– (произнесено очень быстро) Простите, я ничего об этом не знаю.
– (гневно) Может, уже достаточно? Наш «крот» уверен, что «Проект 13» каким– то боком имеет отношение к учению Кудесника. Очень любопытно, учитывая ваши личные убеждения. Не желаете ли ознакомиться вот с этими фотографиями? Вас заснял один из участников мистического ритуала – в момент принесения жертв языческим богам. Не секрет, что вы давно проявляете интерес к Тибету и дважды посылали туда прекрасно оснащенные научно– исследовательские экспедиции. Скажите, что именно они привезли для вас из Гималаев?
– (короткий кашель) В том– то и дело, обе экспедиции себя не оправдали. Разочаровавшись в результатах, я решил больше не тратить деньги на эту сомнительную ерунду. Программа исследования высокогорных районов Тибета была свернута. Ваш «крот» в моем секретариате мог ошибиться… или, скорее, намеренно ввел вас в заблуждение.
– (смех) Простите, но у меня больше оснований доверять ему, чем вам. Ведь все другие его донесения полностью подтвердились. Кроме того, загадочное исчезновение главы тибетской экспедиции – доктора К…(обрыв пленки), а также непонятная смерть двух радистов…
– (сбивчиво) Доктор погиб в автокатастрофе, он никуда не исчезал – существуют официальные документы. Относительно же моего подручного и радистов… возможно, они просто скрылись – как это пытался сделать и я. Вы на сто процентов уверены, что они мертвы?
– (пауза) Нет, ну какая же вы сволочь! Прекратите морочить мне голову, иначе я перестану быть добреньким. Вот (шуршание) снимки могилы доктора. Вы можете ясно видеть – гроб совершенно пуст, захоронение было фикцией. Куда же в действительности делся «покойничек»?
– Уверяю, для меня это точно такой же сюрприз, как и для вас.
– (повышенным тоном) Так, все, хватит! Повторяю в последний раз – что выяснила экспедиция? В какой именно район Тибета вы направили сотрудника со спецзаданием? Что это было за задание, и почему вы держали его выполнение на личном контроле целых ДЕВЯТЬ ЛЕТ? Как вы поддерживали с ним связь? Где находится доктор? ОТВЕЧАТЬ!
– (вяло, безразлично) Я ничего не знаю…
– Не знаешь? (звуки хлестких ударов по лицу). А как тебе понравится вот это, ублюдок? На, получай еще! (снова удары). Молчишь, сволочь? Ничего. Сейчас мы с тобой поработаем: пропустим через твои яйца электрический ток – сразу запоешь соловьем, как миленький. Будешь на коленях умолять, чтобы мы тебя выслушали, ссссукин ты сын… Говори, тварь – или я здесь твоей поганой мордой все стены разрисую!
(хрупающий треск. Тяжелый звук падения тела вместе со стулом, скребущие удары ног об пол. Надсадный хрип, свистящее дыхание, бульканье слюны. Тишина. Звук распахнутой настежь двери).
– Святые угодники… Что ты с ним сделал?
– (растерянно) Ничего. Пару раз треснул по роже, прикрикнул… а он брык со стула– конвульсии начались, пена на губах выступила, глаза закатил. Смотри, лежит синий весь… может, это эпилепсия?
– Эпилепсия? О, черт… дай я пощупаю пульс…
(молчание)
– Он мертв.
– Ооооо… сучий потрох! Не может быть!
– Судя по запаху миндаля, он раскусил во рту ампулу…
– Ампулу?
– Да. Открой ему рот. Не бойся, он уже не укусит… видишь осколки? Наверное, резервуар закрепили на одном из зубов мудрости. Лучше бы я сам провел беседу. Черт побери, как же ты мог забыть про ампулу?!
– (раздраженно) Вообще– то ты тоже про нее забыл.
– Какая теперь разница. Все, завтра мы с тобой оба потеряем работу. Еще бы – не смогли выцепить из парня даже крупицу информации! А ведь этот человек – самая настоящая сокровищница секретов (шуршание). И подумать только, ванту мать… у нас в руках был лично… (обрыв записи).
