…Фройляйн Хильда тридцать лет работала в архиве, но не могла припомнить, чтобы люди так бурно реагировали на просмотр документов. Природное женское любопытство сыграло решающую роль – с трудом дождавшись окончания рабочего дня, она, закрыв дверь на ключ, сама засела изучать книгу, обеспечившую рыжей девушке состояние первобытного страха.
Было уже утро, когда она встала из-за стола – в отличие от Алисы, фройляйн Хильда была совершенно спокойна. Подойдя к распятию, она склонилась перед ним – встав на оба колена, приложила сложенные ладони ко лбу. Воистину, этот случай следует принять как дар Божий: сама рука Господня указала ей путь, благодаря которому можно прожить жизнь заново. И теперь-то она ни за что не упустит своего шанса, как в отношении веселья, так и мужчин. Забрав с собой листы перевода финикийских табличек, она сладострастно сожгла их в домашнем камине – кидая в огонь одну страницу за другой, фроляйн Хильда наслаждалась тем, как они сворачиваются в трубочку, корчась в пламени. Накажут за пропажу, уволят с работы? Да ради бога. В скором времени, как только появится благоприятная возможность, она уничтожит и сам оригинал книги, подаренной кайзеру Францу. И тогда все. Волнующий сердце секрет «пожирателей душ» будет знать она одна. Ну, и еще рыжая русская – но к счастью, эта девушка сейчас достаточно далека от нее, и встречаться им вовсе необязательно. Поразительно – столько сотен лет эта сенсация пролежала в архиве, и никто не обращал на нее внимания – в том числе и сама фройляйн Хильда. Ничего. Лучше поздно, чем никогда.
…Женщина с полуседыми волосами, собранными в пучок, в круглых очках, напоминающая сельскую бабушку из молочной рекламы, вышла к огромному зданию готического собора святого Стефана. Обсыпанный хлопьями мокрого снега, он являл собой воплощение величия и мрачности, острые шпили устремились в черное небо, подобно копьям сказочных великанов. Уверенно юркнув на нужную ей улочку, фройляйн Хильда подслеповато прищурилась, разглядывая горевший вдали овальный красный фонарь. Так и есть – прямо под ним, кутаясь в тонкую акриловую куртку из «секонд-хэнда», одиноко мерзла худая молоденькая проститутка. Ее волосы были покрашены дешевой краской в розовый цвет. Щелкнув зажигалкой, девушка прикурила, как будто пытаясь согреться крохотным синеватым огоньком, выпрыгнувшим из клапана. Ее лицо заветрилось, глаза слезились, а маленький носик покраснел от холода – поежившись, девица стукнула друг о друга ногами, одетыми в высокие кожаные сапоги.
Фройляйн Хильда улыбнулась, шагнув к свету фонаря. Через ее руку была перекинута большая хозяйственная сумка, с которой она посещала воскресные рынки, ожесточенно торгуясь за каждый пучок петрушки.
…На самом дне покоился отлично наточенный с вечера кухонный нож…