. Но присмотревшись, Марчелло разглядел черты, в которых не было ничего строгого, напротив: беспокойные, горящие глаза, вялость и даже дряблость в линиях рта, неуверенность в манерах. Человек нагнулся, поднял книги, которые Марчелло, защищаясь, уронил на землю, протянул их мальчику и спросил:
— Что они хотели с тобой сделать?
Голос у него тоже был строгий, как и лицо, но вместе с тем не лишенный какой-то потаенной нежности. Марчелло сердито ответил:
— Они все время издеваются надо мной… настоящие дураки! — Он безуспешно пытался развязать на спине пояс от юбки.
— Подожди, — остановил его мужчина, нагнувшись и развязывая узел. Юбка упала на землю, Марчелло переступил через нее и ударом ноги отбросил на груду опавших листьев. С некоторой робостью мужчина спросил: — Ты, случайно, идешь не домой?
— Домой, — ответил Марчелло, поднимая на него глаза.
— Ну, так вот, — сказал мужчина, — я тебя отвезу на машине, — и показал на стоявший неподалеку у тротуара автомобиль. Марчелло увидел машину неизвестной ему марки, она была, наверное, иностранная, длинная, черная, старинного образца. Странно, но Марчелло подумал, что стоявшая в двух шагах от них машина выдавала преднамеренность в как бы случайных попытках мужчины к сближению. Мальчик поколебался, прежде чем ответить. Мужчина настаивал: — Ну же, идем… прежде, чем отвезти тебя домой, я тебя покатаю… годится?
Марчелло хотел было отказаться, точнее, чувствовал, что должен был бы сказать "нет", но не успел: мужчина уже взял у него из рук связку книг и, сказав: "Я сам их понесу", направился к автомобилю. Марчелло последовал за ним, немного удивленный собственной покорностью, но в общем, скорее, довольный. Мужчина открыл дверцу, посадил Марчелло рядом с собой, а книги бросил на заднее сиденье. Потом сел за руль, захлопнул дверь, натянул перчатки и тронул машину с места.