(северная окраина Ерушалаима, поздняя ночь – примерно в двух километрах от Масличной горы)
Вьющиеся локоны Магдалины соблазнительно оттеняли хрупкие голые плечи.
Особенно трогательной ему казалась незаметная жилочка над ключицей – взгляд влюбленного всегда замечает мельчайшие детали, не заметные для других. Четкие контуры нежных бедер постепенно выступали из полумрака, лаская глаз идеальной белизной. Изящная родинка в форме бабочки, «присевшей» над упругими ягодицами, казалось, вот– вот взлетит, нетерпеливо захлопав черными крыльями. Обнаженное тело дышало свежестью, неудержимо маня к себе каждой клеточкой бархатистой кожи…Ему не хотелось упустить ничего. Умирая от желания, в последней конвульсии он мечтал обладать ВСЕМ, каждой клеточкой ее тела, даже пупком, в центре которого мерно покачивалось тяжелое золотое кольцо. Сердце бешено билось, как запертый в клетку щегол. К изогнувшемуся в любовной истоме телу Магдалины добавилась пара быстрых, отрывистых штрихов: на белом полотне холста проявился отчетливый кружок соска, отвердевшего от возбуждения и ночного холода. Он отклонился назад, критически оценивая созданное. Стоит добавить еще немножко угля, самую малость – и левая грудь постепенно наливается жаркой спелостью. Становится тяжелой, полной, сочной, напоминая своей формой сладчайшую грушу – из тех, что продаются летом на всех базарах Ерушалаима. Оооооо… НУ КАК ЖЕ ХОЧЕТСЯ ПРИКОСНУТЬСЯ К НЕЙ. Голова ноюще болела, затылок дергало пылающим жаром, как при солнечном ударе. Миловидное лицо с холста подмигнуло ему, подрисованные линии губ раздвинулись в сладострастной улыбке… не сдержавшись, он швырнул кусок угля в сторону. ПРОКЛЯТАЯ БАБА…
…Пристанище Иуды походило на художественную выставку: десятки, если не сотни почти одинаковых рисунков окружали Искариота с каждой из четырех сторон. На всех без исключения стенах и даже низком потолке не оставалось живого места. Отовсюду поздний гость мог наблюдать праздник великолепного тела обнаженной Марии Магдалины. Иуда привык прищуриваться, находясь у себя дома: в расширенные зрачки, ослепляя, ярчайшими вспышками били упругие перси, плоский живот, пронзенный кольцом пупок и желанное лоно, сокрытое от греховного взгляда темным пушком. Его четкие линии, словно с детской хитрецой, проглядывали через пальцы руки: художник как бы стремился показать, что обнаженная Мария прикрывается сугубо из фальшивого приличия. Рисунки давились похотью, источали желание, смоченное слюной неутоленной страсти – Магдалина выглядела самкой, мечтающей искупаться в семени сотен мужчин. Даже если бы она соблазнила всех апостолов разом, Иуда не испытал бы и тени ревности. Главное, чтобы в нетерпеливой толпе самцов, расталкивающих друг друга ради обладания единственной женщиной, оказался бы и он сам…
Комната тонула в бесформенных кучах замусоленных папирусных свитков – долговые расписки, подтверждения отсрочки выплат, счета от ростовщиков. Проценты, проценты и еще раз проценты. Сколько монет он задолжал «Ерушалаимскому кредиту»? Тысячу ауреусов? Или больше? Долги съедают подчистую все доходы, а кредиторы прочно осадили его жилище, словно варвары римскую крепость. Сегодня вечером ростовщик Зоил вопил на весь базар, растрепав волосы: он отберет дом, если Искариот не заплатит через три дня. А чем платить? В кошеле не завалялось и медного асса. Свежие цветы, благовония, подарки Магдалине… да он мог бы легко купить всех блудниц Ерушалаима, и не один раз… Несчастный ослепший влюбленный…