Самолет приземлился быстрее, чем она ожидала. За время полета Катрин совсем замерзла, ее не предупреждали о невыносимом холоде. Она стучала зубами и дрожала всем телом. Посадка получилась относительно мягкой, она даже не набила синяков.
– Выпустите меня, я окоченела! – попросила она дрожащим голосом, когда услышала, что кто-то пытается отпереть дверь.
Топот, противный скрежет – и спасительный свет.
– Как настроение? – нагнулся к ней пилот. – Для вас я летел на максимальной скорости, рискуя своим соколом, собой и, естественно, вами.
– Я замерзла! – жалобно произнесла Катрин. – Есть что-нибудь погорячее?
– В кабине растворимый кофе и кипяток. Что сидите? Вылезайте, пока есть возможность. Или вы примерзли к дну?
Он помог ей выбраться из контейнера. Голова закружилась, и Катрин пошатнулась. Болела левая нога и поясница.
– Где я? – растерянно спросила она.
– В Алжире, милая! Столица и страна – одно название. Разомнитесь и поспешите согреваться. На носу у вас сосулька, хе-хе!
В кабине он налил аравийского кофе. Катрин глотала кипяток, обжигая рот. Она стала согреваться – сказывалась жаркая погода. Пока она оттаивала, дядя притащил сменную одежду и почтительно отвернулся, пока Катрин переодевалась в туристку, избавляясь от образа уличной уборщицы.
Дядя поторопил ее. Пора сдавать груз. Попутно он объяснил, как выбраться с летного поля на дорогу, где она сможет поймать такси. Напоследок Мхатеп вручил ей сотовый телефон с номерами его родственников и того, кто отвечает за ее доставку в Европу. Дядя сообщил, что его брат собирается отправить ее во Францию.
При упоминании этой страны Катрин стало плохо. Снова туда, откуда ее украли, тот же маршрут!
– Вы говорите, я в столице?
– Это столица Алжира. Алжир – бывшая французская колония, получившая независимость лишь в 1962 году.
– Вы знаток истории?
– Это памятный день для меня.
– Почему?
– Это же национальный праздник! Мой брат женат на алжирке и считает себя алжирцем. Любой народ отмечает тот день, когда его страна приобретает свободу. Вспомните ту же Францию! День взятия Бастилии – великий национальный праздник, не так ли?
– Так, – подтвердила Катрин. На уроках всемирной истории они несколько занятий подряд зубрили эту памятную дату, она даже писала курсовую работу на эту тему.
– Я исполнил, что обещал. Бегите и не подставляйте меня! Племяннику повезло. Мы еще погуляем на вашей свадьбе!
– Мы вас обязательно пригласим, – пообещала Катрин и попрощалась с ним.
В тот же вечер она нашла Динго, брата дяди Мхатепа. Странное имя для алжирца. Он уже был в курсе, ведь предусмотрительный Джебраил пополнил и его банковский счет.
Динго, будучи серьезным человеком с деловой хваткой, не мешкал. На следующий день по аналогичной схеме Катрин добралась до Лиона, где почувствовала себя практически как дома. На попутке она домчалась до Парижа и не мешкая отправилась в посольство, чтобы ее как можно скорее депортировали в Россию. После непродолжительных уговоров ее принял усталый дипломат, заменявший отсутствующего посла. Чиновником оказался не кто иной, как Александр Александрович Салов.
Катрин пустила в ход все свое обаяние, затем уронила слезу и наконец закатила истерику. Она убедила Салова, что ее, несчастную девушку, обокрали неизвестные подонки. Она раскаивается в своей наивности и умоляет, почти стоит на коленях, чтобы ее как можно быстрее вернули в Москву, по которой она так искренне тоскует и плачет.
Салов проникся душещипательной историей. Как настоящий джентльмен, он пообещал помочь соотечественнице, тем более это его непосредственные обязанности. После подготовки всех формальностей, установления личности и восстановления паспортных данных Катрин была полностью готова к возвращению. Чиновник даже пригласил ее в ресторан, где они обсудили достоинства и недостатки французской кухни. Катрин повторила свою трагическую историю, думая лишь о том, чтобы не наткнуться на де Ронсара или его приспешников. Она ощущала слежку и с трудом скрывала тревогу. Люди за соседними столиками казались шпионами Клода, а метрдотель – киллером, готовым застрелить ее при всеобщем обозрении. Катрин отгоняла пугающие мысли и переключалась на басню о разбойном нападении и то, как ей чудом удалось остаться в живых. В этом была доля истины, поэтому ей не пришлось изображать мученицу.
Чуткий и понимающий Салов сочувствовал ей. Посетовав на царящее в мире беззаконие, он заговорил о борьбе с преступностью и защите прав русских туристов. Катрин убедила его, что он настоящий герой и спаситель. Если бы не его усилия, ей бы пришлось месяц торчать у порога посольства. Польщенный Салов заметил, как ей повезло, что именно он заменял посла. Катрин позволила ему поцеловать руку. Александр Александрович умилялся и ощущал свою значимость и полезность.
После ужина дамский угодник лично довез ее до отеля, где за казенный счет снял для нее номер люкс. Катрин притворилась, что у нее нет ни гроша, предусмотрительно спрятав наличные и драгоценности. Она умело сыграла роль несчастной туристки, все шло как по маслу, Салов не подкачал. Чтобы удостовериться, что она без приключений доберется до Москвы, он попросил ее телефон. Но Катрин успокоила его, пообещав быть осторожной и не попадать в неприятности.
Через пару дней утренним рейсом она прилетела в Домодедово.
Здравствуй, Первопрестольная! С возвращением!
На московских улицах звенела капель и стояла слякоть. Катрин успела отвыкнуть от холода и даже приобрела загар, как будто вернулась с курорта. Собственно, так и есть, если место, где ей довелось побывать, можно назвать курортом.
По прибытии ее беспокойство усилилось. Даже на борту самолета она подозревала в слежке нескольких пассажиров с арабской внешностью, реагируя учащенным сердцебиением на любого человека с Востока. Соблюдая осторожность, она не торопилась навещать мать. Никому не сообщив о своем возвращении, Катрин сняла номер в гостинице «Ренессанс» и решила пару дней отоспаться, спланировать дальнейшие действия и адаптироваться к столичной суете.
Атмосфера отеля напоминала пережитое заточение. Невыносимо сидеть взаперти, хотелось дышать свежим воздухом, кататься в метро и бродить в скверах, наслаждаясь родной речью, тающим грязным снегом и наступающей весной. Чтобы развеяться, она отправилась на прогулку, в течение дня посетив Кремль и побродив по Арбату, остановившись у сталинской высотки.
Вдруг кто-то окликнул ее. Катрин обернулась и расплылась в широкой улыбке: возле синего «Мерседеса» с мигалками стоял ее добродетель. Держа в руках толстый кожаный портфель с золотой ручкой, Салов завораженно глядел на нее в упор.
В миг путешественница оценила ситуацию по достоинству. Последовали дружеские объятия и радостные восклицания. Со второй попытки Салов выпросил ее телефон. Если бы не его инициатива, Катрин сама проявила бы сообразительность. Они пообещали друг другу встретиться позже и довольные нежданной встречей разошлись по своим делам.