– Воины Антореля! – воззвал Тельтеон, когда его люди скрылись за слоем брони, лишь показываясь из приоткрытых для походного режима окон на крышах. – Вы готовы сокрушить подлого врага, посягнувшего на власть Трионов?!
– Да! – грянули сотни голосов.
– Так обрушим же карающий Меч Антореля на их головы!
Диким ветром взвыли бронемашины. Железная гусеница потянулась на север. Тельтеон по-прежнему маячил темной статуей возле флага, а в его руке горел меч.
* * *
До вечера вдохновленный героизмом отца бродил Корлион по саду, окружающему дворец. Вдалеке гремели взрывы, а среди распушенных зеленых стен царило спокойствие. Мирно цокали сверчки, и заходился переливчатой песней сокрытый листвой соловей. Сияющий меч сдвинулся западнее, но не утратил яркости его блеск. Кровавое пятнышко горело ровно и оставалось на том же месте, словно приросло к созвездию. Правда, мальчику сейчас не было дела даже до звезды. Он все думал о том, как там бьются храбрые воины Антореля, как свирепо мелькают на поле брани глаза черных черепов на Масках страха. Ему стало обидно, что он не дорос еще до походов, зато когда дорастет, будет сражаться уже не на Антореле – к тому моменту ни у кого не возникнет желания бросать вызов Трионам. Он пронесет знамя с Мечом на другие планеты. И, конечно, чтобы чем-нибудь отличаться от предшественников, непременно добавит на знамя одну красную звездочку посередине гарды. Точно! Это будет его особое знамя, которое будут помнить тысячелетиями.
Взрывы притихли, битва переместилась дальше на север. Тихо шептала вода в фонтане. За естественной изгородью слышались тихие голоса трех людей. Корлион протиснулся сквозь аккуратно подстриженные кусты, образовывавшие кольцо вокруг площадки. В центре выложенного розоватой плиткой круга высилась призрачно бледная статуя родоначальника династии Трионов, имя которого Корлион забыл, поскольку больше мечтал о собственном правлении, нежели интересовался правителями древности. На увенчанной короной голове воина с поднятым мечом и Маской страха на лице, сидел соловей, звенящий трелями на все лады. Основание статуи терялось в цветочной клумбе, обложенной кирпичиками, а вдоль этого нехитрого заграждения тянулись скамейки, выкрашенные белой краской, оттого кажущиеся светящимися под луной.
На одной скамье сидел мужчина, часто мелькавший в Торорилане, но редко попадавшийся на глаза наследнику Лидера. Рядом с ним была девочка лет девяти, по-видимому, дочь. Они наслаждались безмятежным вечером, слишком далекие от войны с повстанцами севера. Блаженство их прервал взволнованный слуга, обегавший полдворца в поисках Корлиона. Тому давно пора было отправляться на боковую, а все эти заявления о желании участвовать в походе, про которые поведал прислуге Тельтеон, перепугали беднягу до смерти. Случись что с наследником – Лидер не простит. Раскрасневшийся, пыхтящий мужичок низкого роста выспрашивал, не видели ли мальчишку те двое. Ну а Корлиону было не до него. Впервые он испытал любовь, глядя на случайную встречную, а быть может, и не случайную. Неизвестное чувство покорило его. Тогда он не догадывался, что это первое и последнее искреннее чувство любви в его жизни, да и откуда было знать!
Уходить во дворец он не сильно хотел, хотя понимал, что сейчас рано покорять загадочную незнакомку. Вот станет Лидером, тогда… Витая в облаках, Корлион пошел домой, слуге, правда, не показался – пусть побегает.
* * *
Весь день во дворце только и обсуждали что войну. Корлиону было до тошноты скучно. Отец героически бьется с врагами престола, а ему приходится толкаться по пустым галереям с вереницей лакеев. Даже дядя Онтеон и тот ушел сражаться на север. Ту девочку и ее родителя он больше не встречал, хотя и надеялся увидеть их в каждой следующей комнате. Но нет. Выйдя на башню Торорилана, посмотрел на север. Где-то за холмами, среди серых гор гремели орудия и звенела сталь. Отсюда виднелись лишь струи серого дыма, однако нельзя было с уверенностью судить, следы ли это войны или что другое. Простояв так около получаса, Корлион пошел в комнату и не покидал ее до ночи. Под пристальным взглядом красной звезды он отошел ко сну.
Два последующих дня прошли, не сильно отличаясь от этого. Скука разбавилась тревогой, которую юный наследник едва ли объяснил бы. К пяти часам пополудни из Данноена выдвинулись еще две роты черных людей. Унылая вереница бронемашин ушла на север, потонула в тумане. После этого в городе зашептались, и шепот носил тревожный характер. Давно на Антореле не вспыхивало столь решительное и широкое восстание, которое не удалось подавить за двое суток. А тут еще потребовались дополнительные силы. Вечер выдался тихим, но отнюдь не мирным. Люди волновались. Ночью, уже лежа в постели, Корлион слышал завывание вырывающегося из-под транспортников огня: кто-то вновь отбывал за стену. «На север», – подумал мальчик.
Минуло трое суток с последнего ухода войск, а вести не поступали. Во всяком случае, Корлион об этом не знал – в штаб его не пускали, как бы отчаянно он ни доказывал свои права наследника. Ближе к вечеру с башни заметили клубы пыли. Одни радовались возвращению победителей, другие готовились встречать северян, идущих на столицу. Наследника на всякий случай отвели в бункер под дворцом, на стражу встали десять солдат, на масках страха которых в области лба белели маленькие черепки. Что происходило на улице и за стенами, Корлион не видел и не слышал. А на улице лились слезы. Сперва из пыли показался черный флаг с серебряным мечом. Бронемашины прошли к воротам, и Онтеон, плотный мужчина с седоватыми баками, густыми усами и ухоженной бородкой, успокоил стражу на стене. Воины Антореля принесли победу, с ней они принесли тело мертвого Лидера.
– Расступитесь, отойдите же! – расталкивал изумленный народ брат павшего воителя. Его глаза опали и окрутились черными пятнами.
Четыре рослых черных человека несли носилки с покойным. Его лицо сохранило строгость и решимость даже под бременем смертной тени. На пробитой груди скрестились руки, сжимающие обагренный клинок, чуть выше, под подбородком, лежала забрызганная кровью Маска страха. Ухмылка черепа казалась довольной и зловещей даже горожанам.
– Что же делать? Меч Антореля преломился.
– Лидер погиб, и мы пропали.
Люди роптали, мрачнея с каждой секундой. Процессия же продолжала путь к Торолилану. Охраняющие столицу воины расступались, пропуская товарищей со скорбной ношей на руках. Весть о возвращении победителей неслась впереди них. Вскоре дошла она и до бункера. С наивной улыбкой выбежал на порог Торорилана Корлион. Онтеон замер, глядя на мальчика, тот тоже застыл, приоткрыв рот. Улыбка медленно сползла с лица мальчика. Он подошел к носилкам и положил руки на плечо Тельтеона. Он не плакал, просто молчал, а глаза его потухли.
– Ну-ну, – дядя отвернул Корлиона, придерживая за плечи.
Они зашли в холл дворца. Корлион продолжал молчать, а Онтеон чувствовал себя крайне неловко. Он и сам не очнулся еще после приключившейся трагедии, но как было глядеть в глаза сыну человека, которого ты не сумел уберечь, что говорить?
– Он храбро бился, – запинаясь, проговорил Онтеон, когда они поднялись по лестнице на второй этаж. – Мы не заметили, когда он отделился от основной группы. Зато подонок, который его убил, сам мертв. Я лично отсек ему голову.