– Фу, – нахмурилась мать. – Хэви-металл – сатанинская музыка, детка.
– Неправда, мама, – возразило дитя. – Любой звук – творение Божье.
Женщина засмеялась, обнимая ребенка, – самого прекрасного на Земле.
Где-то совсем неподалеку печально хрустел персеном дракон.
Отступление № 11 – /Ной/прораб/Бог
Ной отложил очки в сторону и напряженно почесал лысину. «Надо было подумать о строительстве раньше, – с огорчением признался он самому себе. – И откуда у меня взялась эта привычка – все делать в последний момент?» Описание небесного Иерусалима из иоанновского «Апокалипсиса» не просто удручало – погружало в состояние, близкое к кошмару. «Господь, славься он вечно, до такой мелочи не снизойдет, – мысленно вздыхал Ной. – Отец наш Небесный как генерал: ничего не знает, но чтоб к утру все было сделано. Ему-то самому что? Только мигнет – и Иерусалим воздвигнется. Однако не боги горшки обжигают.
Почему, как масштабное строительство, так сразу – Ной? Ковчег, где «каждой твари по паре», – я. Новую версию Иерусалима – опять я. Отдых? Как бы не так. В планах Господа – капитальный ремонт Рая».
– Насяльника, – оторвал его от раздумий робкий голос с явным среднеазиатским акцентом. – Моя плана принес… твоя смотреть?
Ной взвился с кресла седобородой ласточкой.
– Да как ты посмел?! – задыхаясь от гнева, сказал он. – Мне, заместителю Господа, – предлагать наркотики прямо на Небесах? Обнаглели окончательно с этим Апокалипсисом. Думают – самое худшее уже позади. Ну уж тебе-то, дилер, я серное озеро без очереди обеспечу.
Он хлопнул в ладоши – облачный пол кабинета треснул: в щелях показались сплетающиеся в клубок нити раскаленной магмы.
– Ай-ай-ай, – закричал, съежившись, смуглый человек с черной бородой, в ватном халате и тюбетейке. – Засем ругаешься, насяльника? Сама сказал Адилю – план принеси. Моя принес, твоя ругаться. Боюсь-боюсь.
Трещина мгновенно слилась краями – как будто ее и не было.
– Хм… – Ной попытался не показать смущения. – Значит, у тебя совсем другой план? Замучился я с русским языком: сленг так тесно переплетен с литературой, что носители порой сами не понимают, о чем говорят. А чего у тебя речь ломаная, словно ты русский на базаре учил? Сейчас «проклятие Вавилонской башни» снято, люди нормально общаются.
– Моя такой язык сорок лет говорить, – распрямился Адиль. – Я только его воспринимая, другова диалект – ни хрена. Насяльника, твоя лекции читать или план-млан будет слушать? Моя все-все распланировал.
– Планировка-то на бумаге всегда удается, – вздохнул Ной. – А вот скорость… попали мы, как Путин с Олимпиадой-2014. В Сочи тоже ровным счетом ничегошеньки не построено. Может быть, он знал, что Апокалипсис будет, поэтому не волновался? В общем-то, у нас две основные проблемы, Адиль. Первая – надо построить ОЧЕНЬ быстро.
– Обижаешь, насяльника, – затряс человек тюбетейкой. – Мой бригада в Москве евроремонт у Анна Семеновись делал – большой кывартыра, семь комнат за полтора дня. Супер сделал! Семеновись – злой, нисего Адилю не платил. Она новоселье праздновал, водка пил, люстра-шмюстра с потолка на гостей упал – шибко Семеновись сердился. Твоя не волнуйся – Адиль все сделает, потом скажешь: «Ай, ташакур» [90] .
Ной взял со стола увесистую пачку бумаг.
– Вторая проблема, – механически заметил он. – Стройматериалы. Это эксклюзив, которого ты никогда не видел. Но без них небесному Иерусалиму не бывать. Запросы же заказчика, я боюсь, окажутся куда покруче Семенович и даже Пэрис Хилтон. Смотри сюда. «Город имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот, и на них двенадцать ангелов… с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот. Длина и широта, и высота его равны. И стену его измерил во сто сорок четыре локтя – мерою человеческую, какова и мера ангела». То есть, как видишь: здесь пахать и пахать без передышки.
– Насяльника, – с гордостью сказал Адиль. – Моя работа не боится. Весь свой кишлак привезу и два соседних. Нада кывартыру – сделаем кывартыру. Нада город – сделаем город. Хоть Кремль-Мремль, только гынарар плати. А телефуна тама будет? Моя дедушке надо в Душанбе позвонить. И раскладушки мы в небесном Иерусалиме для маляров-шмоляров поставим? Москва – дорогая город, а ребятам спать надо.
– Эх, – с досадой поморщился Ной. – Не нанимал бы я вас, но нужно быстро-мыстро… то есть тьфу… Хорошо, переходим к стройматериалам. Слушай внимательно и не падай в обморок. Наворотил Иоаннушка прожектов диковинных – Господи, благослови, а мы расхлебывай. «Сам же город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд, пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист».
Адиль в испуге замахал руками – полы халата разошлись.
– Уй-уй-уй, насяльника, – вскрикнул он. – Што такой хризолит?
– Откуда я знаю? – сердито ответил Ной.
Он пролистал толстый справочник на столе.
– Ага, – ткнул праведник пальцем в строчку. – «Полудрагоценный золотисто-зеленый камень». Понятно, откуда танцевать.
– Моя в Кабуле дешевый базар знает, – кивнул человек в тюбетейке. – Там стекольный завод рядом. Много камней можно купить – какой хосешь сделают, слава Аллаху. Любой смарагд – никакой проблема.
– Так это же подделки! – возмутился Ной.
– Канесьно, – спокойно согласился прораб. – Паделка. А ты хосешь настоящий взять? Тада нада много-много доляр дать, насяльника.
– Кто сейчас камни за доллары продает? – удивился Ной. – И главное – какие идиоты их покупают? Апокалипсис же. Завтра этих торгашей осудят и в озере сожгут. Наверняка ювелирные лавки пустые стоят.
Адиль хитро погрозил ему заскорузлым пальцем.
– Ээээ, насяльника, – хитро сощурился он. – Как твой плохо в селовесеский природа разбирается, а! Этот сентябрь Москва кризис-мризис был. Акций-макций на фондовый биржа рухнул. Бизинесь-джигит доляр терял. И что? Никто кывартира продавать не бросился. Каждый думает – ээээ, все еще меняется. Даром камни раздам, а потом Апокалипсис арбой накроется: стану выглядеть как дохлый ишак – куда затем идти, какой саксаул вешаться, ты знаешь, насяльника?
– Мда, – обхватил голову руками Ной. – Ладно, чистое золото-то у нас есть: специально Стабфонд создавал на такой случай. Правда, стену придется строить тонкую, практически фольгу – иначе не хватит. Эк замахнулись – сто сорок четыре локтя. Хватило бы и половины. Какое счастье, что храма воздвигать не надо – хоть тут подсобили: «Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель – и храм его, и агнец».
Он вновь углубился в бумагу. Адиль терпеливо ждал.