Корлион выглянул из люка несущейся на скорости машины. В правой руке у него было копье с примотанным флагом. Пальцами левой руки он прижимал коммуникатор – дужку с микрофоном и наушником.
– Вводите «серебряные клинки»! – распорядился Лидер.
По небу прокатился утробный вой. Прошивая тучи, со стороны столицы появились несколько серебристых точек. Летучие машины, несущие под крыльями ракеты, вошли в пике. На высоте двух километров от поверхности они выпустили свой смертоносный груз и поднялись в облака. Теперь каждый сомневающийся в необходимости разработок, кои Лидер так лелеял, мог бы пересмотреть взгляды. Огненные всполохи обагрили скалы, обломки камней, убежищ и орудий плавленым дождем посыпались на броневики.
Транспорты остановились, продолжая вести огонь. Из них выгрузились угольно-черные воины Данноена. На лицах блестели маски смерти, оскалившие свои железные клыки в кровожадной ухмылке. Энергомечи, поступившие при Корлионе в массовое производство, озарили мрачные ряды. Под треск винтовок и жуткую дробь поставленных на «серебряные клинки» трехствольных пулеметов солдаты Антореля пошли на штурм. Северяне палили по ним со всех стволов, но это не пугало Корлиона, несущего перед собой продырявленный флаг. В правой руке теперь пылал клинок. Вражеские пули точно не могли его поразить, протяжный клич древних правителей Данноена обращал северян в бегство. Они взбирались все выше в горы, убивая анторельцев, но неся серьезные потери. На стороне повстанцев, правда, были ловушки и засады.
Влетев в нижний лагерь, Корлион нещадно рубил направо и налево. Обожженные энергией и разрезанные сталью тела падали кучей за его спиной. Солдаты поражались ярости Лидера. А он мстил за отца, за омраченное детство. Атарак пламенел на поднятом стяге все ярче, словно наливаясь кровью убитых.
Стрекот стрельбы стих ближе к вечеру. Нижний лагерь был зачищен полностью, последние северяне скрылись в тайных ходах. Тоннели уходящие повстанцы подорвали. Штурмовики Данноена вернулись на авиабазу для дозаправки, поэтому рваться дальше прямо сейчас было бы глупо. Собрав необходимые припасы из уцелевших домов, черные люди развернули стоянку. Маски сняли, дав вспотевшим лицам отдохнуть. Один Корлион не тронул Маски. Настроение, невзирая на сравнительно успешный прорыв, было подавленным. Зато стоило в черноте небосклона зажечься Серебряному Мечу Антореля, как воины Данноена наполнились радостью.
Бурное веселье людей прервал бледный Онтеон.
– Тише, – шикнул он, словно успокаивал капризного ребенка. – Северянам только того и надо, чтобы мы потеряли бдительность и выдали местоположение.
– Ничего, пусть боятся нашего грозного смеха, – довольно проговорил Корлион. – Нас не победить. А ты неважно выглядишь, дядя. Заболел?
Онтеон закряхтел и удалился в побитую пулями хижину, сложенную из плохо обработанных камней. Корлион не стал его задерживать. Он прилег, пользуясь недолгой передышкой, и посмотрел на звездное небо. Привычные с детства созвездия отчетливо вырисовались бисерным узором на темно-синем бархате. Взрослому взору они не казались такими уж волшебными и четкими, скорее, схемы, облик которых нужно додумывать. В центре серебрился Меч. Лидер понял теперь, почему этот узор из звездочек, по странному совпадению похожий на оружие, вдохновлял его предков на ратные подвиги. В его свете виделась божественная сила, покровительство свыше. Но почему именно данноенцы избрали Меч своим символом? Все народы Антореля видели его, отрывая головы от распаханной земли.
