– Все-таки тебя сделали слишком человечным.
– Это еще почему?
– Потому что ты гордец, Йереми. Глупый, никчемный гордец, который ненавидит всех, кто сильнее и умнее его. Презирает и хочет их смерти, потому что никогда не сможет стать таким же. Что тебе остается, кроме как кричать о своей исключительности и называть достижения других глупостью и ненужным хламом?! Знаешь, по-моему, даже доктор Милт, который, несомненно, видит в тебе наследника, когда-нибудь разочаруется и отдаст власть какому-нибудь человеку.
– Это не так!
– Именно так, Йереми, – Корра поднимает еще один камень и бросает в озеро. – Именно так.
* * *
Глава служб правопорядка Чилден заливается краской, а Йол продолжает отчитывать его, обвиняя в некомпетентности.
– Это лишнее, – говорит доктор Милт, поднимаясь со стула. – Я ничуть не удивляюсь, что Арвал сбежал. Признаться честно, я даже ожидал от него нечто подобное.
– Нужно было взять его под стражу и держать так вплоть до вашего прилета! – размахивает руками Йол.
– И вы действительно готовы были поступить так с человеком, который столько сделал для вашей планеты? – доктор Милт качает головой. – Я согласен, что желания и поступки людей, подобных Арвалу, переходят порой все мыслимые границы, но то, что говорите сейчас вы, это, по меньшей мере, кощунство.
– Все строения рано или поздно превращаются в пыль, – говорит Йол. – К тому же это всего лишь один человек, а я, как вы понимаете, должен думать о целой планете.
– Понимаю, мистер Йол. К сожалению, понимаю.
– Не волнуйтесь, – говорит Чилден. – Мы уже знаем номер рейса, на котором Арвал покинул планету, и я в любой момент готов выслать своих агентов, чтобы вернуть его назад.
– А что если он не захочет? – спрашивает Милт.
– Как это не захочет?! Полагаю, в сложившейся ситуации он не имеет права выбора. Его просто вернут на эту планету силой или по доброй воле. Неважно.
– Ну почему же не важно. Для меня, например, это очень важно. Да и для него, думаю, тоже.
– Не волнуйтесь, доктор Милт, – откашливается Йол. – Я понимаю, Арвал нужен вам как инженер, поэтому лично гарантирую, что его возвращение не причинит его здоровью никакого вреда.
– Нет, мистер Йол. Боюсь, не понимаете. Зачем мне нужен сломленный и отчаявшийся гений? Это же не раб, который тащит поклажу, поднимаясь на удары кнута. Мне нужно его добровольное согласие. Его желание работать.
– Ну, как говорится, было бы умение, а остальное приложится… – пожимает плечами Йол.
Доктор Милт смотрит на Чилдена, и тот согласно кивает.
* * *
Допс занимает кабинет Арвала в среду. Вызывает к себе секретаря, щелкает пальцами и говорит, чтобы она принесла ему кофе.
– Когда мистер Арвал занял этот кабинет, – говорит женщина, – он первым делом переделал здесь все под себя.
– А мне и так нравится, – говорит Допс. – К тому же зачем мне здесь что-то переделывать? Это ведь не дом, где мне жить всю жизнь.
– Дело ваше, – пожимает плечами секретарь.
Ближе к обеду звонит Йол и спрашивает Допса, как он устроился на новом месте.
– А чего тут устраиваться?! – спрашивает Допс. – Четыре стены, три стула, один стол да окно.
– Я говорю о проектах, идиот! – рычит Йол.
– Ах, о проектах! – Допс вытягивается в струну. – Уже работаем!
– Над чем?
– Над всем!
Закончив разговор, он звонит помощнику Скривнеру и, отчитывая его за безделье, требует принести все проекты, над которыми работал Арвал.
– И отбери в первую очередь те, что проще всего закончить. Сейчас нам нужны результаты, а не долгосрочные перспективы!
* * *
– Почему ты не ценишь меня? – спрашивает Йереми.
– Я ценю тебя, – говорит Милт.
– Как эксперимент?
– Как сына.
– Ты врешь! – Йереми поднимается на ноги.
Лаборатория, где он родился, стоит перед глазами. Он не будет единственным. Никто не хочет, чтобы он был единственным. Десятки, сотни, тысячи таких, как он. И все они будут такими же сыновьями. И все они будут корректироваться и изменяться до тех пор, пока не станут такими, как Арвал, Бартон или Хольст. А он, Йереми, станет третьим сортом, устаревшей моделью.
– Зачем ты создал меня? – спрашивает он Милта. – Зачем привез на эту планету?
Кто знает, почему человек убивает человека? А почему машина убивает машину?
– Давай вернемся на Крит и изгоним с планеты всех людей, – говорит Йереми.
– Чем тебе не нравятся люди? – говорит Милт.
– Тогда давай разделим планету надвое и будем править каждый по-своему, – говорит Йереми.
– Прости, но ты еще слишком глуп, чтобы править.
– А кто не глуп? Бартон? Человек?
– Ты мог бы многому научиться у него.
– Я мог бы убить его, и это ничего бы не изменило. Думаешь, для нашей планеты нужно то, что он делает?
– Думаю, да.
– Значит, мне придется убить и тебя.
– И что это тебе даст?
– А что я от этого потеряю?
– Ты всего лишь никчемный гордец.
– Не смей называть меня так!
– Всего лишь гордец.
– Не смей! Не смей! Не смей!
* * *
– Надеюсь, вам понравилась наша планета, – говорит улыбчивая девушка в космопорте.
– Не надейтесь, – говорит Йереми.
Он еще что-то хочет сказать, но девушка в голубой форме уже улыбается другому отбывающему туристу. Да, с людьми всегда так – короткий взгляд, пара слов, и интерес устремляется куда-то за горизонт, к непознанному и недоступному.
Йереми занимает отведенное ему место. Двигатели гудят, поднимая тяжелый туристический корабль. «Может быть, совершить на Эрехе пересадку и отправиться на Гимеру? – думает Йереми. – Найти Арвала, сжать его хрупкое горло и смотреть в глаза до тех пор, пока он не умрет? И пусть последним, что он увидит в своей жизни, будут не озера и лаборатории, за которые он получил столько славы, а лицо того, кто когда-нибудь придет и уничтожит все это?»
Корабль выходит на орбиту и совершает гиперпрыжок. «Пусть будет сначала Крит», – думает Йереми. Он обязан сперва очистить свою родную планету. Очистить и приукрасить. И он не гордец. Нет. Он создатель. Гениальный создатель.
* * *
Маленькая грудь упирается в лицо твердыми сосками.
– Мне нравится твоя щетина, – шепчет Корра. Крупные капли пота скатываются по ее спине.