– Нет, нет, – резко парировал Шарко. – Психология не является частью медицинской науки. Истерический паралич Порза был соматическим, вызванным нарушением коры головного мозга, в основном сосредоточенным в двигательной зоне и не носящим характер крупного органического изменения. Мы гипотетически предполагаем его существование, чтобы объяснить развитие и наличие различных симптомов истерии.
– Мы предполагаем гипотетически! Господин Шарко, не есть ли это своеобразный способ сказать, что мы не знаем?
Шарко вежливо ответил:
– Справедливо, господин Фрейд, но не выносите такое соображение за рамки медицинской профессии.
Когда Шарко ушел, Зигмунд повернулся к шефу клиники.
– Господин Мари, доводилось ли вам когда–нибудь вскрывать истерического паралитика, умершего по иным, чем истерия, причинам, такого, у которого по «гипотетическому предположению» имелось поражение ткани?
– Нескольких.
– Обнаружили ли вы поражение ткани?
– Нет.
– Почему нет?
– Поражение исчезало в момент смерти. Зигмунд поднял руки в отчаянии.
– Почему некоторые после сравнительно легких несчастных случаев становятся истерическими паралитиками, тогда как другие избавлены от этого?
Доктор Мари стоял, молча уставившись на него, а затем произнес:
– Врожденная слабость нервной системы.
Зигмунду стало известно, что профессор Шарко намеревается провести одну из своих ставших нечастыми демонстраций большой истерии. Подобные демонстрации гипноза были популярными в Париже, но он не ожидал такой толпы, валом валившей через вход и заполнившей ряды амфитеатра: модно одетые женщины из высшего света; бывшие придворные; завсегдатаи бульваров в высоких серых цилиндрах и с тросточками; артисты из «Комеди франсез»; журналисты, художники и скульпторы с альбомами для зарисовок – все они оживленно обменивались репликами со сдержанным возбуждением, какое замечал Зигмунд во французских театрах перед тремя ударами, возвещавшими начало спектакля.
Шарко, серьезно исследовавший мужскую истерию как расстройство нервной системы, а не симуляцию, столь же ответственно практиковал в начальные годы своей медицинской деятельности гипнотизм, называя его «искусственно вызванным неврозом, которому подвержены лишь истерики», и сделал ряд клинических открытий. В Вене доктор Антон Месмер, окончивший Венскую клиническую школу более чем за сто лет до того, как поступил в нее Зигмунд, добился богатства, славы и влияния благодаря сеансам своего гипнотического «животного магнетизма». Затем австрийские власти заставили его прекратить такие сеансы, а позднее он, обвиненный в шарлатанстве, сбежал в Париж. Жан–Мартен Шарко вернул респектабельность гипнозу, хотя в Сальпетриере он лишь установил определенные категории гипноза и выявил его природу; в отличие от Йозефа Брейера в случае с Бертой Паппенгейм он не применял внушение под гипнозом как метод лечения.
Четыре привлекательные молодые пациентки ожидали в соседней комнате. Ассистенты Шарко под руководством доктора Бабински по очереди гипнотизировали их, сажая в центре сцены и помещая перед их глазами блестящий металлический предмет или стеклянный шар. Девушки быстро впадали в полудрему. Ассистенты проводили предварительные эксперименты; Шарко должен был появиться позже, чтобы показать три стадии большой истерии.
Первой пациентке сказали, что перчатка, брошенная к ее ногам ассистентом, – змея. Она ужасно завопила, задрала юбку до колен и отпрянула назад. Убрали перчатку, и молодая женщина сказала, что она вновь счастлива. Она широко улыбнулась, а затем захихикала. Второй пациентке дали бутылку с раствором аммиака и сказали, что это душистая розовая вода. Она с большим удовольствием вдыхала аммиак. Затем убрали бутылку и сказали женщине, что она в церкви и должна молиться. Она опустилась на колени, сложила руки и прочитала молитву. Третьей пациентке дали древесный уголь и сказали, что это шоколад. Она откусывала кусочки и смаковала их. Четвертой молодой женщине было объявлено, что она собака; она встала на четвереньки и принялась лаять. Ей приказали встать и сказали, что она превратилась в голубя. Женщина стала энергично размахивать руками, пытаясь взлететь.
Первая часть демонстрации завершилась. Зигмунд повернулся на стуле, услышав сзади одобрительный шепот. Он выпрямился вовремя, чтобы увидеть Шарко, поднявшегося из кресла, которое стояло сбоку сцены. Сегодня он выглядел моложаво – гладко выбритый, постриженный по последней моде. Он был в изысканном черном сюртуке, модной сорочке и модном галстуке, на ногах поблескивали черные ботинки.
Ввели пациентку, приятную брюнетку с собранным назад шиньоном, в легком лифе, свободно спадавшем на грудь. Ее сопровождали две медицинские сестры.
Амфитеатр замолк, когда Шарко начал пояснять, что гипнотизм – это искусственно вызванный невроз, который свойствен лицам с повышенной чувствительностью и неуравновешенным, что он первый из неврологов, который изучил, проследил его развитие и разработал научную теорию, описывающую его многочисленные стадии. Около Шарко стояли его верные помощники – Бабински и Рише. Доктора Мари не было. Ассистент внушил девушке первую стадию гипноза – ввел ее в дрему. Шарко рассказал о соотношении между дремой и подлинным сном, высказал свои суждения о различиях между ними. Затем с помощью яркого луча, направленного на глаза пациентки, он продемонстрировал вторую стадию гипноза – каталепсию. Ее руки и ноги перестали гнуться, потеряли чувствительность даже к уколам булавки, кожа побледнела, а дыхание замедлилось. Шарко привлек внимание к физическому состоянию тела, показав то, что стало известным как «иконография Сальпетриера». Он мог заставить девушку принять любую паралитическую позу: со скрюченными руками, ногами, спиной, шеей и даже выгнуться дугой – наклониться назад с закрытыми глазами настолько сильно, что любой человек давно бы упал.
Затем Шарко вывел пациентку из каталепсии и ввел в третью стадию гипноза – стадию расслабленного сна. Когда она вышла из этого состояния, то были налицо признаки летаргии, а признаков паралитического состояния не наблюдалось. Она бегло отвечала на вопросы. Зигмунд внутренне понимал, что в ходе демонстрации Шарко воздерживался давать толкование явления. Чем оно вызвано? Были ли действия под гипнозом исключительно физическими? Сохраняло ли тело контроль над собой, принимая такие изуродованные, гротескные позы? Или же Шарко пробуждал какие–то иные силы в пациентах, склонных к истерии?
Аудитория наградила Шарко громом аплодисментов. Он поклонился налево, направо, надел цилиндр и исчез в дверях.
Зигмунд возвращался вместе с врачом из Скандинавии, которого он видел на нескольких лекциях во вторник. Он не расслышал его имени и был слишком смущен, чтобы попросить высокого голубоглазого блондина повторить имя по складам. Он видел, что лицо врача, возвышавшегося над ним, было возбужденным, а. глаза метали искры. Он повернулся к Зигмунду и сказал с обжигающей резкостью:
– Это обман! Театральное представление! Девушки так часто исполняли эти сцены, что могут повторить их во сне. Пройдите в любое время в палату, скажите им, что делать, и они повторят показанное перед вами.