Корлион взглянул на отвесные утесы с прорытыми в них ходами. Где-то за темными камнями притаились северяне. О чем они думают на пороге гибели? Почему народы севера так рьяно противятся династии Трионов? Ведь у этих людей тоже есть мысли и желания, устремления и радости. Но вместо спокойствия в тени Маски они выбрали холодные горы Ам-Лона и войну, которую не смогут выиграть.
Через полчаса появились штурмовики, и вместе с их прибытием как по команде с верхних уступов открыли огонь по бивуаку данноенцев. Северяне вконец отчаялись, столкнувшись с невиданным оружием – летательными аппаратами, сеющими смерть. Для них больше не оставалось надежды укрыться в недрах скал. Черные люди встрепенулись при первых же выстрелах и, рассеявшись меж камней, вступили в перестрелку. Взрывы двух гранат, брошенных, скорее всего, наобум, задели троих солдат, пятерых ранили из переделанных, пересобранных автоматов анторельских колониальных войск. Ответным огнем зацепило с десяток северян, и те были вынуждены отступать. Тут их и накрыли пулеметы штурмовиков. Выпущенные ракеты снесли верхушки кольца скал, прикрывающего главную возвышенность Ам-Лона. Корлион, к этому моменту поднявшийся на сотню метров от стоянки по пологому склону с отрядом бойцов, взошел по тайной тропе, убивая встретившихся на пути повстанцев. Ворвавшись в залитый огнем зажигательных бомб городок, воины Торорилана устроили настоящую резню. Бунтари отбивались как могли, однако под действием страха, вызванного авиаударом, они не смогли подготовиться к встрече незваными гостями. Да и маски страха, на которых плясали отсветы горящих домов, вселяли трепет в сердца сопротивления.
Крики людей и грохот взрывов стали привычны слуху Лидера, память поколений воинственных правителей Данноена проснулась во владетеле их престола. Восстание захлебывалось кровью, не успев собрать под знаменами освобождения и половины добровольцев. Народы северных номов лишились оплота надежды в одни сутки. Участь Тельтеона не постигла его сына, наоборот, он совершил то, что оказалось не под силу прежнему Лидеру. Северяне бросали оружие, падали на колени, сдаваясь черным людям Данноена. Подоспели новые войска, удерживавшие лагерь внизу. Все селение Ам-Лон взяли в кольцо. Выживших бунтовщиков согнали к центру разрушенного города, чтобы те предстали перед преданным ими господином.
К удивлению Корлиона, из пещер и обвалившихся строений вели и женщин и детей. Восстание носило масштабный характер. Люди севера обосновали целую общину, откуда собирались наносить удар за ударом, присоединяя к движению новые номы. Повезло же ему проведать о замыслах недоброжелателей заблаговременно. Отобранное оружие черные люди свалили кучей у главной тропы и послали за носилками, дабы стащить все это добро к машинам.
– Ты подумай! – не меньше удивился Онтеон. Прихрамывая, он подошел к племяннику и оперся о его плечо. В руке он держал пистолет с дымящимся стволом. – Тут не база повстанцев – тут город! Похоже, они хотели создать свое государство.
– Хотели, – не задумываясь, ответил Корлион, строго глядя на пленных. – Только власть на Антореле принадлежит Трионам, и придется с этим мириться.
Солдаты отыскали в Ам-Лоне две сотни человек. Многие повстанцы погибли в бою, предостаточно сбежало. Корлион с самого начала подозревал, что в горной крепости найдутся лазейки, однако судьба беглецов его не тревожила. Восстание было подавлено, и собрать рассыпавшихся северян повторно не сумеют самые красноречивые зачинщики. Пленных поставили длинной линией на колени, расстрельная команда, посмеиваясь, проверяла оружие. Ждали распоряжения Лидера. Корлион медленно проходился вдоль тупящих взгляды оборванцев, сложив руки за спиной и разглядывая лицо каждого. Хоть смутьяны стояли на грани гибели, никто не попросил пощады, не молил за своих детей. Правда, и безрассудной храбрости не проявляли.