Мистер Уиппл не раз выказывал интерес к Лему, и юноша надеялся, что, может быть, он поможет им с матерью сохранить дом.
2
Кочерга Уиппл жил на главной улице Оттсвилла в двухэтажном каркасном доме, перед которым была узкая лужайка, а за домом гараж, переделанный из курятника. Оба строения выглядели солидно и основательно, внушая почтение к их владельцу.
Дом служил хозяину и жилищем и конторой. На первом этаже расположились помещения банка, а на втором — жилые комнаты экс-президента США. На столбе у входа была бронзовая табличка с надписью:
НАЦИОНАЛЬНЫЙ БАНК КРЫСИНОЙ РЕКИ Натан «Кочерга» Уиппл Президент
Некоторые, возможно, возмутились бы при мысли о том, что в их доме может помещаться банковская контора, — особенно если они, как и мистер Уиппл, в свое время запросто общались с коронованными особами. Но Кочерга не был горд и был очень бережлив. Он экономил всю жизнь — с того момента, как в пятилетнем возрасте, получив цент, победил в себе легкомысленное желание потратить его на сладости, и до той поры, когда был избран президентом Соединенных Штатов.
Когда Лем подходил по дорожке к дому мистера Уиппла, солнце клонилось к горизонту. Каждый вечер в это время экс-президент опускал национальный флаг, развевавшийся над его гаражом, и произносил речь перед теми из горожан, кто приходил его послушать. В первый год после возвращения этого великого человека из Вашингтона собиралась большая толпа, но потом интерес стал ослабевать, и сегодня на торжественной церемонии присутствовал один-единственный бойскаут. Да и он пришел не по своей воле: его послал отец, который очень хотел получить от банка ссуду.
Лем снял шляпу и застыл в почтительном ожидании, пока мистер Уиппл закончит речь.
«Да здравствует наш Старый Славный Стяг! Ты радуешь и наполняешь гордостью американские сердца — и когда величаво распускаешь свои складки в ясном летнем небе, и когда, изрешеченный пулями в лоскуты, смутно проглядываешь сквозь грозовые тучи войны. Развевайся же всегда, символ чести, надежды и прибыли, воплощение немеркнущей славы и патриотизма на куполе Капитолия, на равнине среди палаток, на мачте корабля в бурном море и на крыше этого гаража!»
С этими словами Кочерга опустил флаг, за который лучшие из нас проливали кровь и отдавали жизнь, и нежно прижал его к груди. Бойскаут убежал вприпрыжку. Лем подошел к оратору и поздоровался.
— Я хотел бы поговорить с вами, сэр, — сказал он.
— Милости прошу, — отозвался мистер Уиппл со свойственным ему добродушием. — Я всегда рад молодежи, ибо это единственная надежда нации. Проходи в мою берлогу! — добавил он.
Комната, куда вслед за мистером Уипплом проследовал Лем, была расположена в задней части гаража. Она была обставлена с предельной простотой: несколько ящиков, бочонок из-под крекеров, две медные плевательницы, плита и портрет Линкольна.
Наш герой сел на ящик, а Кочерга примостился на бочонке, выставив ноги в крагах, еще помнивших Конгресс, поближе к огню. Он смачно плюнул в ближайшую плевательницу и велел нашему герою начинать.
Чтобы не затягивать повествование, я не буду повторять рассказ Лема о постигшем его несчастье и сразу же перейду к последней фразе.
— Поэтому, — заключил наш герой, — дом моей матери можно спасти, если только ваш банк перекупит у сквайра Берда закладную.
— Я не стал бы помогать тебе деньгами, даже если бы мог сделать это, — услышал удивленный Лем.
— Почему же, сэр? — осведомился он, с трудом скрывая свое глубочайшее разочарование.
— Потому что я убежден, что это неправильно. Ты слишком молод, чтобы брать в долг.
— Что же мне делать? — уныло спросил Лем.
— Они не имеют права продать дом раньше, чем через три месяца, — сказал мистер Уиппл. — Не падай духом, друг мой! Это страна великих возможностей, а мир — устрица.
— Но как же мне заработать полторы тысячи долларов (именно столько стоила закладная) здесь и в такой короткий срок? — спросил Лем, сбитый с толку несколько таинственными афоризмами экс - президента.
— Ты сам поймешь как, но я, между прочим, не говорил, что тебе надо оставаться в Оттсвилле. Сделай как поступил я в твоем возрасте. Ступай в большой мир и возвращайся с победой.
Лем задумался. Когда он снова заговорил, в его голосе появились решительные нотки:
— Вы прав, сэр. Я пойду искать удачу. — В глазах нашего героя загорелся огонь, свидетельствовавший о силе духа.
— Отлично, — сказал мистер Уиппл, искренне за него обрадовавшись. — Как я уже сказал, мир — устрица, которая ждет, чтобы кто-то раскрыл ее створки. Пара крепких рук — это хорошо, но как у тебя с деньгами?
— У меня чуть меньше доллара, — грустно сказал Лем.
— Это очень мало, мой юный друг, но этого может вполне хватить, ибо у тебя честное лицо, а это лучше, чем золото. Но когда я покидал родной дом, у меня было тридцать пять долларов, и было бы неплохо, если бы и у тебя было столько же.
— Пожалуй, — согласился Лем.
— Есть ли у тебя ценности?
— Ценности? — повторил Лем, который был так мало сведущ в бизнесе, что даже не понял, что означало это слова.
— То, подо что можно получить займ? — пояснил мистер Уиппл.
— Нет, сэр, боюсь, что нет.
— Но у твоей матери, кажется, есть корова.
— Да, старушка Сью. — При мысли о том, что придется расстаться с этой верной помощницей, юноша и вовсе пал духом.
— Думаю, что за нее я мог бы выдать тебе двадцать, а может, и тридцать долларов, — сказал мистер Уиппл.
— Но она стоит больше ста долларов, и к тому же она дает нам молоко, масло, сыр — то, чем мы питаемся.
— Ты меня не понял, — терпеливо разъяснял мистер Уиппл. — Твоя мать может держать у себя корову, пока залоговая расписка не будет предъявлена к взысканию — через шестьдесят дней, начиная с сегодняшнего числа. Это только подхлестнет тебя на пути к успеху.
— А вдруг у меня ничего не получится? — усомнился Лем. Не то чтобы он был пессимистом, просто молодость порой нуждается в поощрении.
Мистер Уиппл сразу понял чувства юноши и попытался вселить в него уверенность.
— Америка, — сказал он серьезным тоном, — страна открытых возможностей. Она заботится о честных и трудолюбивых и никогда не дает их в обиду, пока они сохраняют эти качества. Все дело в вере. Когда Америка перестанет верить в свои силы, дни ее будут сочтены. Позволь предупредить, что ты, возможно, встретишь насмешников, которые постараются навредить тебе. Они скажут, что Джон Рокфеллер был вором, а Генри Форд и другие достойнейшие люди — шайка жуликов. Не верь им. Биографии Рокфеллера и Форда типичны для всех великих американцев, и ты должен постараться, чтобы и о тебе могли сказать то же самое. Как и они, ты родился на бедной ферме. Как и они, ты честен, трудолюбив и потому добьешься своего.